За границами легенд
Шрифт:
И его подданные, потерянные и потрясённые, молчали.
— И по возрасту Кан старше Лэра! — припечатал король, — По нашим обычаям, наследником должен становиться самый старший из детей нынешнего короля.
— Глупо… — едва слышно сказал Син, — О, как глупо!
Мы с Акаром яростно на него посмотрели. Мужчина тихо сказал, нам:
— После этого признания уже никогда не спасти репутацию Хэла, — и Син, свинья подколодная, шумно выдохнул, — Но, впрочем, сейчас это единственный шанс спасти жизнь Кану.
Расчётливый гад вдруг передал меня в руки Акару, бросив:
— Поддержи принцессу! — и быстро направился к королю и единственному живому из его
Все напряжённо повернулись к нему. Он вдруг достал из-под рубашки лист бумаги, сильно смятой, потом немного разглаженной, а затем аккуратно сложенной посередине и снова посередине. Протянул его королеве.
— Я нашёл это под кроватью Лэра в тот день, когда он ушёл за Грань.
Женщина развернула бумагу дрожащими руками. Сдавленно выдохнула:
— Это… это почерк Лэра! Моего сына!
— Прошу вас, зачитайте, — Син почтительно склонил голову.
Она вгляделась в верхние строчки. Вскрикнув, выронила листок. Син успел подхватить его, прежде чем упал на площадь. И протянул было королю, но королева выхватила бумагу из его рук. К груди прижала. Поцеловала. Потом дрожащим голосом зачитала:
«Моей милой сестрице Рён.
Прости, Зарёна. Можно я ещё разок назову тебя на эльфийский манер?
А ещё моему драгоценному брату, чьё имя, я, увы, не знаю.
И, наверное, не узнаю никогда. Я тоже хотел любить тебя, брат! Но, правда, я тебя совсем не знаю. Мои чувства — это любовь или ещё нет?..
Брат мой, драгоценный мой брат, прости, что я не сумел сделать ничего стоящего для тебя!
Мы — звенья одной цепи.
Мы — нити одного узора.
На шали мира все наши пути
Вплетены в созвучие вечного хора.
Мы вечно идём все рядом…
Капли воды морской…
Песчинки в холмах пустыни…
И, когда сердце ваше сожмёт тоской,
Помните:
Мы — звенья одной цепи.
Мы — нити одного узора»
— Он… знал? — потрясённо выдохнул Хэл.
— Кажется, Лэр что-то заподозрил, — Син вздрогнул, — Он… Может, он поэтому как-то просил меня познакомить его с кем-то из драконов? Надеялся, что те сумеют магией проверить его догадку?
— А ты… ты его с кем познакомил?
— С Матарном, — Син виновато голову опустил, — О, если б я только знал, что они повздорят! Если бы я знал, к чему эта встреча приведёт! Я бы никогда и ни за что не познакомил их обоих!
— И… и выходит, то был вещий сон…
Все недоумённо повернулись ко мне. Пересказала слова брата:
«Странно, мне несколько лет назад приснился сон, где была рыжеволосая остроухая девочка и ещё какой-то мальчишка. Мы играли втроём. Было весело. Я помню, что назвал ту девочку сестрой во сне. Кричал:
«Сестра, иди сюда! Здесь в воде такая красивая ракушка видна! Посмотри!».
Ты побежала, из тени того большого дерева, где ты и тот мальчик стояли вдвоём. Ты выбежала на полянку, где светило солнце… Бежала между разноцветных полевых гвоздик, и солнце вдруг высветило рыжину на твоих волосах… как будто твои волосы были охвачены пламенем! Правда, я тогда не испугался во сне, а подумал, что никогда не видал таких… таких красивых волос… огненных… Когда ты стояла под тем деревом, в тени, я не видел точно цвет твоих волос. И твоего лица… И, оказывается, у моей сестры волосы цвета пламени! Во сне я очень обрадовался, когда ты прибежала ко мне.
А тот мальчишка почему-то так и стоял там, говорил издали… Правда, потом я поскользнулся и упал. Тогда вы оба подошли ко мне и протянули руки. Я шёл между вас, держась за ваши руки…
Мы потом побежали куда-то ещё. Ты смеялась, а он почему-то молчал…
Потом мы бегали у реки и, шутя, брызгали друг на друга водой, раскрывая веера и цветы из водяных капель, поднимающихся вслед за нашими руками… Нам было хорошо втроём… И ещё у меня вдруг было такое чувство, будто я его уже где-то видел… Только я никак не мог вспомнить, где?..»
— Значит, Лэр догадался… — сдавленно сказал Хэл.
— Говорят, что родственники связаны невидимыми узами, — сказал вдруг Мишур, — И разорвать эти узы нельзя. Родственники и любящие могут чувствовать друг друга на расстоянии. Радостно ли у другого или с ним стряслась беда. Не все, но… могут… Наверное, Лэр чувствовал, что в его семье как будто кого-то не хватает. После увидел тот сон. И ощущения его не подвели: в его жизни рядом с ним должны были быть ещё сестра и брат, — дракон вдруг указал рукой на притихшего Акара, — Вот ведь Акар все никак не может успокоиться. Наверное, он чувствует свою сестру. Ту нарекли Забытой вскоре после её рождения, потому, что она не унаследовала никаких сил.
— Зачем ты это рассказал? — прошипел старый дракон, — Разве мы не договаривались хранить всё в тайне?!
— Просто м… Просто я считаю, что это важно. Чтобы все родственники были вместе.
— А не ты ли отпустил своего родственника Матарна по пути Забытого? — проворчал Син.
Мишур отозвался с горькой усмешкой:
— На себя посмотри! Может, и среди твоих родственников, друзей или знакомых был хотя бы один Забытый?!
Поднялся страшный шум. Эльфы долго обсуждали всё случившее. Метали полные презрения взгляды на их короля. Тот спокойно стоял возле старшего сына и куда-то вдаль смотрел.
С этого дня отца все будут осуждать. Но, по-моему, он всё-таки правильно сделал, что наконец-то признался. Хотя и использовал правду как последний довод.
Дождавшись, пока подданные наговорятся, король снова попросил их обдумать их выбор. Вдобавок, если они считают, что иметь наследника важнее всего, добавлялось третье решение — вернуться на скамьи.
Но… даже несмотря на это, несмотря на то, что сотни две перешло на правую сторону, а около тысячи эльфов всё-таки вернулись на скамьи, слева всё равно ещё стояла большая часть обитателей Эльфийского леса. Син залез на холм и всех пересчитал. Разница между желавшими назначить Кана наследником и ждущими его казни была большая, в пользу вторых.