Ювенилия Дюбуа

124

Столько всего в голове, просто жуть! Мысли, как осиное гнездо в агрессивном зачатке. И тошно вроде, надоело и страшно, а без них, в час пьянства, становится как-то не по себе. Теряется нить пути, оставляя пустые мечтания о будущем, которому не суждено сбыться.

125

Зависть одолевает меня, когда вижу сильных личностей, способных ломать собственные оковы. Такие люди умело живут сегодняшним днём, попутно вовлекая взор свой в светлое будущее, хотя оно им и не светит. Путеводная звезда? К чёрту! Несгибаемый дух — вот, что должно воспевать творчество.

Сам же я ранимый, закомплексованный, склонный к вечному унынию, и ни во что не верующий болван, который оказывает сопротивление внешнему только по причине привычки, но не более. Собственные маленькие достижения не впечатляют меня. Как только ставится золотая и предвосхищённая точка — тут же появляется омерзение к пройденному пути, где в собственных глазах написанное превращается в намокший пепел.

126

Чем больше познаётся мною законов бытийности, тем отчётливее прослеживаются пугающие черты у «здорового общества».

Когда ты осознаёшь свою маленькость во вселенной. Когда стремления сводятся к механике, а религия неспособна удовлетворить надежды на неминуемое будущее, все эти люди, отчаянно занимающиеся своим здоровьем, карьерой и построением большой семьи, начинают видится в свете безумия. Они пытаются нахапать побольше благ так, словно после черты смогут сохранить их или, как минимум, сказать потерянному себе: «я прожил эту жизнь не зря».

127

Сам не знаю зачем, начал снова пописывать поэзию. Вроде и интересно выходит, а чего-то не хватает. Надоело сравнивать себя с великими, только вот по-другому не получается, а на фоне «памятников» очень уж остро чувствуется собственная несостоятельность и тотальная бесталанность.

128

Удалил из интернета все фотографии со своим лицом. Если раньше «исчезнуть» с социального поля хотелось только умозрительно, подражая известным (не) затворникам, то сейчас руководство на себя взяла усталость.

Я устал поглощать тонны безвкусного контента. Я устал быть зрителем. И уж тем более, я устал от замкнутого контакта действий.

Необходимо хотя бы на какое-то время стать никем и прислушаться к тишине. «Чего же я хочу и куда мне двигаться?» И раз лица даже самых малых людей стали вылезать из всех щелей в пороке самолюбования, то мне не место среди. Просто становится как-то противно.

129

Столкнулся с фактически не разрешаемой проблемой. Каждый творческий проект пишется с новым опытом. Так приятно вспахивать белое поле, вкладывая себя без остатка.

Как только работа завершается, в голове образовываются новые отделы личной номенклатуры. И вот, уже с новым опытом, я смотрю на свой законченный труд и понимаю, что теперь это обыкновенная макулатура.

П.С.

Внутреннее состояние отягощается отсутствием своего зрителя, который мог бы дать непредвзятую оценку. Возможно, именно вынужденная закрытость и сводит меня потихоньку с ума.

130

Нельзя представить тишину космических пустот, как нельзя ощутить своё небытие. Ни это ли объединяющий фактор новой формы?

131

Человек должен запомнить раз и навсегда, что только в голове «приёмника» формируется подлинное искусство. Больше нигде.

Если у приёмника нет координат, то волны соприкосновения ему не услышать. То есть, объект пропадает с поля зрения, как феномен созерцания.

132

В каждом своём трауре мы забываем две вещи.

Первое. Смерть настигнет даже саму смерть.

Второе. Наше страдание носит в себе эгоизм. Ушедшие люди обретают покой, полностью теряя свойства, которые мы ошибочно приписываем им, хотя исходят они из нашего собственного нутра.

133

Родину можно сравнить с отношениями в семье. Ваше мнение может отличаться от мнения мамы, папы или сестры в виду многочисленных факторов и точек соприкосновения. Также у вас могут царить разногласия более серьёзного масштаба, где поступки родственника могут выбиваться, очерняя (как только может просто казаться) лично вас.

