Южная пустошь – 6

Когда Веним присоединился к нам, я даже не заметила. Просто в один момент осознала, что тянуть стало чуточку легче, а рядом запыхтел толстый монах в темно-мерой рясе. Он до сих пор так и ходил по снегу в одних тонких обмотах, совсем забыв о потерянной обуви.

Пока мы волокли раненных, одна из контуженных амазонок уже пришла в себя и смогла позаботиться об устройстве лагеря: принести и нарубить дрова, развести большой костер… Нам нужны были угли, чтобы обогреть шатры, которые станут нашим пристанищем в ближайшие дни…

— Сюда, — прохипел Веним, уводя нас чуть в сторону, туда, где между телегами, расставленным вкруг для защиты каравана, была небольшая брешь, достаточная для того, чтобы протащить нашу волокушу…

Едва оказавшись за «забором» мы с Илайей повалились без сил. Веним в одиночку перенес раненных в шатры, в которых вовсю пылали жаровни. Амазонки, которые были на ногах, пытались помогать, но скорее мешали, путаясь у него под ногами. А мы с Илайей продолжали лежать на снегу, тяжело дыша и не чувствуя холода.

— Елина, — Илайя перекатилась по снегу, чтобы быть ближе. — Мы должны вернуться и забрать лошадей, которых зарезали…

— Ну, их, — выругалась я, слишком сильно устала, чтобы соблюдать реверансы. — Обойдемся без мяса. Веним сказал, здесь достаточно пропитания.

— Дело не в этом. Мертвые лошади привлекут измененную тварь. И тогда она легко найдет нас…

Я застонала… Нам как раз не хватало измененной твари для полного счастья. Илайя была права. Лошадей надо было забрать.

— И засыпать следы крови золой, — кивнула Илайя. — Чтобы тварь не выследила нас.

Четыре лошади это больше полутонны мяса! Магические забавы Идора обходятся нам слишком дорого! Я снова застонала.

— Вот-вот, — невесело усмехнулась Илайя, — абсолютно с тобой согласна. Идору надо всыпать так, чтобы седьмицу присесть не мог.

— Пусть только придет в себя, — тяжело вздохнула я, поднимаясь сначала на четвереньки, а потом на ноги. И позвала. — Веним, тебе придется помочь нам. Только сначала надеть что-нибудь на ноги, а то простудишься…

— Так нет ничего, — пожал плечами монах. И взмахнул рукой, обозначая место стоянки купеческого каравана, — здесь только женщины. Самые большие валенки я уже забрал, а у остальных слишком маленькие ноги…

Я прикусила губу, чтоб не выругаться еще раз. Досадно. Хотя и не понятно, почему такой большой грилорский караван отправился в путь без мужчин. Очень странно…

Илайя поднялась и встала рядом. Посмотрела на босые ноги Венима, обвела взглядом лагерь и нахмурилась. А потом крикнула:

— Тейла, — амазонка, та самая, что чувствовала себя гораздо лучше всех остальных, обернулась. — У кого из наших самая большая нога?

— А твое какое дело? — довольно грубо отозвалась она. Но Илайю как будто бы только насмешило это пренебрежение.

— У монаха нет обуви. А нам нужна его помощь, чтобы забрать мертвых лошадей, — пояснила она таким тоном, которым разговаривают с потерявшими разум людьми. — Хотя если ты хочешь встретиться этой же ночью с измененной тварью, которая положила весь караван…

— Не хочу, — буркнула амазонка. И сев на снег прямо возле костра принялась стягивать с ног сапоги, а потом толкнула их в сторону Венима. — Эй, маг! Бери, пока я не передумала…

— А я думала тебя называют Большеножка потому, что ты быстрее всех бегаешь, — насмешливо фыркнула Илайя.

Тейла недобро зыркнула на нее, но ничего не сказала. Зато я имела что добавить, пока Веним натягивал на ноги сапоги амазонки.

— Илайя, — позвала я, — не понимаю чего ты добиваешься, таким отношением к людям. Ты могла бы быть повежливее… глядишь, тогда и к тебе стали бы относиться лучше…

— Могла бы, — согласилась она. И прежде чем я кивнула, мол, хорошо, что ты это понимаешь, добавила с усмешкой: — но не хочу.

Тяжело вздохнув, я отвернулась. Горбатого могила исправит. Пришла на ум поговорка из другого мира, которая подходила к этому случаю больше всех других. Если Илайе нравится, что все вокруг ее ненавидят и презирают, то я не собираюсь вмешиваться и что-то менять.

Время приближалось к вечеру, в голых, спутанных ветках кустарника, уже стала собраться тьма. Очень скоро на лес опустятся фиолетовые,полупрозрачные сумерки, которые с каждым мгновением будут становиться все темнее и темнее. Если мы не успеем вернуться в лагерь до темна, то рискуем попасть в лапы измененной твари раньше, чем дотащим лошадиные туши.

— Идем, — скомандовала Илайя. Пока я смотрела по сторонам, она уже нагребла холодную золу в мешок, который стянула с одной из подвод. Товар, лежавший в мешке, был без всякого сожаления вытряхнут прямо на снег. Там был какой-то травяной сбор густо приправленный полынью, пряный аромат которой мгновенно защекотал ноздри.

Пока шли к месту, где лежали лошади, я никак не могла перестать думать о погибшем караване. Что-то было не правильно в той картине, которая вырисовывалась исходя из известных мне фактов. Но я никак не могла понять что.

Илайя тоже молчала всю дорогу, хмуря брови и о чем-то размышляя. Одновременно ее взгляд оббегал все окрестные кусты, успевая контролировать обстановку вокруг. Она вряд ли делала это обдуманно, скорее всего сработала привычка воина.

Веним топал рядом, слегка прихрамывая, сапоги Тейлы оказались чуточку малы. Двигались мы по следу, который оставила наша волокуша, уплотнившая сугробы так сильно, что ноги почти не проваливались в снег.

Волокушу мы решили с собой не брать. Проще срубить новые деревца, чем тащить обратно.

— Что-то не нравится мне это, — пробормотала Илайя.

— Что именно? — встрепенулась я.

— Слишком тихо вокруг. Так не должно быть.

— Думаешь, измененная тварь уже здесь? — испугавшись я принялась всматриваться в кусты, ожидая увидеть горящие огнем глаза и окровавленный оскал магического хищника.

— Нет. Здесь всегда так тихо, — вмешался Веним. — Я поначалу тоже беспокоился, а потом привык…

Илайя кивнула. Ее, в отличие от меня, слова мага совсем не успокоили.

Но Веним оказался прав. Мы совершенно спокойно добрались до лошадиных туш, связали еще одну волокушу, кое-как с помощью веревок и такой-то матери закинули на них всех четырех зарезанных лошадей, и тщательно засыпали натоптанную площадку испещренную красными пятнами и подтеками золой из мешка.

К счастью мороз был достаточно сильный, и кровь с туш не капала. Поэтому мы не стали посыпать свои следы… впрочем это, наверное, было бы совсем бесполезно. След от волокуши был таким широким и явным, что нечего было и думать его спрятать.