За широкой улыбкой

– Куда? – оторопел тот.

– А ты что, больше не в команде Фирсова?

– Нет, - вполне серьезно и даже как-то хмуро. Вздернул плечом: - Вообще-то, я уже майор, если не заметила. Могла бы и поздравить.

– Да все вы тут майоры-подполковники!
– рычу. – Что это меняет?

– Да ничего, - гаркнул недовольно, съязвив: - Ка-пи-тан.

– Может, мне тебе еще честь отдать? – открыто грублю.

– Не помешало бы.

– Говори адрес, сама поеду.

– Куда? – хохочет. – Мало было прошлый раз, да?

Нервно сглатываю слюну:

– В самый раз, потому и поехали, пока этот ублюдок здесь – а иначе придется потом гоняться за ним по всей области, и то – в лучшем случае.

– Гос-споди, - раздраженно протянул, закатив глаза под лоб. – Чё-т я переборщил, говоря, что соскучился.

– Хватить девочку из себя корчить, - уже готова кинуться на него с кулаками. – Поехали! Я бы и сама – но знаешь, вдвоем у нас получится куда лучше.

– О да, вдвоем у нас многое может получиться куда лучше, - вдруг откровенно пошло стал издеваться надо мной сквозь улыбку.

– Иди на**р, - сплевываю. Резкий разворот – и по лестнице.

Догоняет. А как иначе?

– Да ладно, не злись, - попытка ухватить меня за локоть, увиливаю…

***

Чертова погода. На улице такой дубарь стоит, что кажется, будто не ноябрь, а давно уже январо-февраль кости ломит.

Стою, дрожу, переступая с ноги на ногу, дышу на руки.

– С*ка, хоть бы снег выпал, а то уж совсем уныло всё, - прорычал Грановский.

– Ага, - злобно язвлю. – И следы бы нам все замел.

– Андрюха, Том, - позвал нас Фирсов, махнув рукой. – Идите сюда…

Быстро подчиняемся. Пробраться за ленту, замереть около девушки.

– Короче, всё – наши закончили. Давайте по-быстрому – и сворачиваемся.

Киваю головой.

Глубокий, шумный выдох делаю. Присесть рядом.

– Что, о приятном прошлом вспомнила? – съязвил «майор», опускаясь на корточки.

– Ищи, давай – гаркнула, едва сдерживая злость.

Взгляд около. И снова на девушку – измучена, изрезана, но следов сексуального насилия не видно. Не душили и не били. Исключительно нож (а скорее всего скальпель) и кислота – всему тому виной. Опять игра… в «хирурга», опять «символы»... И, наверняка, смерть – тоже по плану... Да только вскрытие окончательно всё покажет, подтвердит, но… история уже сейчас уж больно тужится себя… повторить.

– В общем, - отзываюсь. – Похоже, очень похоже.

– Ну, так, старался ублюдок, - язвит Андрей.

– Но что-то не так…

– А ты-то помнишь!

Гневный взгляд в глаза гаду:

– Я-то - помню.

– Ага? А с Ерёмовым что? Выборочная амнезия?

– Харе грызться! – рявкнул на нас Фирсов и прикурил сигарету. – Время тикает. Народ ждет.

Встаю, снимаю резиновые перчатки.

Лихорадочно качаю головой.

– Нет, здесь что-то не так. Это не он.

– Че-го? – ржет с меня Грановский.

Но Макс как всегда серьезный. Выжидает, слушает, анализирует. Банальная, классическая тройка: я, Макс и Грановский. Но лишь так мы всегда могли чего-то умного, толкового, порой невероятного, достичь.

– И пусть всё бережно, аккуратно: по большому счету, как наш «перфекционист» любит. Но смотри: листок (какой тут?), – приглядываюсь лучше: – …ольхи вроде, на ней – раз.

– Может, упал на нее во-он с дерева, - на бум ткнул взглядом Андрюха. – Поди, не за минуту доехали…

– Нет. Он в грязи, смотри, - тычу пальцем. – А еще, - оборачиваюсь по сторонам, - здесь одни клены растут.

Присел, отодрал «улику» Грановский.

– И не только лист – по копеечке, а в итоге – от идеала невероятно далеко. А наш с***н сын никогда бы себе такого не позволил. Вот, к примеру, во-вторых…

– Подожди, - перебивает Андрей. – Ну, ты скидку то дай ему – поди, человек семь лет отмотал. Может, у него всё поменялось там в голове.

– Сомневаюсь, - злобно гаркаю.

– Не поменялось, - вмешивается Макс с задумчивым видом. Выпускает дым. – Я был у Колмыкина. Видел урода… На нем – всё как с иголочки. И это буквально сразу после тюрьмы. И сидел ровненько-ровненько, как по струнке. Этот крякнутый… еще на своей волне.

– Кстати, а еще раз… судебно-психиатрическую экспертизу по невменяемости?

Качает головой Фирсов.

– Сделаем.

– Хотя вот, смотри, - отдергивает нас словом Грановский. Тычет пальцем на рану. – Криво, да?

Радостно поддерживаю:

– Чуть-чуть, но да.

– А Евсеев… - загадочно ведет Андрей.

– Человеческий фактор, да и вообще, мало ли что могло, - недовольно бурчит Фирсов. – Вообще, если по уму, ребята, то на все это стоит смотреть, как впервые. Мы уже Евсеева совершенно не знаем. Где у него что дрожит, или какие предпочтения.

– Но и подражателя никто не отменял, - вставляю свое слово я.

***

Встречает нас Колмыкин.

– Ну, что там? – бросает ему Фирсов.

– Да ничего. Утверждает, что у него алиби. Ждем результата экспертов по точному времени смерти девушки и заодно проверяем его версию. Ну, по сути, что тут? Сутки, парни, говорят?

– Да, она больше бы не выдержала, - тихо, расстроено прошептал Грановский.

– С-с*ка, - злобно гаркнул Макс и сплюнул вбок.

***

– Ну, что думаешь? – отозвался Фирсов, пропуская меня к себе в кабинет.

Оборачиваюсь:

– Ты о чем?

– О чем, о чем? – бурчит недовольно, стягивая с себя куртку. – Ребят приставить к дому?

Замерла я, перебирая все за и против.

Но миг – и качаю отрицательно головой:

– Нет. Не надо… Все равно это не поможет.

– И что теперь?

Пожимаю плечами.

– Сегодня домой, раз Евсеев у вас. А там…

– А там… опять в дежурке ночами, да?

– Ну, а что? – пристыжено улыбаюсь. – У тебя же дома жена…

Молча кивает головой, виновато поджав губы.

Шумный выдох, и признался:

– И у Грановского теперь тоже.

Обмерла я, округлив очи. Смеюсь.

– У этого придурка?

Поддается на мое настроение – улыбается в ответ:

– Ага. И вроде даже неплохую отхватил. Чай?

(замер с кружками около чайника)

– А? А, да… Чай.

– ---------------------------

Глава 4. Последний день

– ---------------------------

***