За грехи отцов

– Господи, – выдохнул профайлер.

– Что?

– Сестра. Если я прав и у него есть сестра, он ее посещает в больнице. А в то время она могла просто ходить к психологу. Значит, с Тайрой он познакомился около какого-то кабинета врача. Или в клинике, или в частном кабинете. В 1988 году их было не так много.

– К сожалению, наши друзья из госпиталя конспектируют не все.

– Если сегодня я не дождусь звонка из психиатрической больницы, завтра поеду туда сам. Мне нужны документы, которые позволят получить доступ к делам десятилетней давности. А ты запроси все что сможешь по делу Тайры.

– Хорошо.

– Пойду поговорю с Кейрой.

– Хорошо.

– Аксель, мы его поймаем.

Грин посмотрел на него и улыбнулся.

– Конечно, поймаем. Вопрос только, когда.

Некоторое время спустя

В архив Карлин спускаться не любил. Но разобрав бумаги, ответив на звонки, которые секретарь терпеливо записал, Марк решил, что нужно прояснить некоторые моменты в их с Кейрой отсутствующих отношениях. С той встречи в кофейне они практически не разговаривали. Коллинс сбежала в архив, а Марк застрял в академии.

Кейра с Катариной сидели, спрятавшись за высокими стопками из папок со старыми делами. Седая и красно-каштановая головы склонились друг к другу. Вокруг них стояли картонные стаканчики из-под кофе, коробки из-под пиццы. Мусорное ведро было переполнено. Но пахло в архиве вкусно. Свежим кофе. Который Кейра пила, проглядывая дела строчка за строчкой.

– Приветствую, дамы, – улыбнулся Марк. – Я вижу, работа кипит.

– Не то что у вас, небожителей, доктор Карлин, – улыбнулась Куге. – Работа кипит, но все это бесполезно. Куда не ткнемся – а ничего нет.

– А в чем проблема?

Марк прошел в помещение, взял свободный стул и сел напротив них. Кейра изо всех сил старалась на него не смотреть. Она выглядела как нашкодивший ребенок, который тонет в стыде, но не знает, как от него избавиться. Нехорошее чувство шевельнулось в груди, но профайлер подавил его усилием воли.

– Кто-то изъял дела, – негромко сказала Коллинс. – Я в этом сомневалась, но теперь уверена. Катарина отобрала некоторое количество случаев, которые подходят под убийства Лоран и Саманты. Мы предположили, что интенсивность должна быть выше. Катарина работала оперативницей и вспомнила некоторые выезды. А папок с делами нет.

– Странно.

– Сейчас мы проверяем журналы посещений архива, – включилась Куге. – Но, кажется, это пустая трата времени.

– Тогда нужно переключиться. Нам нужно все по Тайре Тувински. Мы думаем, Инквизитор познакомился с ней либо в клинике, либо в одном из частных кабинетов психотерапевтов. Можете взять на себя составление списка специалистов, которые работали с травмой в 1988-м? Я думаю, в социальной службе такой список должен быть.

Катарина отложила в сторону папку, которую держала в руках. В ее глазах билось напряжение.

– Займусь, доктор Карлин.

– Спасибо. Мисс Коллинс, можно вас на пару слов?

Кейра обреченно оглянулась на старшую коллегу, но та сделала вид, будто не понимает, в чем дело. Марк встал и направился к выходу из архива. У Кейры не было вариантов. Она пошла за ним, набросив на плечи теплую шаль. Когда дверь архива закрылась и они оказались в просторном пустом фойе, Карлин обернулся и посмотрел ей в лицо.

– Ты отказываешься от охраны?

– Мне не нужна охрана, Марк.

– Если то, что ты сказала, правда, тебе нужна охрана.

– Я могла ошибиться, – возразила она. – А если не ошиблась, то меня защитят. Я теперь не одна!

Как Марк ни пытался, скрыть изумление он не смог. Кейра с победоносным видом окинула его презрительным взглядом, шутливо поклонилась и, развернувшись на каблуках, вернулась в помещение архива, решив не продолжать разговор.