Но если в вашу семью приходит третье лицо, пытающееся внести свои коррективы и объясняя, как жить, то родные в таком случае должны объединиться, дав отпор тому, кто понятия не имеет в чём вся «соль земли».

Выносить ссору из избы нехорошо. А семью нужно любить всем сердцем, как и родину.

Бонусный роман 2007|2008

Это самое первое произведение, написанное ребёнком, которое не должно было увидеть свет ввиду абсолютной несостоятельности, но скелеты не могут утаиваться вечно.

Однажды очнувшись — умереть

Часть 1. Обратный отсчёт жизни

Когда откроешь ты глаза

и вдруг поймешь, что жизнь скучна.

В пустую тень душа ушла,

и не вернется никогда.

1

На электронных часах семь утра. Сработал назойливый будильник. Сквозь сон начал доноситься наглый звон, который безудержно звенел, не прекращая своей песни, пока хозяин не проснется и не успокоит его, нажав кнопку «заткнись». Не открывая глаз, на привычном уже для Марка автономном режиме, он правой рукой выключает злодея, который нарушил его покой. Марк Фаст — человек лет двадцати семи-восьми отроду, среднего роста, приятной наружности, с карими глазами, волосы по плечи волнистые. На лице присутствовала недельная щетина. Марк писатель-современник. Если ему приходила какая-либо идея, то он мог месяц не выходить из дома, записывая свои идеи, фантазии, так и появлялись книги, которые пользовались популярностью во многих странах. Проживал писатель в Лондоне, в районе West End, неподалеку от театра. Его квартира располагалась на последнем, а именно на четвертом этаже, где открывался вид на главную трафальгарскую площадь. Марк так бы и спал, беззаботно видя сны, но чья-то рука упорно трясла его за плечо, нарушая покой.

С большим трудом он протирает глаза и, не совсем придя в рассудок, видит Мэри, мило улыбающуюся с добрым заботливым взглядом. Её голубые глаза святились как фонарь в ночи на безлюдной улице. Черты лица очень мягкие, волосы длинные, каштанового оттенка. Мэри Катранзу с детства воспитывалась очень строго и именно с того раннего этапа ее жизни ею правили самые положительные для этого мира качества. Кроме интеллектуальных способностей она обладала не менее привлекательной красотой, которая завораживала и въедалась в самые неприступные сердца мужчин. Сочетание скромности, красоты, смекалки, упорства делали её особенной девушкой, такие рождаются очень редко в наше время. Такие, как она, становятся первыми во всем. Закончив с отличием школу, а затем и институт, девушка стала журналистом в Вашингтоне, своем родном городе. Через пару лет, набравшись бесценного опыта и репутации, он уехала в Лондон, где и устроилась работать в один из самых известных журналов «Open itself». В этом журнале было все о всемирной моде, выдающихся людях и всевозможных интересных вещей. Также у Мэри был свой блог, где она брала интервью у знаменитых людей, и в одном из таких интервью ей попался Марк. В то время напечатали его первую книгу, которая бесспорно вывела автора на путь богатства и славы. Слово за слово и интервью превратилось уже в свидание, а через неделю они уже жили вместе. С того момента прошло четыре прекрасных года.

— Дорогой, вставай, кофе с бутербродами ждут тебя на кухне.

— Сколько времени и куда ты собралась? — Голос Марка был хриплым и севшим, в голове была мозаика, которая собиралась с трудом.

— Утро, дорогой, и я ухожу на работу. Тебе тоже советую заняться делом и начать уже писать новую книгу. — Мэри успела накраситься, одеться и направлялась к двери.

— Стой, а поцеловать?

Мэри не могла отказать в столь маленькой просьбе своему гражданскому мужу.

— Спасибо за завтрак. — Добавил писатель, провожая любимую одним лишь взглядом.