Ювента

– Ага. Легко сказать – усмехнулся Мак.

Они снова замолчали. Проходя мимо библиотеки, Макар приметил в ее окнах еле различимый свет. Находка была любопытной, но проверять, почему в такое позднее время библиотека еще не пустовала, у Мака не было желания. Тем более он не хотел выяснять это сейчас, когда рядом с ним плелась начальница лагеря.

– Не хочешь спросить, как у меня дела? – иронично спросила Элина. – Обычно люди так делают.

Макар хмыкнул, но не сразу ответил на ее вопрос. Вожатому было не всё равно, но в тоже время его не особо интересовало, чем целыми днями занимается его тетка. Он знал, что если бы у Элины случилось что-то действительно серьезное или важное, или если бы у нее были бы какие-то проблемы, то она обязательно бы ему об этом рассказала. Или он сам бы об этом узнал.

Наверное…

– Да я как-то привык, что у тебя вечно всё ровно. Ни проблем, ни неприятностей. А даже если чё-то и всплывает, то ты это легко гасишь. Ты же такая…

– Какая? – с любопытством и настороженностью спросила Элина. Она знала, что подобная формулировка из уст ее племянника могла означать буквально что угодно. Как хорошее, так и плохое. Последнее звучало куда более часто.

– Блин, ну такая… – запинался Мак, стараясь подобрать правильные слова. – Пробивная. Решала. Не тупишь, руки не опускаешь. Вовремя всё делаешь. Везучая…

– О господи, Макар, не пугай меня. Это что – комплимент?

– Обойдешься – отрезал Мак. – Просто говорю, как есть. Это не отменяет того, что ты зануда, любишь совать нос куда не просят и вообще считаешь себя святой покровительницей.

– Ну не правда…

– Правда. Всё, не спорь.

Элина сдержанно посмеялась. Однако сам Макар вмиг изменился в лице. Он не был уверен, стоит ли уводить разговор в это русло, но так и не смог себя остановить.

С кем еще, кроме как не с Элиной, он мог поговорить на эту тему?

– Мама вот такой не была – сдавленно сказал вожатый. – И главное, что проблем-то она не боялась, всегда с позитивом подходила… Но… Решать их она тоже как-то не особо умела. Что на работе, что дома. Странно это было… И хреново, время от времени. Мы пару раз из-за этого даже собачились.

– Из-за чего именно?

– Да каждый раз по-разному. То на работе кому-нибудь уступит, хотя сама жаловалась, что денег не хватает. То ее обидит кто-то… Мало того, что не ответит, так еще и дома промолчит и не расскажет. Денег займет, а попросить вернуть постесняется. Что-то в таком духе. Не критично, но жить иногда мешало.

– Да, согласна. Замечала такое.

– Был случай… – тут вожатый насупился, ибо вспоминать об этом даже спустя годы ему было неприятно. К нему подступила злость, заставив былое заиграть новыми красками. – Короче… Помнишь был у нас там один мужичок такой, Вовка Мищенко?

– Помню. В “Москве” работал, грузчиком. Если я не путаю… Ты про него?

– Ага, он самый – Макар достал сигарету, закурил. – В общем, было дело такое… Он чё-то вдруг решил к маме подкатить. Да еще и настырно так, в силы свои поверил. Мама отшучивалась, динамила… Я ей сколько раз говорил – поставь ты его на место. Скажи НЕТ и всё. А она в отказ, обидеть не хотела. Ну и этого кренделя, походу, закусило, что его не принимают. И как-то они в магазине пересеклись, он за прилавком стоял как раз, подменял… Она его попросила хлеба подать, а он сказал: “Отсоси, потом проси”. Мразота.

От таких откровений у Элины замерло сердце. Разозлиться она не успела – Макар продолжил свой рассказ:

– Ну и тут всё…. Дома слезы, сопли. Она тогда как раз без работы сидела, только недавно сократили. И так на нервах была, а тут еще и это чмо… Последняя капля, считай…

– Кошмар какой – расстроилась Элина. – И что потом?