Детский сад какой-то.

29 октября, пятница

Послеполуденное время

Домой Марку выбраться так и не удалось. Его завалило бумажной работой по расследованию и академии. Нужно было проверить эссе студентов, пересобрать профиль Инквизитора с учетом новых данных, вычитать новые присоединенные к делу случаи, изучить улики. Обожаемая изнуряющая работа, без которой он не мог жить и которая сама по себе была несопоставима с обычной жизнью. Когда он проходил курсы повышения квалификации в Академии ФБР и общался в американскими профалейрами, почти в каждом неформальном разговоре слышал одну и ту же мысль: ты женат на работе. Дело не в занятости. Дело в том, что, работая с профилем, ты будто влезаешь в шкуру убийцы или жертвы. И подобные путешествия оставляют неизгладимый след, откусывая душу по кусочкам. Коллеги рассказывали о том, что некоторые особо талантливые яркие специалисты сгорали за десять-пятнадцать лет активной практики. У каждого из них был свой Рубикон, после которого они либо уходили из профессии, предпочитая преподавать или писать мемуары, зарабатывая на жизнь чем-то далеким от интеллектуального труда, либо окончательно теряли связь с обычным миром, к которому привыкли люди. И его собственный мир состоял только из человеческих эмоций, мотивов, скелетов в шкафу и таких ужасов, что даже не все писатели готовы их показать в своих книгах.

Карлин читал дела, отчетливо представляя себе место преступления. Портрет Инквизитора корректировался и углублялся. А сам Марк радовался, что эта работа отвлекает его от навязчивой мысли позвонить в психиатрические клиники города. В обед Катарина отчиталась, что составила реестр психотерапевтов, которые вели активную практику на момент смерти Тувински, и начала сопоставлять данные по посещению специалистов Тайрой. К сожалению, стройной медкарты девушки не осталось. И нужно было обзвонить всех и заставить их поднять архивы. Работа не из приятных. Особенно с учетом того, что психотерапевты не стремятся к публичности, связанные этическими и юридическими нормами. Карлин меньше чем за час выбил из прокурора ордер на изъятие медицинской карты Тайры Тувински, надеясь, что это поможет коллегам, и вернулся к старым делам.

Марк допил третью или четвертую за день чашку кофе, смял бумажный стаканчик и бросил его в урну. Усталость накатывала волнами, как прибой. Но для нее не было места. Он в десятый раз читал копию отчета о вскрытии Тайры, когда телефон зазвонил. От неожиданности Марк прочертил остро отточенным карандашом жирную линию по бумагам, выругался и взял трубку.

– Карлин.

– Доктор Карлин, меня зовут Эльза Эллингтон, я главный врач психиатрической клинической больницы Треверберга.

– Слушаю.

– Кажется, среди наших пациенток есть женщина, которая подходит под ваш запрос. Вы сможете приехать в течение часа?

– Выезжаю.

6. Альберт

Он вертел в руках телефон, понимая, что сосредоточиться не может. Решение, которое пришло во время последней встречи с Лили, жрало его изнутри, лишая остатков душевного равновесия. Его жизнь никогда не была ровной и спокойной. Он прекрасно играл свою роль. В детстве – с пиратом Андрэ, с матерью, которую боготворил, несмотря ни на что, с сестрой и даже с самим собой. С женщинами, которых приближал к себе.

Настоящим он был только с Тайрой. И он забрал ее жизнь. В этот момент душа раскололась во второй раз. И каждый раз, когда он отпускал души опустевших оболочек, истерзанных жертв мерзких похотливых мудаков, он чувствовал, как вместе с ними уходит и часть его.

Безвозвратно.

Телефон пикнул.

«Времени почти не осталось».

Он отбросил аппарат в сторону. Он и сам знает, что времени не осталось. Он должен успеть помочь Лили. И еще той, которая просила его помочь. Но ее закрыли у Баррон. Неприступная крепость.