Южные холода

Странно, но котел не был таким уж тяжёлым, каким казался. Помешала огромной ложкой пять раз по часовой стрелке. Я даже не заметила, как мужчина стал кричать на какого-то студента — так была увлечена приготовлением этой необычной жидкости.

Практически телом почувствовала, когда профессор подошёл ко мне. В тот момент я наливала полученное зелье во флакон и закупоривала его пробкой, записывая все те расчёты в нужный формуляр. Маленькой тряпочкой протёрла рабочее место и положила котел на пол, наконец осторожно поставив склянку на самую середину стола. Мужчина тут же схватил предмет и с интересом глянул на содержимое.

— Десять баллов Слизерину, — озвучил он свой вердикт, отходя от моего стола, тогда как я прикрывала рукой радостную улыбку.

«Неужели Зельеварение и есть моё призвание?» — спрашивала я тогда себя…

***

Школьные дни, как и предполагалось, протекали размерно. Зелья были лишь два раза в неделю, и это, сказать честно, немного удручало, так как остальные предметы выходили у меня крайне… плохо. Но учителя не спешили злиться на первокурсников, а потому мне не доставалось сильно.

В первую неделю я поняла лишь одно — если не привлекать к себе лишнего внимания и уважительно отвечать на все вопросы, то преподаватели не будут обращать на тебя особого внимания.

На моём курсе была девочка с тёмно-каштановыми волосами. Гриффиндорка, кажется, Гермиона — я не была в силах запомнить все имена. Ей так легко давалась учёба, что я невольно задумалась над тем, что магглорожденные, по своей сути, ничем и не отличаются от нас. Эта тема меня так заинтересовала, что я всё-таки решилась отправиться в библиотеку и попросить у строгой женщины в чёрном парочку фолиантов о сходстве и различии полукровок, чистокровных и магглорожденных.

Ирма Пинс подробно рассказала мне все правила пользования книгой, на что я лишь робко кивнула, и только после библиотекарша отдала мне желаемое. Все читательские столы были заняты, поэтому мне пришлось отправиться в самый дальний зал. Там было очень необычное место.

Огромное круглое окно с расписными витражами. Размером оно превышало даже люстру в Большом Зале. Всё было настолько точенным и изящным, что я не удержалась и дотронулась до холодного стекла. Мелкие узоры простирались на всю длину, прекрасные цветы, которые, казалось, с каждой секундой, пока я смотрела на них, всё больше оживали. Свет алого цвета изливался на пол, близ этого великолепия. Это приковывало взгляд и заставляло замирать все тело. Хрусталь искрился в лучах восходящего солнца, и постепенно цвет сменялся на более неприметный — серо-голубой.

В тот момент я думала о том, какой величественной может быть вещь, а, значит, и мастер, сотворивший это чудо, являлся в некотором смысле слова — гением. Тогда что же мешает мне создать что-то подобное?

Мне часто говорили, что успешные люди только те, кто имеют талант в своём роде занятий. Но я вынуждена не согласиться с этим предположением. Если человек, имея всю возможность научиться чему-либо, не желает этого, то все усилия бесполезны. Вся предрасположенность уйдёт, не успеет этот человек и оглянуться.

Салазар Слизерин ценил амбициозность. Быть может, человек, не имеющий никакого таланта, может добиться успеха благодаря своим амбициям? Хотя, впрочем, если эти мечты осуществимы…

Я много думала, прижимаясь спиной к стеклу и постепенно сползая на корточки. Если прилагать усилия, жить своей целью, то цель непременно станет более достижимой. Это точно так же, как и учение чтению: вначале очень трудно, но зато потом этот навык становится бесценным. Буквы кажутся незнакомыми и какими-то чужими, но, вживаясь в роль чтеца, это чувство дискомфорта постепенно уходит и сменяется новым — обыденным.

Так странно, что человек такое существо, которое привыкает ко всему. И к плохому, и к хорошему. Но как отличить добро от зла? Ведь иногда эти понятия стираются, когда находишься на перепутье… Наверное, это заложено в каждом человеке, но вот мы выбираем — удушить ли нашу совесть или позволить ей расти в соответствии с Человеческой моралью.

Мама всегда одевала меня самым скромным образом, иногда и перебарщивая, так что временами я действительно походила на Серую Мышь, хотя Эллинор сама носила довольно откровенные наряды. Она не желала, чтобы я была похожей на неё.

Я думала и над тем, что, когда учебный год закончится, то обязательно навещу её и расскажу о том, что приключилось со мной в Хогвартсе. Могилка не была богатой, но, пока я жила в приюте, то каждый день приносила какой-нибудь букет полевых цветов, и чёрный мрамор становился более красочным и нежным.

В какой-то момент я почувствовала сильный, болезненный толчок в грудь и невольно стала вертеть головой по сторонам. Словно кто-то заглянул мне в голову, расколов сознание напополам и вытащив частичку моих воспоминаний. На мгновение мне даже показалось, что край чёрной мантии скрылся за очередным стеллажом, но я списала это видение на разыгравшееся воображение.

Поднявшись, я зашагала прочь от Алого Окна, которое в последствии стало моим личным местом утешения, какого-то вечного покоя и постоянного, непрестанного вдохновения.

***

Все следующие ночи я зубрила те предметы, которые получались крайне ужасно. Наконец, по чарам я добилась «Выше ожидаемого». Для меня это было достижением, так как ранее я имела твёрдый, во всех смыслах этого слова, «Тролль».

Мои однокурсники думали, что я списала у кого-то и просто не желала признаваться в своей тупости. Но я решила доказать им, что чего-то стою.

К тому же, если запустить сейчас учёбу, то потом подняться будет гораздо труднее. Я это понимала, хоть мне и было только одиннадцать лет.

Большинство слизеринок предпочитали разговоры о мальчиках подготовке к следующему предмету. Я же старалась забыть о том, что рядом стоят эти пустышки из «благородных» родов.

Я презирала их всей своей детской душой. Они отвечали мне тем же.

Защиту От Тёмных Искусств вёл мужчина, который постоянно заикался. Над ним смеялась вся школа. Мне же было очень жаль этого человека. Наверное, ему было страшно, точно так же, как и мне, находиться среди этих детей, которые порой более походили на акул, чем на невинных созданий.

Этот предмет был очень сложным. Но, прочитав те темы, которые я не понимала, несколько раз, углубляясь в смысл написанного, мне стало намного легче писать тесты и отвечать на «Удовлетворительно».

На мётлах же я держалась из последних сил и часто падала, от чего большинство однокурсников поднимали мои ошибки на смех. Мадам Трюк пыталась их утихомирить, но иногда это не получалось. Я постоянно ходила с ушибами и синяками. Странно, но боль не заставляла меня отступать, напротив, она подталкивала идти дальше, несмотря на мнение других. Я была очень слабой физически. И это сыграло далеко не лучшую роль в Полётах на Метлах.