За границами легенд

— И… и нету ни каких других путей?!

Син какое-то время молчал. Потом бесцеремонно открыл дверь. Бросил быстрый взгляд на меня и, увидев, что я всё ещё в ночной рубашке, решительно прошёл в комнату, к шкафу. Поднял упавшие платья, одно за другим, отряхнул и сложил на кровать, в ногах.

Бегло посмотрел на меня. Потом стал оценивающе смотреть на одежду, сложенную на кровати. Потом прошёл к шкафу и стал снимать и рассматривать каждое платье. Впрочем, теперь уже продолжил рассказ.

И эльфы, и драконы «срезали острые углы». Безжалостно. Просто убивали или изгоняли бунтовщиков, дабы не нарушать спокойную жизнь своих народов. Тех, кого вышвырнули, забывали. Просто делали вид, будто их не существует. Будто и не было их никогда. И потеря связи со своим народом для изгнанников могла быть мучительнее ухода за Грань. Это действительно страшно, когда все близкие делают вид, будто ты для них уже никто. Когда сколько ни зови, на помощь тебе никто не придёт. Остаётся или оборвать свою жизнь, или уйти в люди. Просто раствориться среди какого-либо человеческого народа. И скрывать, откуда родом. Крылатым это было проще: драконы обычно и живут среди людей, в любом месте, где захотят. Они мастерски научились притворяться людьми. И если у крылатых и есть своё общее тайное место, то уж посторонним они о нём никогда не расскажут. Особенно, эльфам. У остроухих и крылатых всегда были сложные отношения. Хотя и тех, и других было во много раз меньше, чем людей. И вид магии у каждого был очень своеобразен, что имело и свои достоинства, и недостатки. Короче, при умелом подходе и эльфы, и драконы могли существенно напакостить друг другу.

Но, если вернуться к Акару и Забытым, то эльфам, а также изгнанникам с примесью эльфийской крови жить среди людей было намного сложнее, чем крылатым. Тут сказывались и неспособность питаться мясной пищей — остроухие, попробовавшие её впервые, могли серьёзно отравиться, возможно, с переходом Грани, да и в последующие разы всё равно редко когда сколько-нибудь сносно привыкали к мясной пище — и глубокая пропасть между человеческими и эльфийскими ценностями. Искусство было необходимо большинству остроухих как воздух. Им трудно давалась неприспособленность к «грубости» человеческих будней. Короче, большинство эльфов боялись изгнания больше, чем яда из Чёрной чаши — остроухие казнили своих преступников при помощи ядов, так же точно пытали и наказывали — они знали великое множество ядов с разнообразнейшим набором свойств. И, бывало, когда преступнику предлагали яд или возможность стать Забытым, то многие выбирали яд.

— Ээ… выходит, яд — самая популярная казнь в Эльфийском лесу?

Син уточнил, что эльфы, хотя и не выносят смотреть на страдания живых существ, чрезвычайно изобретательны на наказания провинившихся. К моему удивлению, более-менее спокойная жизнь Эльфийского леса, вызвана совсем не милосердием и не общим стремлением к красоте, а жесточайшей дисциплиной. Но, впрочем, им всё же не нравилось наблюдать за мучениями осуждённых. Потому самым распространённым наказанием был яд. В лучшем случае, с кратковременным неприятным действием, чтобы просто напугать и предостеречь. В среднем, мгновенно уводящий за Грань. В тяжёлом — яд, который убивал с муками.

Вздохнула:

— То есть, или вышвырнуть из леса и из памяти, или отравить?..

— Есть ещё один путь, — отозвался Син, задержавший взгляд на алом платье почти без кружев.

— Какой же?

Мужчина окинул меня взглядом, тот задержал на груди. Ткань ночной рубашки, как назло, силуэт её подчёркивала. Смутившись, прикрылась ладонями. Он, усмехнувшись, отвернулся.

— Труд разведчика. Кто-то ж должен следить, как там поживают люди. Незаметно раствориться среди них — и наблюдать в оба, потом подробно докладывать эльфийским стражам.

— Ну… это ж просто работа. Тем более, разведчики всем правителям нужны, в любой стране.

