Южный Урал, № 31
Шрифт:
Внезапно Гафур Гулям стал читать стихи. Он читал их на родном языке, и плавные узбекские строфы, произносимые нараспев, удивительно гармонировали с окружающим. Казалось, поэт вспомнил свою юность — и прощается с нею. На строчках стихотворения лежала тень грусти.
Гулям читал:
Вёсны уходят одна за другой, Розы увяли, погибли зимой, Но наши сердца, как кровавый бутон, Вдали друг от друга, любимый мой [4] .4
Переводы
Один из нас задумчиво сказал:
— Это превосходные стихи, Гафур-ока. Вас можно поздравить с удачей.
— Это не мои стихи, — улыбнулся поэт. — Это стихи Фурката. Но русские читатели их пока плохо знают. А надо, чтобы все народы нашей страны читали и чтили этого отличного узбекского поэта.
Увлекшись, Гафур Гулям стал читать одно стихотворение Фурката за другим. Стихи о России, об Индии, о Китае, стихи о любви и верности, стихи о ненависти ко всему, что угнетает человека.
Мы не все понимали в стихах, которые Гафур Гулям читал по-узбекски. Но мысли, музыка стиха, его великолепная сила были очевидны и покоряли.
Кончив читать, поэт сказал:
— Стихи Фурката нужно перевести на русский язык как можно скорее. Почему бы вам не принять в этом участие?
До глубокой ночи сидели мы на веранде, оплетенной длинными и гибкими побегами винограда, и втроем переводили стихи замечательного поэта, покорившие нас всех.
Это была превосходная ночь знакомства с человеком могучего духа, выдающимся поэтом, внесшим свою большую лепту в дело свободы, в дело дружбы и объединения народов.
Прошло столетие с того дня, когда в небольшом узбекском городе Коканде родился Закирджан Халмухаммед. Будущий поэт, которого все в Средней Азии потом знали по его поэтическому псевдониму Фуркат, был сыном бедного дехканина. Но мальчику повезло: он провел детство среди образованных людей своего города, для которых имя великого узбекского поэта Алишера Навои было священным именем. И еще посчастливилось Фуркату: юношей встретился он в родном городе с прогрессивным поэтом Мукими, любившим русскую литературу.
Мукими обратил внимание на одаренность юноши и помогал ему в его первых поэтических опытах. Случалось, что известный поэт писал произведения вместе с Фуркатом, подзадоривал юношу на состязание.
— Вот послушайте, разве это не превосходные строки, — подвинул к себе оригинал стихов Гафур Гулям. — Смотрите, какая сила сопротивления и любви… — и он прочитал:
Тело мое сковали, бросил в темницу шах, Любовь захотел мою он повергнуть и в пыль и в прах. Но мне не страшны колодки — любимый в моих очах.— Правда, превосходные стихи? — сияя глазами, спросил Гулям.
Так началась литературная биография Фурката — человека удивительной судьбы. Он горячо любил свою родину, много путешествовал. Остаток жизни поэт провел в китайской провинции Синьцзянь, в городе Яркенде.
Из Коканда Фуркат переезжает в Ташкент. Здесь он близко знакомится с русской культурой, горячо дружит с передовыми русскими интеллигентами, высланными из рабочих центров России. С их помощью поэт изучает русскую историю и литературу, с воодушевлением переводит произведения Пушкина, Лермонтова, Крылова и других великих русских поэтов на свой родной язык.
Стремление Фурката приобщить узбекский народ к русской культуре было враждебно встречено
местной буржуазией, феодалами и духовенством. И Фуркат смело вступил с ними в борьбу. В этой борьбе креп талант Фурката. Он беспощадно высмеивал в сатирических стихах национальных угнетателей своего народа, равно как и представителей царской колониальной администрации.Борьба была неравной. Положение поэта крайне осложнилось. Фуркату грозили репрессии, и он вынужден был покинуть родную страну. Путь Фурката лежит через Стамбул, Грецию, Болгарию, Египет, Аравию, Бомбей, Дели. Вторую родину Фуркат нашел в Китае. Живя в Яркенде, поэт до конца своей жизни оставался подданным России и мечтал вернуться в Туркестан. Мечта не осуществилась: он умер в Яркенде в 1909 году.
Фуркат являлся прогрессивным мыслителем века, выразителем лучших дум и чаяний своего народа. Поэт на себе испытал тяжесть феодального деспотизма, религиозного мракобесия. Передовой представитель народа, Фуркат всей душой тянулся к новому, что давал русский народ, всячески искал дружбы с ним и нес слово о России своим соотечественникам.
Фуркат мечтал и верил в светлое будущее своей родины и говорил, что оно придет после сближения с русским народом, с его передовой культурой и наукой. Первый из узбекских писателей, изучивший в совершенстве русский язык, Фуркат познакомил свой народ с величайшими творениями русских классиков, рассказал о военном гении Суворова, о боевых традициях русского народа.
Поборник передовой русской культуры, Фуркат восторгался ею и призывал народы Средней Азии учиться у ее гениальных представителей.
Особенно характерна в этом отношении поэма «Суворов». С любовью Фуркат воспевает Александра Суворова, преклоняясь перед его военным гением, восторгается мужеством русских войск, воспитанных в духе суворовских традиций.
Суворов — величайший человек, Мир потрясен его судьбой навек. Он русских воспитал орлов-солдат, И не было ему пути назад. Искусства он военного творец, Героем был любой его боец. Оружье он народа укрепил, Своей России славу подарил.Поэма о Суворове написана Фуркатом почти семьдесят лет назад. Читая ее сейчас, ощущаешь свежесть и силу, правдивость мысли, словно высказанной не в 1890 году, а в наши дни поэтом-современником. Сказать так величественно в те годы о Суворове узбекскому поэту — значило совершить смелый подвиг!
Поэт принимает близко к сердцу поражение русских войск в русско-японской войне. Фуркат клеймит бездарных царских военачальников, говорит, что в поражении России солдат не виноват, он героически оборонял Порт-Артур, самоотверженно сражался с врагом. Русский солдат честно хранил и свято берег традиции Суворова.
Произведения о героизме русских солдат поэт из Яркенда посылал в Ташкент. Там они печатались в газете «Туркестан вилоятининг газетаси».
Во время скитаний по Индии Фуркат глубоко знакомится с жизнью индийского народа, с его лишениями и нуждой. Трудолюбивый народ этой страны стонал под игом английских захватчиков. Фуркат своей поэтической строкой и острой публицистикой разит английских капиталистов, стремившихся нажиться за счет индийского народа.
В таких проанглийских органах печати, как «Хаблул Матин» и «Песаий ахбор» помещались издевательские статьи о русских войсках. Фуркат отвечал тем, что прославлял мужество и Военное искусство русского солдата.