За гранью безумия...
Шрифт:
Музыка лилась и захватывала. Первый монстр качнулся, пританцовывая в такт, двинулся к краю пропасти. Музыка звала, обещая немыслимые наслаждения, еду, боль, бессмертие...Следом за первым двинулся второй ахлари. И вот уже покачиваясь, помахивая щупальцами, чудовища бредут к краю плато и шагают вниз, навстречу смерти. Спрыгивающие с борта оставшиеся матросы едва успели удержать двинувшихся следом за монстрами своих друзей. Оставалось ещё трое или четверо ахлари, их просто добили. Никкифьюри торопливо захлопнула дверцы на груди и, пошатываясь от слабости, поплелась к краю борта. Её подхватили сразу несколько рук, бережно опустив на землю. Девушка едва не упала, но собственное состояние меньше всего заботило её
– Дау! Дау, любимый!
Сен-Пьер приподнялся, протягивая руку, слепо шаря перед собой. Девушка в полу-беспамятстве опустилась рядом с ним.
– Девочка моя...
Она молча прижала его к себе, по белоснежным щекам покатились алые слёзы. Матросы и капитан отошли в сторону, предоставив этих двоих друг другу.
Алиса помогла Хирургу опуститься на землю и отерла обрывком одежды пот, кровь и гной, заливающие измученное лицо существа.
– Папа, папочка, посмотри на меня...друзья, у кого-нибудь есть вода?
Кто-то из матросов подал ей фляжку, и девушка осторожно влила немного воды в рот Хирургу, который был так измотан битвой, что даже не был в состоянии ответить ей.
– Папа...папочка, родной...-девушка заплакала, держась за его руку. Хирург опустил вторую руку ей на макушку.
– Дитя...
Алиса дала ему попить ещё раз, и он, наконец, собрался с силами настолько, что смог сесть, опираясь спиной о колено девушки.
– Доченька...и вы...джентльмеы...
Джон Нкеллен опустился на колени, помогая Алисе поддерживать Создателя Монстров. Остальные матросы сгрудились вокруг.
– Алиса...доченька моя...и вы...я должен сказать вам...
Они молча ждали, не решаясь прервать мгновения, пока он собирался с мыслями. Алиса тихо плакала, прижавшись щекой к исчерченному грубыми полу-зажившими рубцами черепу.
– Я Чарльз Кингсли...не знаю, сколько времени прошло...с тех пор...
Он снова перевел дыхание и дальше продолжал уже не прерываясь.
Ты была совсем маленькая, когда та женщина пришла впервые. В руках у неё был гребень. Она смотрела на меня холодными глазами и велела встать на колени. Я не смог противиться её власти. Она провела гребнем по моим волосам и забрала мой разум. Но было кое-что, чего она не сумела забрать— мою любовь к тебе, доченька. Моя Алиса. Я пошел за ней в этот мир, но любовь держала меня привязанным к моей земле. И тогда силой своего колдовства ведьма создала тварь, как две капли воды похожую на тебя, доченька. Мне же сказала, что выкрала тебя для меня. Я принял это на веру. Мне было достаточно, что моя доченька со мной рядом. Я заботился о ней...одновременно постигая уроки вивисекции, становясь ЕЁ хирургом, ЕЁ рабом. Дитя, сотканное злым колдовством, росло. Я не желал видеть то, что моя девочка, моя маленькая Алиса была лишена элементарной человечности, ей нравилось причинять боль, ей нравилось присутствовать во время моих операций. Я слишком поздно понял, что та тварь не могла быть моей Алисой, доброй и нежной. В её сердце не было ничего кроме ненависти и похоти. Моё терпение лопнуло и глаза открылись, когда эта...это существо...прости меня, дитя моё...когда оно...предложило себя... Разумеется, я отказал. Но это помогло мне сбросить оковы привязанности. Я замыслил бежать. Однако мой побег был раскрыт. И эта...это существо...оно препарировало меня...сделало таким, каким вы видите. И потому, когда тот высокий одноглазый рыцарь заговорил об Алисе, я решил, что он говорит о монстре, которого я когда-то считал своей дочерью. Я обезумел от ярости...если бы не появление его друзей, я вскрыл бы его... -Высокий одноглазый рыцарь?— Алиса вцепилась в руку отца. – Папа, папочка, о ком ты говоришь?!