Син добавил, что в разведчики эльфы по доброй воле идут крайне неохотно, но остроухому народу для поддержания своего незаметного превосходства над людьми требовалось быть в курсе дел, творящихся у людей. Словом, третий вид одного из самых жестоких и устрашающих наказаний после казни и пути Забытого — это «почётный» и тяжёлый путь разведчика. Опять-таки, те преступники, у которых был выбор наказания за своё прегрешение, обычно выбирали яд. Но тяга к жизни, стремление остаться в памяти близких и иметь хоть какую-то возможность хотя бы изредка с ними свидеться иногда оказывались сильнее нежелания жить среди невыносимо грубых людей и желания навсегда скрыться от презрения близких за Гранью.

Мужчина отложил алое платье на кровать и продолжил изучать содержимое шкафа. Странное дело, его вид нарядов и, заодно, меня, волновал намного больше, чем меня.

— Так… Акара могут просто выгнать как разведчика? Это же хорошо! Думаю, он выберет именно это…

Син повернулся и серьёзно посмотрел на меня:

— Я уверен, что Акару выбора не предоставят.

— П-почему?!

Эльф вздохнул.

— Он слишком несговорчив и талантлив, чтобы отпускать его в мир людей как разведчика или выкинуть туда, как изгнанника. Собственно, его из-за этого и учили только основам обоих видов древней магии. Точнее, Акара с детства остерегались и особенно опасным искусствам не учили, только самой малости, необходимой для самообороны.

Возмутилась:

— И не удивительно, что Акар захотел вам нагадить! В такой атмосфере всеобщего подозрения и неприязни вырасти дружелюбным и добрым крайне сложно.

Увы, нам было сложно относиться к нему как-то иначе, — грустно сказал Син, — Этот мальчик из самого редкого вида полукровок — ребёнок эльфа и дракона, да ещё из тех редчайших детей, которые унаследовали способности и крылатых, и остроухих — обычно полукровкам доставались способности одного из народов или вообще никаких. Для учёных эльфов и драконов этот мальчик был крайне занимательным объектом. Поэтому его держали между двух народов и изучали. Пока его удавалось как-то контролировать. Но эта его выходка… такое не забудут.

— Но… если бы к нему относились иначе… В конце концов, дети сами не выбирают, рождаться ли им или нет, тем более, не выбирают, как они родятся.

Остроухий снова вздохнул и уточнил:

— Видите ли, многие из предыдущих полукровок унаследовавших оба вида магии от родителей, оставили заметный след в истории. Увы, в основном это был очень кровавый след. Потому что один такой полукровка по силе может равняться войску: большому человеческому или отряду из магов эльфов или драконов. И многие из прежних хотели верховодить, по своему. Например… вы слышали истории, что в Великой пустыне когда-то были роскошные леса и мирно жили люди?

— Нет.

— Есть такая пустыня. Но когда-то она была плодородной страной. Кто-то из тамошних людей оскорбил полукровку, родившегося за два подобных от Акара. И тот выжег всю землю, и всех живых существ, одним лишь плевком огня.

Поёжилась.

— Хотите — верьте, хотите — нет. Но, думаю, из ближайшей человеческой истории вам известно сколько-то случаев, как власть или богатство задурманивали кому-то мозги и отравляли сердце?

— Ну, есть такое. Слышала.

— Такое несколько раз случалось с могущественными полукровками вроде Акара. Понимаете, что после этого подобных детей начали опасаться? Хотя они и рождались крайне редко, по одному в несколько сотен или тысяч лет. Обычно же полуэльфы полудраконы имели силу только одного народа кого-то из родителей. Или, ещё чаще, никакой силы не имели.

Эльф продолжил рассматривать мои наряды. Которых, кстати, в шкаф натащили немало. То ли я долго спала, то ли слуги были трудолюбивые. Или мой папаня зверствовал, чтоб они поторопились.

— Да, была идея, что Акара могут использовать как оружие против людей или в будущем пытаться перетянуть на сторону одного из Основных народов, к чему, впрочем, особенно и не стремились, так как последствия могли быть крайне непредсказуемыми. Но, увы, его недавняя выходка показала, что он весьма неосмотрительный и несдержанный. Если чего-то захочет, может пойти по головам.