За легкой тенью лета
Шрифт:
11 июля, вторник
Статьи, которые писала Элла Терехина, Тихон нашел. Они тоже лежали в отдельной папке, но она была создана давно.
Статьи оказались небольшие, о здоровом питании, о том, как создать гармонию в отношениях, и прочей ерунде. Написаны они были легко, и читались так же, и Тихон решил, что с Павлом не согласен, дурочкой Эллу назвать было нельзя. Впрочем, Павел не называл ее дурочкой, он сказал как-то по-другому, помягче. Помимо текстов
Услышав, что внизу хлопнула дверь, он закрыл ноутбук и спустился на кухню.
Александра уже возилась у плиты.
– Хочешь окрошку? Я своего квасу принесла, магазинный невкусный. Газированная вода, а не квас.
– Хочу, – сказал Тихон. – Спасибо.
Сегодня Александра была в светлом цветастом платье и от этого показалась незнакомой. До сих пор он видел ее исключительно в брюках и темных блузках. Тихон сел за стол и неожиданно подумал, что в молодости Александра наверняка была интересной женщиной. Еще подумал о том, что практически ничего о ней не знает.
Только то, что у нее есть дочь и внук, который учился где-то за границей.
Лика как-то расспрашивала Александру про внука. Обе замолчали, когда Тихон подошел.
Тихон почувствовал острый укол совести. Он не интересовался женой, ему было скучно, когда Лика начинала что-то рассказывать о детстве. Он старательно делал вид, что внимательно слушает, но жена не была законченной дурой и прекрасно все понимала. И она перестала о себе рассказывать. Их разговоры стали походить на беседы двух малоинтересных друг другу соседей, когда говорить не о чем, а молчать неловко.
– Александра Васильевна, вы Ликиных родственников знали? – сев за стол, спросил Тихон. – По материнской линии?
– Бабушку знала, – Александра быстро на него посмотрела и снова отвернулась к плите. – Ликину бабушку. Когда с матерью несчастье случилось, бабка хотела Лику к себе забрать. Но Всеволод Сергеич не отдал. И Лика к отцу всегда была сильно привязана. Ну и бытовые проблемы… Бабка где-то на окраине жила, а Всеволод Сергеич в центре, где хорошие школы. Перекусить не хочешь, пока я обед готовлю?
– Не хочу, – отказался Тихон. – Бабушка умерла?
– Умерла, когда Лика в десятом классе училась. Лика плакала очень, она бабку любила. Каждый день с ней по телефону разговаривала. – Александра отошла от плиты, села напротив Тихона. – Бабку любила, а меня нет.
Когда умер тесть, Лика не плакала. Только как-то сразу похудела и побледнела. Тихон заметил это, когда жена стояла со свечкой на отпевании.
Она похудела, побледнела и отказалась уезжать с дачи.
Она занималась поисками заказчика убийцы матери и ничего не рассказывала Тихону.
– Когда Лика маленькая была, я каждый день к ним приезжала, забирала ее из школы. Класса с седьмого стала через день ездить. Пыталась с Ликой подружиться, но у меня не получилось. Я про нее что-то узнавала, только когда она бабке по телефону рассказывала. Какие отметки получила, с кем поссорилась, с кем помирилась. Когда
бабушка умерла, Лика просила отца отпустить ее в бабкиной квартире жить, но Всеволод Сергеич не разрешил. Считал, что маленькая еще.– Квартиру продали?
– Не знаю. Наверное.
На стекло кухонных полок падало солнце. Тихон встал, подошел к импровизированному бару. Бутылки, включая ту, что с отравленным коньяком, стояли ровно так, как он их поставил, когда Михаил отлил часть коньяка в пластиковую бутылку из-под боржоми.
– Когда обедать будешь?
– Через часик.
Он опять поднялся в кабинет тестя, но не сел за компьютер, а принялся просматривать бумаги в столе. Свидетельство о собственности на однокомнатную квартиру в Северо-восточном округе нашел быстро. Квартира принадлежала Лике.
Впрочем, свидетельство было более чем десятилетней давности, с тех пор квартиру могли продать.
Тихон положил бумаги на место, вышел на террасу, посмотрел на установленный на мольберте холст и вернулся в кабинет.
Фотографии ничем не могли ему помочь, но он опять принялся их рассматривать.
Заставить себя войти в воду почти там, где утонула Лика, Катя не смогла. Сидела на песке и смотрела, как равномерно поднимается из воды Мишина спина. Миша хорошо плавал, не барахтался в воде, как Катя.
– Не пойдешь? – спросил он, выйдя из воды, и кивнул на пруд.
– Не хочется, – покачала головой Катя.
Он укоризненно вздохнул, но промолчал.
Совсем маленькие, лет трех, дети, мальчик и девочка, строили из песка замок. Получалось плохо, но стоявшая рядом с ними молодая женщина их хвалила. Женщина была незнакомая, раньше Катя ее не видела.
– Домой? – натянув шорты, спросил Миша.
– Домой, – решила Катя.
Гулять по такой жаре удовольствия не доставляло.
Соседку Надежду Эдуардовну они встретили, свернув на свою улицу. На соседке была кокетливая соломенная шляпа, странным образом придававшая ей строгий вид.
Миша, поздоровавшись, пошел вперед, Катя остановилась поболтать с женщиной.
– Как вам идет шляпа! – искренне похвалила Катя.
– Ой! В мои годы уже все равно, что идет, что не идет, – отмахнулась соседка, но Катя видела, что комплимент ей приятен.
Женщина с детьми, игравшими на берегу, прошла мимо.
– На центральной улице участок купили, – проинформировала соседка. – Это няня, мать с отцом в выходные приезжают. Я бы ни за что детей чужой тетке не доверила.
– Разные обстоятельства бывают…
– Да какие там обстоятельства! Вот у Терехиных были обстоятельства. Обстоятельства, это когда матери нет. – Надежда Эдуардовна осуждающе покачала головой и вздохнула. – Александра Всеволоду сильно помогла. И за Ликой смотрела, и участок в порядке держала.
Соседка посмотрела на Катю, отвела глаза, снова посмотрела и приблизила лицо.
– Всеволод под конец жизни умом тронулся.
– Я не замечала, – обиделась за покойного соседа Катя.
– Точно тронулся! За бабой стал ухаживать.