– О Валете Червей, — тихо отозвался Джон Нкеллен. – Человеке, которого ты любишь...любила...
– Любила?— Алиса гневно взглянула на капитана «Аннабель Ли». –Да я
ненавижу этого выродка!– Нет, миледи, ты любишь его...ты просто забыла...
Алиса переводила пораженный взгляд с отца на Джона, который едва сдерживал слёзы.
– Но как?— наконец прошептала она.
====== 28. Погремушка. Что случилось в Мире слёз... ======
Ошеломленный Валет отступил от гроба, едва не выронив зеркало.
– Но как это возможно?— изумленно произнёс он. –Ведь это же...
– Богиня Безумия...— бывший кот горько шмыгнул носом, — эта стерва принимает обличие того, кто дороже всего для смотрящего. Так что там не Алиса лежит, а эта ведьма. О Вечность, это тело просто омерзительно!
– А по-моему совершенно очаровательно!— восхищенно произнесла Аллорет. –Ты такой красивый, Чешир! Просто нет слов!
Бывший кот невольно приосанился под восторженным взглядом девушки.
– И что теперь нам делать с этой ведьмой?— угрюмо спросил Валет, глядя на гроб. –Её можно как-то прикончить?
– Разумеется! Но это лишь оболочка, вместилище черной души ведьмы.
– А это что такое?— Валет придвинулся к гробу, держа зеркало так, чтобы видеть отражение его содержимого, просунул руку и, пошарив, выудил некий предмет. –Странно! Зачем ей детская игрушка?
– Не игрушка!— шокированно произнесла Аллорет. –Матерь Вечности! Это же погремушка!
– Та самая погремушка?— несколько заинтересованно произнёс Чешир. –Оу, возможноу, мне удастся вернуть себе прежнюю внешноусть!
Валет с любопытством разглядывал обыкновенную деревянную погремушку.
– Та самая? О чем ты, котяра?
Застыв, Лаури молча смотрел на несущуюся к нему чудовищную волну, в центре которой виднелось разъяренное лицо. Водное создание уже нависло над ним, когда Джорджианна неожиданно вскочил и издал леденящий душу крик. Змейки на его голове поднялись дыбом, увеличившись в размерах, черты лица исказились до неузнаваемости.
Волна подалась назад. Лицо в неё из гневного стало испуганным. А потом отовсюду и из озера донесся отчаянный детский рёв.
Лаури снова шлепнулся на песок, пытаясь взять себя в руки. Его слегка колотило, но он уже успокоился. На удивление быстро.
– Эй, малыш, ты в порядке? – позвал он, слыша детский плач. –Малыш, не бойся! Извини, что так сильно тебя напугал!
Плач перешел в сдавленное всхлипывание.
– Ну успокойся, не бойся!
Вода в озере снова приподнялась и он увидел детское личико, перекосившееся от испуга. Но испуг постепенно сменился гримаской отчаяния и обиды.
– Моя погремушка...моя погремушечкааааа...
– Постой, малыш, не плачь!— поднял руки Лаури. –Ты мог бы просто показать её мне...если она мне понравится, я её возьму...а если нет, то ты мне дашь что-нибудь взамен.
– Хорошо!— немного подумав, согласился водный ребенок.
Вода схлынула и вынесла на берег к ногам Лаури прелестную маленькую погремушку, всю из чистого золота. Однако, памятуя о предупреждении Сен-Пьера, Джорджианна достал из кармана френча осколок алмаза и приложил к глазу. Преломленная в призме волшебного осколка, погремушка светилась темно-багровым светом. Лаури горько улыбнулся.
– Мне нравится эта игрушка, — сказал он, -но мне жалко оставлять тебя без неё. Поэтому ты мне дашь что-нибудь взамен, идёт?
– Идёт!— обрадованно сказало водное существо. Накатила волна и, схлынув, унесла с собой погремушку. На её месте лежала детская кукла удивительно тонкой работы. Фарфоровое личико было прекрасно той волшебной красотой, что способна свести с ума любого. Лаури бережно поднял игрушку. Что-то подсказывало ему, что с ней следует обращаться осторожно и нежно. Он поднялся, с улыбкой глядя на водную гладь.
– Спасибо, дружок!
И прибавил на родном языке:
– Наутри йе Эллиу! (Пусть исполнятся желания)