За фасадом строительства советского ВМФ

Принятые в мае 1928 г. правительственные решения по кораблестроительной программе предусматривали создание преимущественно «москитного флота» — лёгких сил, подводных лодок, морской авиации и морской обороны — для решения главным образом задач вблизи своего побережья и содействия приморским флангам! фронтов⁵²¹.

Эти соображения и легли в основу второй программы строительства ВМС РККА (программа военного судостроения на 1928—1933 гг.), утверждённой на заседании СТО СССР 4 февраля 1929 г.

Правда, уже 30 января следующего года на распорядительном заседании СТО СССР решили сократить данную программу военного; судостроения и судоремонта и выделение ассигнований на строительство флота на 84 млн рублей⁵²².

А в Боевом уставе ВМС РККА — БУ/30, введённом в действий 27 февраля 1930 г., было закреплено такое положение: «Военной Морские Силы РККА, являясь составной и неразрывной частью Красной Армии, защищая наряду с ней интересы трудящихся должны быть готовы к смелому и решительному ведению борьбу с противником, направленной к обороне берегов СССР, содействий операциям сухопутных войск Красной Армии и обеспечению их как со стороны моря, так и на речных и озёрных системах».

Такое положение о вспомогательной роли флота практически «перекочевало» и в следующий устав — БУМС-37⁵²³.

В июне 1933 г. под руководством нового начальника ВМС В.М Орлова были подготовлены «Основные соображения по развитию Военно-Морских Сил РККА на вторую пятилетку (1933—1937 гг.) В этом важном для предвоенного строительства советского военного флота документе говорилось: «При учёте удельного веса трёх основных цементов ВМС — флот, авиация и береговая оборона — необходимо в целях реального осуществления... задач исходить из следующего: а) основа программы строительства ВМС — развитие флота (в первую очередь и главным образом — подводного) и тяжёлой авиации, обладающих мощными манёвренными свойствами... »⁵²⁴.

Этот документ в принципе был одобрен Комиссией обороны при СНК СССР (решение от 10.07.1933 г. № 9-КО), и 11 июля 1933 г. Сонет труда и обороны принял постановление № 58/сс «О программе военно-морского судостроения на 1933—1938 гг.». Идея, положенная в основу новой программы, ориентированной на строительство, в первую очередь и главным образом подводных лодок (предполагался, в частности, ввод в строй 139 подлодок, а также 5 крейсеров, 4 лидеров, 46 эсминцев, 6 сторожевых кораблей, 27 тральщиков, 9 речных мониторов)⁵²⁵ и самолётов морской авиации, была вроде бы обоснована политическими и оперативно-тактическими факторами, но не были должным образом учтены финансовые и экономические долги государства, его реальные возможности. В результате чего, например, по подлодкам третья программа военного судостроения оказалась выполненной только на одну треть⁵²⁶.

Одной из причин этого явилось резкое увеличение темпов военно-морского строительства в годы второй пятилетки в условиях обострившейся международной обстановки⁵²⁷ со смещением центра тяжести на создание крупных надводных кораблей. Уже в 1935 г. н СССР в строю находились 2 новых тяжёлых крейсера («карманные» линкоры), лёгкий крейсер, на стапелях — 3 линейных корабля, тяжёлый крейсер, эсминцы и другие корабли⁵²⁸.

Не последнюю роль, а вернее сказать, значительную, сыграло появившееся у И.В. Сталина «особое, труднообъяснимое пристрастие к тяжёлым крейсерам» и «увлечение» его «линкорами»⁵²⁹. Видимо, монументализм, опора на внушительную и устрашающую силу, а именно её И.В. Сталин видел в лице крупных надводных кораблей, больше соответствовали его духу, были престижны и являлись «лицом» страны.

«От гигантомании в кораблестроении, — вспоминал бывший нарком ВМФ СССР Н.Г. Кузнецов, — Сталин не отказался и в дальнейшем. Он вообще ни с чем не желал считаться, если им владела какая-то идея. Любопытно, что необходимость строительства линкоров и крейсеров-авианосцев⁵³⁰ он и обосновывал потом уже другими соображениями. Говорил, что колониальная система терпит развал, и мы должны предстать перед изумлёнными взорами народов всего мира обладателями могучего флота, чтобы они уверовали в несокрушимую силу социализма, — это, дескать, укрепит их боевой дух в борьбе с империализмом... »⁵³¹

Стремление И.В. Сталина иметь сильный линейный флот на практике дорого обходилось стране и шло вразрез с развитием теории военно-морского строительства.

