За границами легенд

Как назло, не было ничего под рукой, чтобы запустить в дверь. Разве что подушка. С кружевами тонкой работы. Её бросать было жалко. Хотя всё равно бросила. Она упала, не долетев до двери.

— Вы можете сколько угодно портить платья и вещи, но пока не выйдете одетой, я не расскажу вам ничего про Акара, — падение подушки он расслышал.

Утёрла рот от его крови простынёй и уныло пошла к большому шкафу. Оттуда вытащила первое попавшееся платье, жёлтое, натянула. И обречённо пошла к двери. Подчиняться ему снова жутко не хотелось. Но он был единственным разумным существом, которое сейчас было рядом со мной. И неизвестно, сколько ещё придётся ждать следующего. А участь мятежного парнишки меня волновала. Даже при том, что злясь на Сина, я временно забывала про полудракона.

Когда распахнула дверь, эльфийский мужчина обернулся. Кровь, перешедшую с моих губ на его, уже стёр, заодно как-то остановил кровотечение. Прокусанную руку ничем не завязывал, но кровь из неё уже не текла. Он скептически осмотрел меня с головы до ног и обратно.

— Жёлтый цвет вам не идёт. Выберите другое.

— Слушай, ты тут завтраки разносишь или лично будешь меня переодевать?!

— Вообще-то, я — художник, — Син усмехнулся.

— И какого хрена папаша прислал ко мне художника? Или ты сам припёрся, поиздеваться?!

— А ещё я — ювелир, — добавил остроухий серьёзно, — Это не единственные мои навыки, но в живописи и ювелирном деле меня называют мастером. Это, чтоб вы знали, не просто комплимент, а серьёзный уровень, которого должен достигнуть эльф в неком деле.

— Слушай, раз ты такой крутой, то иди и хвастайся этим вашим остроухим девкам. Мне всё равно на твои умения! И, кстати, я совершенно равнодушна к украшениям.

— Это-то и заметно, — он снова усмехнулся, — Впрочем, я не хвастаться к вам пришёл. Кого надо, ваш отец лично вам рекомендует. А меня он попросил научить вас должным образом подбирать наряды.

— Почему не женщину?! Не служанку?!

Он фыркнул. И вдруг сказал:

— Потому, что заканчивается на «у», — и, глядя на меня, растерянно застывшую от проявленных им знаний о поговорках Белого края, скомандовал: — Значит, так, вы идёте, берёте из шкафа что-нибудь синее — и выходите ко мне.

И дверь перед моим носом закрыл.

— Ты обещал сказать про Акара, если я переоденусь!

О, как он меня бесил! А ведь общались лично с ним всего-то ничего! Ну, около часа или двух, или сколько он там кровью истекал под моими зубами?..

Сколько-то мгновений гнетущей тишины. Ну, если не считать птиц в саду за окнами. Те голосили во всю свою птичью глотку, словно тоже смеялись надо мной и злословили обо мне за моей спиной. А что? Эльфы эти гады, так что и с птиц их станется.

— Ну, хорошо, вы будете одеваться, а я — рассказывать ситуацию.

— А что, всё так сложно? — испугалась я.

— Если кратко, то Акар сильно влип.

— Это-то я и без вас поняла.

— О, вы наконец-то обратились ко мне на «вы»?

— Случайно!

— Так полагается. Рад, что вы согласны следовать приличиям.

Ууу! Как же я его ненавижу!!! Мерзкий зануда!

Подкралась к двери. И пнула её, что есть силы. Дверь раскрылась. Судя по тому, как этот гад стоял в сторонке, его не зацепило или он успел увернуться.

— Вопрос о том, что пинать двери девушкам некрасиво, мы оставим на потом, — немедленно продолжил занудствовать остроухий мужчина, — Но… вы помните, что на вас нет нижнего белья?

Э… я так сильно ногу подняла? Подол так сильно задрался, пока я дверь пинала?! Я…

Почувствовала, что кровь прилила к моим щекам.

— Это была штука, — добавил эльф, усмехнувшись.

Проорала:

— Сыр, я тебя ненавижу!

И захлопнула дверь.

— А мне, право, всё равно… — отозвались из коридора.

Я же вроде нормальная. Адекватная. Но с этим эльфийским парнем поговорила всего ничего — и уже веду себя как истеричка.

А мерзавец продолжил, пользуясь тем, что нашёл оружие против меня:

— Значит, так. Вы идёте к шкафу, достаёте оттуда синее платье, а я рассказываю про Акара.

Подчиниться — это пока единственный способ узнать про мятежного полукровку. А мне, увы, важно узнать о нём и как можно скорей.

А коварный мужчина начал речь, пользуясь моей слабостью.

— Положение Акара весьма ужасно. Возможно, что ему в ближайшие дни придётся переступить через Грань…

Но… это значит, что сейчас он живой?! Если Син не врёт…

— Вы, кстати, должны уже направляться к шкафу, — заметили из-за двери.

Вздохнула.

— Вздыхайте, не вздыхайте, но пока не оденетесь, всё вам не расскажу.

И слух у него эльфийский. Эх.

Вздохнула снова и поплелась к шкафу. Он заговорил, когда я распахнула дверцу и зашуршала платьями:

— Акар вдруг решил попробовать лишить и эльфов, и драконов магии. В то время как наши народы уже привыкли к магии. Она вросла в нашу плоть, стала частью нас самих. Как будто крылья у птиц, — голос Сина стал ледяным, — Но он захотел лишить нас магии. Так, играючи. Хотя с ним обращались вполне прилично. Его вырастили в Эльфийском лесу, да и к драконам, отцу и его родственникам, Акар часто захаживал, даже без приглашения.

Уточнила, перебирая синие платья — аж шесть штук, разных фасонов и оттенков:

— А что, раньше никто не покушался на способность древних магов… так ведь называют эльфов и драконов?

— Так. Поскольку наши народы овладели магией намного раньше людей.

— И что… совсем никто не пытался эту магию у вас отобрать?

— Если и были прежде подобные попытки, то явно неудачные. И неясно, имели ли они в принципе возможность осуществиться. Но на всякий случай от вздорного мальчишки хотят избавиться. Для всеобщего спокойствия.

Снятые платья выпали из моих рук.

— Но… это жестоко!

Мне было безумного жаль несчастного юнца. Странно, что я вдруг пожалела существо мужского пола — это со мной случалось редко, но… Мне захотелось, чтобы у него был шанс попробовать хотя бы мимолётное счастье. Думаю, он вполне его заслужил своим тяжёлым детством и ранним взрослением. И Акар вполне мог бы стать счастливым, но в мире людей. Он бы с лёгкостью растворился среди них — мальчишка с ранних лет сбегал к людям и наловчился вполне уютно жить среди них — и обрёл бы там и дружбу, и любовь, и прочие, более мелкие радости. Но для этого ему надо было жить, причём, убедить эльфов и драконов в том, что он не желает им зла. Занять позицию дружелюбного или равнодушного нейтралитета к обоим Основным народам. Для этого ему нужно было сохранить жизнь после той дерзкой выходки.