За мгновение до мечты

– Ну да, возможно, – кивнула я, вспоминая рассказы Глайма. Его жена перестала читать любимые книги, жалуясь, что они уже не пробуждают в ней ярких чувств. А когда родила – снова взялась за романы и почувствовала радость. – Разве с тобой не должен ходить первый помощник?

– Нет. – Он открыл мне дверь, и я осторожно залезла внутрь. – Центр «Прайм», пожалуйста.

Такси было без водителя. Наверное, здесь давным-давно царствовали роботы. И снова я равнодушно посмотрела на открывшийся с высоты вид: сияющее великолепие огромного металлического города. Розовые, синие, желтые огни и сотни мелькающих точек – это летели куда-то жители парящего полумесяца.

– Глайму придется нас покинуть, – сказал вдруг Бэрд. – Семья в нем нуждается.

– Что-то случилось?

– У его матери проблемы со здоровьем.

– Но он получит свое жалованье? – взволнованно спросила я.

Капитан усмехнулся.

– А я думал, будешь переживать, что без друга остаешься.

– Он единственный, кто мне улыбается искренне. Да, я буду по нему очень скучать.

И отвернулась к окну, зная, что он всё равно не поймёт. Бэрд кашлянул, и я посмотрела на него.

– Прости, – сказал он, – что я не стал твоим другом.

Вместо искренней улыбки получилась усмешка, причём явно недобрая.

– Тебе не до этого было. Ты разрабатывал план мести!

– Я отомщу ему тем, что помогу тебе, – кивнул мужчина.

– Не дашь совершить ошибку, – равнодушно кивнула я. – Ага. Спасибо. Назову дочку Бэрдэс в твою честь.

– Не надо. Это означает «бородатый».

– Ничего себе имя!

– Это фамилия.

– А… могла бы догадаться. А как зовут?

– Элиас.

– У…

– У?

Мы посмотрели друг на друга.

– И что оно означает?

– Имя обязательно должно что-то значить?

– Нет. – Я пожала плечами. – Так просто спросила.

– Из любопытства? – почти весело сощурился мужчина, и я подняла брови. Неужели он был способен на что-то кроме презрения?

– Я стараюсь поддержать разговор.

– Из вежливости.

– Не совсем. Мне неприятно с тобой молчать, Бэрд.

– Печально, – без печали в голосе отозвался он.

– Да вообще-то не особо.

– Ты всегда такая противная?

– Ну а как же! Для тебя стараюсь.

Он вздохнул.

– Имя означает «бог».

Я не выдержала и хмыкнула.

– Бородатый бог. Заманчиво.

И снова Бэрд поднял брови.

– Считаешь меня привлекательным?

– Ты не урод, – честно ответила я. – Но и не в моем вкусе.

– Рожей не вышел?

Я подняла глаза, бестрепетно его рассматривая. Как назло, никаких изъянов. Вот были бы у него толстенные губы или глаза навыкате, я бы могла прицепиться и повредничать. Но нет, лицо Бэрда отличалось тонкими, гармоничными чертами. Простой темно-серый цвет глаз прекрасно гармонировал с черными волосами, кожа была гладкой. Элиас был такого же роста, что и Бьёрн, но худее. Хотя, глядя на его гибкие пальцы и бугрящиеся под майкой мышцы, становилось понято, что он, как и Бьёрн, может и бить, и гладить.

– Дело не во внешности, – сказала я, не собираясь делать мужчине комплименты. – Ты мне много врал. При нашей первой встрече представился работорговцем, пытался запугать, издевался!

– Это мое прикрытие.

– Плохое прикрытие, тем более против беззащитной женщины. Ты явно упивался ролью злодея!

– Я действительно хотел таким казаться, но потому, что думал о тебе иначе. Ты оказалась хорошей.

– А что, у Бьёрна много плохих было? – съязвила я.

– Да. Стервы в основном.

– Откуда… а, не говори.

– Можно подумать ты мне поверишь!

– Я спрошу у него, чтобы увериться.

Он нервно провёл рукой по волосам.

– Снова ты за свое…

– Если ты думаешь навсегда нас друг от друга сокрыть, то лучше сразу меня в тюрьму отправь.

– Я хочу поступить правильно.

Я отвернулась. Всё, хватит нелепой болтовни. Правильный нашёлся! Мы упрямо ходили по кругу, и всякий раз сталкивались лбами. Судя по всему, Бэрд тоже решил не обсуждать это в десятый раз.

Я глядела на космолеты вдали и машинально гладила живот, хотя Аиза и сказала, что это не всегда полезно. Малышка оживилась, пиналась и икала порой, и мне было спокойно.

– Куда мы теперь?

– В магазин. Тебе многое понадобится.

– Неужели решил на меня потратиться?

Я не выдержала и хрюкнула, и впервые услышала ответный смешок.

– Удивлена?

– На сей раз да! – Я поглядела на него. – Можно тебя по имени называть?

– Странная просьба… Впрочем, это не проблема, но только когда мы наедине.

– Хорошо. Тогда ответь, Элиас, я тебе нравлюсь?

Он нахмурился.

– Почему спрашиваешь?

– А почему нельзя? – улыбнулась я. Откуда-то на смену резкости и раздражительности пришли игривость и доброе лукавство.

– Что ты хочешь от меня услышать, Таиса? Ляпну не то – расстроишься, скажу правду – разозлишься.

– Боишься, что я орать начну?

– Это не пойдет на пользу твоему ребенку.

– Значит, нравлюсь. Ишь ты, как смутился!

– Я не умею смущаться, – нахмурился Бэрд, но я видела обратное.

– Я настаиваю, потому что хочу увидеть на твоем лице что-то помимо вот этого непроницаемого выражения. Честно говоря, подобная сдержанность раздражает. И еще все эти противоречия... Ты сказал, что команда думает, будто мы пара, но не разрешаешь при них называть тебя по имени. Это как понимать? Ты не желаешь признаваться мне в симпатии, но при этом повез в магазин, что очень приятно, учитывая, что я была похищена из дома без единой вещи и умоляла Глайма отыскать мне зубную щетку и, прости уж, трусы… А так как в команде сплошь парни да мужики, пришлось ушивать доставшиеся сокровища по своей талии, что не слишком помогло, и я который месяц хожу в несуразных шортах с выемками для того самого… Которые не шорты вовсе, а трусы. Мужские. Ушитые. Ты понимаешь, к чему я это говорю, Элиас? Нет. Я буду звать тебя Бородой. Это имя подходит больше. Элиас – слишком нежное и лиричное, а в тебе ни того, ни другого в помине нет.

Его губы дрогнули.

– Мне нравится твоя честность, Таиса.

– Спасибо. А мне не нравится, что ты привык всё за всех решать. Это плохая привычка. Советую избавиться. Да, да… Ты сейчас скажешь, что капитан иначе не может. Но Бьёрн, к твоему сведению, умудрялся совмещать настойчивость и властность с нежностью и лаской.

– Угу, – недовольно отозвался он.

– Я буду говорить о нем, потому что хочу.

– Будь добра, оставь эти сведения для себя, – хмуро сказал он.

– Будь добр, не бухти! Хотя бы раз покажи, какой ты на самом деле!