За лимонником

В её руках металлическая хромированная шкатулка, подходит к койке Ники. Ставит свой ящичек со шприцами и лекарствами в ампулах на небольшую тумбочку. Выбирает необходимый раствор для «укола». Смилов поднимает голову и говорит Нике:

– Вот ты спрашиваешь, малышка, зачем на свете живёт человек. Наверное, не только для радости, но и страданий. Душевная и физическая боль очищают душу. Но лучше уж никому и никогда их не испытывать.

Миля собирается набрать в шприц лекарственный раствор.

В палату стремительно входит Крачко.

Медленно поднимается с табуретки Смилов, подмигивает начальнику.

– Я, видите, Валерий Генрихович, – говорит Миля,– занимаюсь…

– Вы, продолжайте, Милена Игоревна, – нервно отвечает Крачко,– проводите процедуры!

Крачко выходит из себя, сурово говорит Смилову:

– Где ты был вчера, Демьян Тарасович, в двенадцать часов дня?

– На операции, – просто отвечает Смилов, – только на другой, не на хирургической. Наш связной Игорёша Окунёв обнаружил неподалеку группу убийц и мародёров. Надо было срочно отправить их на тот свет. Это была ответственная и серьёзная операции. Если бы я промедлил, Валера, то меня Господь бы не простил.

– Демьян Тарасович сегодня с утра провёл четыре сложные хирургические операции, – поясняет Миля. – Он успевает всё, Валерий Генрихович!

Может быть, к месту, а возможно, и не совсем, но Крачко напоминает Смилову, что профессия врача заключается в том, чтобы спасать от недуга и смерти любого человека, даже если он законченный бандит. Это гуманизм, это принцип.

Что ж, Смилов соглашается с таким утверждением, но даёт некоторые пояснения. Конечно же, он – врач и непременно вылечит даже насморк у того господина, который отправил на тот свет нескольких его родных и близких ему людей. Но вернёт здоровье палачу только для того, чтобы отправить его в мир иной в полном порядке, даже без признаков хронической изжоги. Вот и вся мораль.

– А если кто-то думает иначе, – твёрдым голосом говорит Смилов, – то грош ему цена.

Заведующий хирургически отделением подходит к больничному окну, сдвигает одну из штор на самый край. Обращается к Миле:

– К чёрту усталость, Миля! Ты его всегда готова защитить.

Недовольный положением дел Крачко почти садится на подоконник. Очень серьёзно предупреждает Смилова:

– Я не против того, что вы – истинные патриоты с Милей. Но ведь вы отвечаете и за больных. Пусть с бандитами воюет народная милиция, ополченцы и добровольцы. А нам надо лечить людей. Хотя я понимаю…

– Я успеваю всё, Валера. Да ведь я не один здесь… хирург. – Смилов разводит руками, – Иногда срочно надо разобраться… кого-то вовремя защитить. Точный выстрел – своевременная таблетка для того, кто явился сюда убивать людей.

– Не бери в голову, Демьян, – говорит Смилову заведующий отделением. – Просто в последнее время столько поступает к нам тяжелораненых, что хочется самому всё бросить и в ополчение идти. Но и здесь ведь надо… не мешкать. Хотя ты, Демьян Тарасович успеваешь. А вот у меня из рук всё валится.

Хирург и одновременно начальник Крачко встаёт в полный рост.

Недалеко, у проёма окна взрывается мина, и Крачко с проломленным черепом падает на пол. Взрывная волна подбрасывает койку Ники и ставит её на место. С ног сбивает Смилова и Милю.

Медленно оседает пыль. Они встают. Подходят к мёртвому Крачко. У Мили в глазах стоят слёзы. Она напугана. Но её не зацепило осколками, основная их часть осталась за окном.

В палату вбегает Игорь Окунёв. Он проходил мимо и услышал взрыв.

Миля стучит ладонями в грудь Смилова:

– Только посмей мне погибнуть! Я запрещаю тебе, Демьян, умирать! Слышишь?

– Конечно, слышу, Миля, – обнимает её, гладит по голове. – Ты же прямо в ухо кричишь. Это ты не смей! А если что, то я их самого первого батьку… жирного борова отыщу в главном свинарнике. И горло ему перегрызу запросто. Зачем мне жить без тебя?

Игорь видит лежащего в луже крови Крачко, отворачивается. Всё ясно.

Миля молчит. Ей приятны слова, сказанные Смиловым, но, видно, что на душе у неё нелегко. Она легонько отталкивает Демьяна Тарасовича его от себя.

Медицинская сестра подходит к Нике, присаживается на край кровати, гладит её по голове:

– Хорошо, что тебя не зацепило осколками. Мина разорвалась за проёмом окна. Только краешком сюда попала.

– Тётя Миля, Демьян Тарасович вас любит, – Ника плачет.– А меня никто не любит. Кому я нужна без ног?

– Не говори так, Ника, – Миля берёт её за руку.– В жизни, обязательно, кто-то и кому-то нужен. По-другому не бывает.

– Я уже знаю, – возражает Ника,– что очень часто бывает по-другому.

Ничего на слова девочки Миля не отвечает. Встаёт и подходит к Смилову и Окуневу. Они сидят на корточках возле трупа Крачко. Демьян Тарасович говорит Нике отсутствующим голосом:

– Чего вы, тётки, раскудахтались? Ты нам с Милей нужна, Ника. Это не так уж и мало. Всё нормально. Поправишь здоровье – вы обе в мой дом и переберётесь. Игорёшу тоже к себе заберём.

– Мне и в больнице жить хорошо, – говорит Игорь. – Я уже привык.

– Там посмотрим, Игорь, – не возражает хирург. – Ты уже взрослый человек. У тебя тут один год за три идёт.

С печальной улыбкой Миля смотрит на своего возлюбленного.

Он разводит руками и кивает в сторону кровати Ники. Миля тоже отвечает ему кивком головы.

– У дяди Валеры голова на месте? – Испуганно спрашивает Ника. – Посмотрите, пожалуйста!

– Мы же не в музее, Ника, – отвечает Смилов.– Чего там рассматривать? Голова на месте, Ника. Я только что смотрел.

Смилов и Окунёв встают на ноги. Миля говорит Нике:

– Голова на месте. Всё верно.

– Значит, Валерий Генрихович жив? – Произносит радостно Ника, со всхлипами.– Немножко полежит – и встанет.

– А вот и не угадала! Какая же ты, Ника, ненаблюдательная, – просто отвечает Смилов. – Валерий Генрихович уже не сможет жить. В голове-то у него осколок мины. Соображать надо, Ника! Уже взрослая. Вредным Валерка был мужиком, но хорошим. Без всякой злобы.

– Жаль, что он умер, – говорит Окунёв. – Без него вокруг пусто будет.

– Хорошим был человеком, – соглашается с ним Миля.– Просто мне больше нечего сказать.

– А мне есть, что сказать, – возмущается Смилов. – У нас тут почти в палате мина разорвалась – и ведь никто сюда даже не заглянул, кроме Игоря.