– Ну… Меня перемкнуло. Она только под вечер успокоилась. Как спать легла, я ноги в руки и в магаз побежал. Спрашиваю про него, Лариска говорит – ушел уже, с компашкой своей. А эти обезьяны любили “У Арифа” сидеть, в шашлычке той помойной.

Элина кивнула – то злачное место она помнила довольно хорошо. Все знали, что молодняку там лучше не ошиваться, ибо контингент там крутился совсем малокультурный. Одноклассницу Элины там однажды и вовсе чуть не изнасиловали, из-за чего во всём селе разразился жуткий скандал. Ныне же шашлычка уже давно сгорела после очередной дебошной пьянки, но память о том месте до сих пор оставалась только негативная.

Однако сейчас ее всё больше пугало то, чем именно племянник закончит свой рассказ. Возможно, она даже и не хотела этого знать. Но в то же время ей стало так обидно за сестру, что у девушки появилось желание немедленно перенестись в то время и лично выцарапать обидчику глаза.

– Пришел я туда, а эти уже заседают. Всё по классике – шашлычок, чекушка. Ну а я что… Я только о маме и думал. Подхожу, хватаю бутылку со стола и ему прям по голове. А всё, что от нее осталось, розочку, ему в пах уткнул и говорю: “Хочешь сделаю так, чтобы сосать у тебя больше было нечего?”.

– Ой-ёй…

– Народ весь в непонятках стоит, но не лезут – привыкшие. Там и не такое видели, сама знаешь. Этот тоже на меня вылупился, за голову держится, мычит чё-то, кровь идет… Я и сам перетрухал поначалу, но адреналин у меня, видимо, вжарил, вот я и не свалил. Тем более по глазам-то я вижу, что он понял, о чём я говорю. Ну вот… Это, к слову, о маминой нерешительности и проблемах из-за этого…

– Подожди – а чем всё закончилось?

– Да ничем. Ногами его отходил немножко, плюнул и оставил. За него никто не впрягся, а он меня и так понял. Я ему сказал, чтобы больше в сторону мамы даже не смотрел. А если еще раз что-то такое услышу, яйца отрежу.

– Ужас – скривилась Элина. Пусть она никогда и не была особо впечатлительной, но всё же всё, что касалось семьи, трогало ее до глубины души. – Макар… А вдруг он в полицию бы пошел?

– Я тебя умоляю – усмехнулся вожатый. – Кто бы разбираться стал? Кому он на хер нужен?

Ее удивило, с какой легкостью Макар говорил о том, что произошло. Но, с другой стороны, она понимала, что уж кто-кто, а племянник точно не стал бы сожалеть ни о чём подобном. Да и не о чем тут было сожалеть. Его мать обидели, и уж кому, как не ему было ее защитить. А что до ее обидчика – Вова Мищенко получил по заслугам.

А, может быть, он и вовсе еще легко отделался? Кто знает? Иногда Элине казалось, что Макар способен на вещи и похуже этого…

Нужно было возвращать разговор в прежнее русло.

– Слушай, ну, с другой стороны, у твоей мамы было куча качеств, которых у меня никогда не будет – парировала Элина. – Ее люди любили. Всегда. И успокоить она умела, чтобы ни случилось. А руки у нее какие были золотые. У меня дома до сих пор ее картины весят, которые она мне дарила. И портрет мой тоже.

– Да, у меня тоже где-то работы ее остались…

Они прошли мимо покачивающихся от ветра берез и оказались у ровных рядов гостевых домиков. В теплом свете фонарей казалось, будто они списаны из детской уютной сказки, которую читают на ночь детям – маленькие и аккуратные, с лавочками у каждого дверного проема и красивыми клумбами. Для полноты сказочной картины не хватало только печных труб, торчащих из крыш.