За широкой улыбкой

– Том, тебе плохо?
– испуганно заглядывает в лицо.

И снова морщусь, пытаюсь отвернуться, увильнуть, спрятаться - да не как. И некуда...

Больше некуда.

Везде теперь он. Везде Евсеев. Даже сейчас, кажется, я чувствую его дыхание своей кожей.

– Присядь, - невольно подчиняюсь дружескому напору.

А в голове - ад. Мысли просто закипают в черепушке, превращая оную в бесовский котёл.

– Когда?
– одно-единственное.
– Когда его выпускают?

Сконфужено, неуверенно пожимает плечами:

– Честно, не знаю. Я те бумаги видел так - мельком, и то... сугубо по одолжению. В общем...

Не договорил.

Да и так всё понятно. К чему слова? Когда и так всё ясно...

Невольно качаю головой. Тяжело сглатываю ком скопившейся слюны.

– Если точно узнаешь, скажешь?
– живо подрываюсь, вскакиваю, как черт из табакерки. Потерянный, бесцельный взгляд около.
– На связи...

– Давай ребят к дому приставлю?

Изумленно, сквозь туман, оборачиваюсь я:

– Шутишь, да?

– Нет, - на лице глубокая серьезность.

Морщусь от боли и невозможности думать ясно.

– Не поможет, - качаю головой, - сам знаешь. Да и... кто я теперь?

Шаг ближе - попытка схватить меня за руки, вырываюсь. Мерзко так, будто он во всем этом виноват.

Не уступает:

– Не чуди, найдем оправдания. Давай приставим?

Отступаю в сторону.

Вновь качаю головой:

– Нет. Благодарю, но нет. Я тебе позвоню...

Тотчас бросаюсь к двери и вырываюсь наружу, словно обезумевший преступник, так нежданно и болезненно теряющий драгоценную свободу...

***

(Ф и р с о в)

Раздраженно стираю ладонями с лица напряжение. Неспешный разворот - и невольно обрушиваю взгляд на Ерёмова... С*ка, как же я его ненавижу. Так и придушил бы сейчас... прямо здесь, без суда и следствия. Сколько разбоя, контрабанды, угонов, трупов на них. А посадить - не за что. Докажи! Докажи - а х** вам. Полная пустота. Даже Балашова не смогла дать показания...

И вот сейчас... сидит скалится, улыбается подонок.

Что, тварь, смешно, когда кому-то хе*ово? Да?

Замер я, руки в боки.

– Что смешного?
– жестко, с отвращением, из последних сил сдерживая матерные слова.

Хмыкнул тот и вдруг закачал головой:

– Менты - тоже люди, да?

Внезапно дверь резко распахнулась - и влетела в кабинет Тамара. Глаза бешенные, выпученные. Шумно, часто дышит. С лязгом захлопнула за собой полотно и рядом притиснулась спиной к стене. Не шевелится более, словно страшась выдать себя. Безумный, пустой, мечущийся, как птица в клетке, взгляд по сторонам...

Медленно, дабы не спугнуть, подхожу ближе. Немного наклонившись, заглядываю в лицо:

– Что случилось?
– молчание.
– Том, ты меня слышишь?

Тягучие секунды, а то и минуты - пока не моргнула, вздрогнула. Заметила меня. Глаза в глаза.

– Он здесь.

– Кто?
– удивился я, невольно даже съязвив (кто ЗДЕСЬ такой ужасный может быть? ЗДЕСЬ, где на каждый сантиметр - по вооруженному бойцу).

– Евсеев.

Улыбаюсь. Нервически смеюсь - не так над ней, как над собой: не может такого быть. Зачем?

Но вмиг глаза ее заблестели, взмах ресниц - и покатились градом слезы.

– Он здесь, Макс...
– отрешенное, такое же жуткое, как тогда... когда ей после всего еще приходилось проходить ад следствия и судебных заседаний, почти год, где каждый раз лицом к лицу со своим палачом, со своим самым мерзким страхом.

Попытался обнять - но тут же пресекла это, оттолкнула.

Отчаянный, молящий взор в очи - а мне и нечего сказать: нет правды, чтоб успокоить.

Шумный вдох.

– Стой здесь, - приказываю.
– И никуда ни шагу. Дверь запри, вот ключ, - живо хватаю ее свободную руку и сую туда электронную карточку.
– Никому, кроме меня, не открывать! Услышала?

– Эй, а я?
– послышалось за нашими спинами.

Гневный разворот, на грани мата:

– Облезешь! Жди адвоката.

***

(Т а м а р а)

Движения машинальны, едва осознанны. Щелчок замка - и раз десять дернуть дверь, дабы удостовериться, что та заперта.

И что теперь? Куда?

Я даже не успела до дома добраться.

Ни вещей, ни документов.

Он уже здесь.

Черт.

Мигом бросаюсь к столу. Бесцеремонно шуршу, перекидываю бумаги. Открыть выдвижные ящики - пусто. К сейфу, перебрать несколько старых кодов - и вуаля, как часы, - только и скрипнули завесы. Раскидать документы, чьи-то паспорта, деньги - и снова пусто.

– Что ищешь, а, мышка-норушка?

Испуганно обернулась.

С*ка... (словно очнулась) забыла про него. Как так? Чертов Еремов...

Нервно сглатываю слюну.

– Пистолет.

От удивления даже вскинул бровями.

Но вместо сарказма, издевки, насмешки, тотчас нырнул за пояс и достал оттуда ствол.

Оторопела, побледнела я от прозрения и ужаса.

– Такой сойдет?
– тычет.

Мямлю в ответ:

– Откуда?.. Вернее, как... как ты его сюда пронес?

– Каком кверху. Не нужен, так и скажи.

Не даю даже мгновения для сомнений - молнией делаю шаг вперед и, выбросив долой (на стол) домашние ключи, тотчас выхватываю оружие из рук.

– Хо-хо, - паясничает.
– Полегче, девочка.

– Тебя только за это могут посадить, - злобно рычу, тыча в него им.

– А тебя нет?

Стук в дверь.

Словно током прошибло: передернуло меня на месте.

Смеется ублюдок.

– А вот и пригодилась пуколка, да?

– ЗАТКНИСЬ!
– несмелые, неуверенные шаги ближе к стальному полотну, дрожу уже от паники и страха. Несмело: - Кто там?

Но за шумом в коридоре слова вовсе не разобрать.

– Ну, ты открываешь?
– внезапно вставляет свои пять копеек Григорий.

Игнорирую.

– КТО ТАМ?
– еще громче кричу.

Движение позади - огибает сбоку и тотчас выхватывает "ключ" Еремов.

– Какого хе*а?
– воплю.

Но не реагирует, все так же с умным, спокойным видом отбирает, выдирает и пистолет из моих рук.

– Ну, во-первых, без пуль далеко ты не заедешь, - точное движение - и зарядил, вставил магазин.
– А во-вторых, мне осточертел этот цирк. Меня дела ждут, а потому нет никакого желания и дальше наблюдать эти ваши сопли.