За широкой улыбкой

«Двенадцать стульев»,

Илья Ильф и Евгений Петров.

***

В какой-то момент всё это осточертело. До безумия осточертело!

Ожидание (причем, обоих «Е»). Страх. Одиночество.

Гнилая безысходность.

Адская ненависть самой к себе…

И я решила покончить со всем.

Сыта. Сыта по горло.

Мне уже нечего терять. И пора свершить то, ради чего я тогда выжила…

Куртка, кроссовки, кепка – весенний набор, все как всегда. Вот только засунуть в карман пистолет, надеть наушники, создавая вид, будто отвлекаюсь на музыку, – и смело выбраться на улицу.

Не днем. Нет. Не сегодня.

Поздний вечер, вокруг темно, холодно, мерзко. Безлюдно.

Уверенно свернуть на короткую дорогу к супермаркету: мимо «диско» прямо в темень. Что ж, если он следит за мной – то встреча неизбежна. И кому-то из нас придет конец: или мне (что тоже неплохо), или ему…

Шаги словно по эшафоту... Голова невольно вжимается в плечи, ежусь, по телу мурашки... по спине стегает страх, но я иду. Вперед. И ни шагу назад.

Не сегодня...

Вот уже больше половины пути, а никто ни сзади, ни сбоку не нападает. Даже шороха нет, или отдаленных шагов. Тишь да гладь.

Замерла я на месте.

Присесть, делая вид, что завязываю шнурок.

Сегодня я - хищник...

Ну же, Евсеев. «Родной»!

Где же ты ходишь? Поиграем!

Я знаю. Это – не паранойя. Не психоз.

Ты – РЯДОМ.

Пройтись до конца - в магазин, купить батон с молоком - и податься обратно.

Чертов гад.

Выжидаешь. Наверняка, выжидаешь, присматриваешься. Чтоб за мной не было хвоста.

Ну, смотри, смотри: последние отклеились совсем недавно. Видимо, окончательно тоже смирились, что Еремов… меня бросил. Вынужденно, но ушел.

Добраться уже до подъезда. «Забыть» закрыть дверь - медленно ползла старушка, проделывая полуоборот. Замереть около почтовых ящиков, перебирая корреспонденцию, рекламные брошюры. Ну же, ваятель! Где ты? Твое «животное» уже… заждалось.

Тщетно.

***

Через пару дней – вновь выйти на охоту: тот же курс, только заодно свернув к мусорным бакам. Чего такому моменту пропадать? Можно и с пользой прогуляться.

И даже если в этот раз кто-то и шагал за мной, причем даже, вроде, мужчина, то, увы, - никакой агрессии, заинтересованности он не проявлял. Даже когда замерла, запнулась я на месте, тот пролетел мимо, по инерции едва не сбив меня с ног.

И снова тихо.

И снова - ноль.

***

Хоть собаку себе заведи, чтобы обрести видимый повод так изгаляться в темени, выискивая себе и прочие приключения на голову, а не только Евсеева.

Но что поделать?

Я знаю. Я чувствую. Вопреки всем мнениям, Евсеев – ЖИВ. Он РЯДОМ. И он ПРИДЕТ за мной.

Просто обманывает, дурит, усыпляет бдительность. Хочет доказать, что не Каренко где-то там закопан, а будто сам Анатолий Сергеевич покоится… И как только я выпущу из своих рук оружие – тут же меня настигнет.

***

«Я ему не верю. И он умнее меня», - повторяла слова, словно мантру, уверенно отбивая каждый шаг.

Умнее – то умнее, но вот я – безумнее. Уже безумнее.

И я дождусь тебя, тварь.

***

Очередной вечер. Очередная безрассудность.

Пора менять тактику. Хватит нарезать круги по району. Нужно осесть и тупо ждать.

Недалеко отсюда есть озеро, около больницы. Обустроенный парк. Народу днем, обычно, тьма-тьмущая... А вот сейчас (окинуть взором пространство) - ни души.

Удивительно. Даже на проезжей части (что примыкает сюда) машин практически нет.

Идеальное место.

Присесть на скамью и утопить лицо в ладонях.

Прислушиваться к каждому шороху, быть наготове. Ждать.

Не знаю, сколько прошло времени: может, с полчаса, может, больше, но где-то вдалеке наконец-то раздались шаги. Не одного человека - несколько.

Мигом подвожу взгляд.

Двое. Стремительно приближались ко мне неизвестные молодые люди.

Еще секунды - и застыли рядом:

– Девушка, вам плохо?

Нервно сглотнула слюну, лихорадочно закачала головой:

– Нет, спасибо, ребят, - хрипло.
– Всё в норме, - поморщилась.

– А чего грустишь?
– не дожидаясь особого приглашения, в момент присел на скамью коренастый, темноволосый мужчина, попытка заглянуть мне в лицо. Смущенно отворачиваюсь.

– Да так, глупости лезут в голову.

– Так, может, мы развеселим?
– живо отозвался, вмешался второй (высокий, худощавый), тотчас опустился на корточки рядом.

– Меня муж будет ругать, - кисло улыбаюсь (мурашки по телу).

– Муж?
– удивленно переспросил Коренастый. Язвительная ухмылка: - А чего одну-то отпустил... в такую темень?

– Поссорились, - усердия правдоподобно лгать.

Поджал на мгновение губы Высокий:

– Бывает. Мне он моя тоже весь мозг уже выела, из-за чего домой уже неохота идти.

– Зря, - взволновано улыбнулась я (попытка проявить участие, задобрить незнакомцев).
– Мы же ради семьи стараемся…

– Что?! Доводить до бешенства?!
– от негодования вмиг взорвался собеседник.
– До ненависти? Или унижать - это у вас, женщин, такое проявление любви?

Нервически сглотнула слюну я - лучше бы молчала. Опускаю взгляд.

Но деваться уже некуда... Вынужденно продолжить:

– Думаю, - пожала плечами, - она не хотела тебя обидеть или унизить.

Громко заржал вдруг Коренастый, не сдержался от улыбки и сам виновник разговора.

– Ты просто не знаешь его жены, - отозвался товарищ.
– Она у него реально... е****тая.

– Ой, - дрогнул уязвленно бас.
– Уж лучше такая, чем как у тебя: сегодня - одна, завтра - другая, а послезавтра - вообще никакой нет.

– Ладно, чего о грустном? – недовольно, пристыжено перебил Коренастый.
– Ну, так что, красавица, пойдем?

– К... куда?
– испуганно дернулась я. Лицом к лицу: до неприличия близко вышло. Вмиг запах перегара, смешанного с табаком, волной ударил в меня, отчего неосознанно поморщилась, а затем и вовсе отвернулась.

– К нам, вернее ко мне, - продолжил тот.
– Винцо, тортик. У нас как раз со дня рождения осталось. Идем? – ухмыляется.

– Нет, ребят, - лихорадочно замотала тотчас я головой, вжимаясь в спинку скамьи, медленно отползая в сторону - едва уже не падаю на землю.
– Благодарю, поздравляю... но нет.