О решающем влиянии жесточайшей централизации вопросов советского военного кораблестроения в руках фактического главы государства говорилось в выступлении на XVIII съезде партии нар» кома судостроительной промышленности И.Ф. Тевосяна: «Нет ни одного проекта корабля, нет ни одного орудия, нет ни одного малого или большого вопроса строительства Военно-Морского Флота, который не проходил бы через руки т. Сталина и по которому мы не получали бы конкретных указаний»⁵³².

Однако к этому следует добавить свидетельство Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова: «...В условиях единовластия названного культом личности, и боязни высказывать свою точку зрения всякое исходящее от Сталина дело, подобно снежному кому вырастало и принимало в конце концов уродливое, неправильной решение...»⁵³³

Особо волюнтаризм и диктат И.В. Сталина проявились при обсуждении и претворении в жизнь программы военного судостроения на третью пятилетку.

Ещё 15 августа 1937 г. Комитет обороны при СНК СССР принял постановление, которым определялись классы и основные тактико-технические элементы линейных кораблей типа «А» и типа «Б» (4 ед. и 3 ед. соответственно, вооружённых 4 гидросамолётами каждый), намечаемых к строительству в 1937—1941 гг., согласно решениям СТО при СНК СССР от 23.01, 26.03.1937 г. и Комитета обороны от 26.05 и 03.07.1937 г.

Удивительно, но этот же документ среди прочих проектов кораблей предусматривал и разработку проекта авианосца водоизмещением 10 000-11 000 т со скоростью до 30 узлов для открытых морских театров. Корабль должен был быть вооружён 40-45 самолётами, а также 6-8 130-мм, 4-6 100-мм и 6 — 37-мм орудиями. Наркоману обороны СССР было приказано заново разработать на период до 1943 г. программу строительства по флотам и по годам⁵³⁴.

В результате обсуждения трёх вариантов программ, наиболее важным из которых являлись проект пятилетней программы на 1938—1942 гг. Народного комиссариата ВМФ СССР и десятилетняя программа строительства ВМФ, в том числе «Большая кораблестроительная программа 1938 г.», представленных Народным комиссариатом обороны в 1937 г., ни одна из них не получила официального утверждения. Холя проектом десятилетней программы предлагалось строительство 15 линкоров, 15 тяжёлых крейсеров, 28 лёгких крейсеров, 2 авианосцев⁵³⁵, 20 лидеров, 144 эсминцев, 96 сторожевых кораблей и 204 тральщиков. Ещё более внушительно выглядели цифры по подводным лодкам: к 1 января 1939 г. иметь 221 лодку, а к 1 апреля 1943 г. — 341 ⁵³⁶.

Строительство кораблей пошло по годовым планам, которые стали утверждаться ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Тем не менее основное внимание по-прежнему уделялось строительству линкоров и крейсеров.

В ходе подготовки к «Большой судостроительной программе 1938 г.»⁵³⁷ в правительстве, по воспоминаниям Н.Г. Кузнецова, в конце 1936 г. или в начале 1937 г. прошло совещание с участием командующих флотов (от КБФ — Л.М. Галлер⁵³⁸, ЧФ — И.К. Кожанов, ТОФ — М.В. Викторов), в ходе которого «были поставлены вопросы: Какие корабли и с каким вооружением надо строить? С каким противником скорее всего придётся встречаться кораблям а боевой обстановке?» Командующие единодушно высказались за строительство подводных лодок. Но далее, когда речь пошла о надводном флоте, их мнения разделились. Командующий Тихоокеанским флотом М.В. Викторов стоял за крупные корабли, ссылаясь на большие пространства Дальневосточного театра, где, по его мнению, надо было иметь сильный и мощный корабельный состав. Командующий Черноморским флотом И.К. Кожанов был за то, чтобы наряду с крейсерами и эсминцами строить как можно больше торпедных катеров.