Ювента

Но Макар, который чувствовал себя не лучше остальных, всё же решил взять слово:

– На унитазах сидят всем ансамблем.

– Макар – свои дурацкие шутки оставь при себе – строго зыркнула на него Элина. – Я спрашиваю серьезно.

– А я вам серьезно отвечаю, Элина Вадимовна.

– Да что ты? И как это понимать?

– А так, что вожатые знатно просрались после той бодяги, что нам опять в столовке на ужин навалили. Вот так вот. Продолжайте оставлять эту проблему без своего драгоценного внимания, товарищ начальник.

Элина вопросительно посмотрела на остальных вожатых, не веря словам опального родственника. Их молчание лишь подтверждало его слова – Макар действительно говорил правду.

– Так, стоп… Это правда? Групповое отравление? У нас? – осторожно спросила Ольга, в надежде на отрицательный ответ.

– Да – раздался с конца стола голос Евы. – Мы все поужинали, как и всегда. Еда на вкус была обычной…

– Только опять пресняк – подметил Вова, вид у которого был бледноватый. – Про соль не слышали, походу… А ее, между прочим, уже шесть тыщ лет используют.

– Да мы к этому уже привыкли, не суть… – продолжила говорить Ева. – Как там у других получилось, я не знаю, но у меня живот начал крутить где-то… не знаю, перед началом вечерки, вроде. Я-то думала, что это я одна такая невезучая, решила перетерпеть, а потом уже на мероприятии и Максу стало плохо. Он в корпус побежал, а через несколько минут и я следом. А потом уже оказалось, что не мы одни такие. Ну вот, теперь стыдно…

– Мы ничего “своего” перед этим не ели, если что – включился в разговор Вадим. – Ни запрещенки, ни алкашки, ни чё такого. У меня даже лапша заварная уже закончилась… Вот. А тяжко мне стало почти сразу после ужина. Живот крутило… Я даже в клуб не пошел – просто сказал Насте, что подойду попозже. А в итоге я там прилип к этому унитазу. Да мне и щас плоховато, если честно.

– Поняла… Так, я выйду на минутку – сказала Элина, вставая из-за своего стола. – Позвоню пока Тамаре Николаевне. Она обычно в лагере ночует. Приглашу ее к нам.

В зале вновь повисла тишина. Гнетущая. Неуютная. Разрушающая. Больше всего такое молчание сказывалось на Ольге – старшая воспитательница уже давно привыкла к веселым и бодрым планеркам, которые по вечерам затягивались на долгое время просто из-за того, что вожатые обменивались новостями о прошедшем дне, вспоминали прежние смены или просто много шутили.

Но сегодняшнее собрание походило, скорее, на поминки, нежели на вожатские посиделки. Проблема отравления могла иметь далеко идущие последствия, и этих последствий наверняка боялся каждый, кто имел хоть какое-то отношение к лагерю. Сама же Оля за всё время работы впервые сталкивалась с такими трудностями.

– А в отрядах у вас есть дети, у кого такие же проблемы? – спросила Ольга, проглотив липкий комок в горле.

На короткий миг главной мечтой в ее жизни теперь стало услышать от вожатых отрицательный ответ. В ином случае воспитательница даже боялась представить, что их всех ждет в дальнейшем.

– Когда я уходила, ни у кого такого не было – неловко ответила Ева. – Нас многих срубило почти сразу, а с пионерами до сих пор пока всё нормально. Никто не жаловался.

– У нас также – ответил Вадим.

– И у нас – пояснил Макар.

– У нас в отряде есть две страдалицы, но у них щас месячные, как я понял – кривясь, ответил Вова. – Не знаю… Я в это не лезу. Надюху надо спросить, по-хорошему. Ну а с остальными порядок.

– Да и с нами всё нормально – сказала Оля тревожно. – Мы же, по сути, все из одной кормушки едим. Странно как-то…

В зал вернулась Элина. Вид у нее был такой же задумчивый, как и у всех присутствующих в зале. В руке она до сих пор сжимала телефон, будто боялась пропустить очень важный и спасительный для всех них звонок.

– Тамара Николаевна сейчас подойдет – сказала Элина, возвращаясь на свое прежнее место за столом. – Поговорим и с ней заодно. Вдруг что-то прояснится…

– А чё тут прояснять? – вновь подал голос Макара. – По мне всё просто – вожатым опять слили какую-то срань. Либо остатки от продуктов, либо вообще просрочку. Судя по порциям, столовка в натуре нам по всем сусекам пыталась наскрести…

– Плюсую, Элина Вадимовна – неожиданно согласился с Макаром Вадим. – У нас с этим делом в последнее время прям совсем тяжко стало. Вожатым в столовку можно даже не ходить. Ну, только если чая похлебать, или хлебом закинуться. Да и то – от хлеба с батоном обычно одни корки кладут.

– Ага. Порции ждем минут по двадцать, а то и больше – начал возникать Вова. – А когда приносят, там даже смотреть не на чё, понимаете? Что пельменей, как украли, что рис этот… Это чё, нормально? Мы тут пашем не меньше остальных, а кормят так, будто вообще тут не работаем. Так не делается, ёлки-палки… Чё это за отношение такое? Давайте мы тогда и работать меньше будем?

Макар вообще редко слышал, чтобы Вова подавал голос. Широкоплечий крепкий парень всегда был простым и немногословным. Повадки у него были уличные, но и типичным быдлом он не был. Вова старался говорить только по делу, но остальные отзывались о нем, как о простом и веселом парне. Однако стоило Макару однажды услышать, как вожатый пятого отряда строит своих пионеров, ему сразу стало понятно, что шутки с ним плохи.

Вот и сейчас было видно, что норов Вовы давал о себе знать, а обычное недовольство у него переросло в возмущение, которое было сложно не заметить.

– Раньше нас хотя бы не травили – сказала Лена, поддерживая общее настроение. – А теперь нам чё делать? К еде не притрагиваться? Совсем голодными ходить?

– Не переживайте. Давайте для сначала попытаемся разобраться. Чего паниковать-то сразу? – прервала нарастающее волнение вожатых Ольга. – Вас же не специально отравили, всё-таки…

– Забейте, народ. Ни хера не изменится. Нас щас еще и виноватыми сделают. Скажут, что мы сами чего-нибудь нажрались и от этого потравились. Наркоманы эти ваши вожатые – продолжал гнуть свою линию Макар, нагнетая и без того напряженную обстановку. – Надо просто проверку проводить, и все дела.

Ему никто не ответил, и это молчание, давящее на всех присутствующих, было лучшим из того, на что Макар мог рассчитывать.

Несколько минут спустя в вожатскую заявилась и сама Тамара Николаевна. Запыхавшуюся повариху, которую явно потревожили вечерним звонком, судя по ее ночному халату, быстро ввели в курс дела. Ее самоуверенность, которой она блистала еще днем, резко пошла на спад, обнажив самый настоящий испуг.

– А столовая-то тут при чём? – обиженно спросила повариха. – Элина Вадимовна, вы же и сами хорошо всё знаете, правда? У нас и проверки проходят регулярно, и никаких замечаний у инспекторов не имелось. Детских отравлений и даже никаких намеков на них у нас тоже не случалось уже очень давно. А тут что – сразу вдруг всем вожатым стало плохо? Как-то подозрительно, я считаю. Если такое дело, то тогда бы весь лагерь отравился, а не только они…