За спиной – двери в ад

– Нина? Ты не спишь? – Он поднял голову и посмотрел на жену. Она лежала с открытыми глазами, взгляд ее был задумчивым и, как всегда, грустным. А ведь еще недавно она была так счастлива в его объятиях, так открыта, полна страсти и любви… И вот теперь снова закрылась, как раковина-беззубка.

– Да, Арман… – она скользнула по нему рассеянным взглядом. – Ты, наверное, хочешь спать? Освободить плечо?

– Нет-нет, что ты, наоборот… мне приятно, когда мы так близко и твоя голова лежит вот здесь, на плече, это место господь сотворил только для тебя, как и все остальное… Ты любишь меня?

– Да, Арман, дорогой, я очень люблю тебя… А почему ты спрашиваешь?

– Хочу лишний раз услышать, что ты меня любишь…

Она повернулась, устроилась на боку и теперь смотрела ему в глаза.

– Послушай, я знаю, что ты отпустил этого… Бертрана… Все в доме знают, что он нашел это колье. Вот ты все спрашиваешь меня, почему я иногда бываю такая грустная, непонятная, почему часто плачу, почему страдаю бессонницей… А тебе не приходило в голову, что все это связано с тобой?

– Со мной? Не понимаю…

– Понимаешь, Арман, вот у нас семья, и живем мы вместе, растим Патрика… Может, ты и не замечаешь, но мы живем разными жизнями. У тебя – свой мир, свои друзья-знакомые, которых ты навещаешь, когда тебе вздумается, и без меня причем, ты можешь позволить себе отлучаться из дома на сутки или двое, ездить, к примеру, в Авиньон, чтобы якобы купить сыру… Навещаешь своих родителей, которые ненавидят меня и не очень-то прикипели к Патрику… А я постоянно дома. Одна. А если встречаюсь с братом, то это раздражает тебя, я же вижу, чувствую… Но я молчу. А что мне еще остается делать? Я не совсем понимаю, на каких я здесь вообще правах! Да, я твоя жена, официальная, мы живем в красивом доме, у меня неограниченный кредит, и я могу покупать себе все, что вздумается, да только что проку от этих денег, когда ты, повторяю, живешь своей жизнью?!

Она уже перестала говорить, но потрясенный Арман все еще продолжал слышать ее тонкий, истеричный голос. Еще немного, и она разрыдается!

– Нина, милая, о чем ты?! Да я с радостью брал бы тебя с собой повсюду, но ты же сама попросила меня как-то не «мучить» тебя моими друзьями… Что тебе скучно в их обществе, что ты плохо понимаешь язык, что все они страшные зануды и раздражают тебя, особенно жены моих партнеров. Еще ты призналась мне, что побаиваешься моих родителей и будешь счастлива, если я буду сам, без тебя, навещать их…

– Да мало ли что я говорила?! Ну, сказала один раз, но потом-то, может, все изменилось… У нас у всех меняется настроение, не так ли? К тому же за три года я могла бы привыкнуть к твоим родителям. А еще я очень люблю путешествовать, ездить… Люблю природу. Я понимаю, у тебя много работы, но мы могли бы снять загородный дом, пожить там, на свежем воздухе…

– Да у нас есть загородный дом! И он полностью в твоем распоряжении! Поезжайте туда с Соланж, устрой там все по своему вкусу, я не знаю, смените мебель, занавески, ковры… Это отвлечет тебя… там очень красиво, правда, сад запущенный, садовника мы давно уволили… Но и это можно поправить.

– Арман, где колье? – спросила она его в упор. – Почему ты молчишь? Мы же все, и Соланж, и мой брат Виктор, переживаем… Полина вот сбежала из-за этого колье… И мне так стыдно перед ней.

– Да, я знаю, где колье…

– Тогда почему же ты молчишь и у тебя надо вытаскивать все это клещами?! Бертран покинул нас еще вчера, и он намекнул, что ты все знаешь. Арман, где бриллианты? Кто их украл?

– Я.

– Что-о?!

– Я отнес их и положил в банк. Не хотел, чтобы твой братец выкачивал из тебя свою долю…

– Но…

– Я понимаю твои чувства к брату, но он должен жить своей жизнью, а не пользоваться твоей добротой и жить за наш счет. У него есть квартира, он молодой, полный сил, вот пусть и работает. Я долго молчал, но потом понял, что должен с тобой поговорить на эту тему… Это у тебя он одалживает небольшие суммы, у меня-то берет крупные, говорит, что ему нужно отыграться. Я наводил справки, никакой он не картежник. Может, и играет иногда, так, ради баловства, несерьезно… Деньги ему нужны, просто чтобы жить, шиковать, он собирается купить себе дорогой автомобиль… Нина, мне не очень приятно об этом говорить, но твой брат производит впечатление бездельника и авантюриста. Он может быть элементарно опасен для нашей семьи. Поэтому я прошу тебя, ты не вмешивайся, я сам с ним поговорю, но дальше так продолжаться не может… Он должен оставить нас в покое. Я не знаю, какие отношения вас связывали, пока вы жили в России, может, он пытается шантажировать тебя какими-то связями, мужчинами или историями, но знай – что бы он ни говорил мне о тебе, я не поверю ни единому его слову, так что будь спокойна. И еще раз повторю – ты не вмешивайся, я сам поговорю с ним. Но уже не так, как это было прежде, нет. Я буду говорить с ним, как мужчина с мужчиной. И если он не поймет меня и не захочет оставить нас, я напишу заявление в полицию, что у меня есть все доказательства того, что это колье украл он. Вот и все.

Щеки Нины горели. Она уже сидела на постели, прикрывшись простыней, и не знала, видимо, что и сказать, настолько все то, что произнес Арман, показалось ей неожиданным и неприятным. Да и мужа таким взбешенным она видела впервые.

– Но, Арман…

– Все, я это твердо решил. У нас Патрик подрастает, ему не нужен такой дядя… Или ты хочешь, чтобы я навел справки о твоем брате, чем он занимался в Москве? Уверен, что он занимался либо наркотиками, либо какими-то темными делишками, да он вообще, может быть, скрывается от полиции, прячется здесь, у нас!

Вот так и случилось, что, вместо того чтобы откровенно поговорить с Ниной, он как-то сразу перешел на ее брата и высказал ей все, что накопилось у него за все эти годы. К тому же ему надо было отвлечь Нину от Бертрана. От колье.

Вечером как ни в чем не бывало пришел Виктор. Поужинать. Отправив Соланж в сад за букетом, Арман, дождавшись, когда Нина спустится в кухню и останется наедине с братом, заперся в своем кабинете с ноутбуком и, глядя на экран, на котором был видел кухонный стол, за которым сидели Виктор и Нина, приготовился наблюдать за ними. Он сильно нервничал и очень жалел, что он один, что рядом нет Бертрана, к которому он успел привязаться и которого хотел бы заполучить в друзья. Уж он-то точно поддержал бы его, понял.

– Значит, так, братец… Ты не должен больше приходить сюда, – сказала Нина, нервно заламывая руки. – Арман не хочет, чтобы мы общались. Он вот так прямо мне об этом и сказал… Правда, предупредил, чтобы я тебе ничего не говорила, он сам тебе все скажет…

Виктор присвистнул, покачал головой.

– Вот так, значит. Гм… Что же ты ему не рассказала, что так с близкими родственниками не поступают? Что за это можно и по морде схлопотать… Надо же, наш Арманчик распорядился выставить твоего родного брата за дверь!

– Витя, прошу тебя, успокойся… ты же знаешь, я по-прежнему буду помогать тебе, уж с голоду ты точно не помрешь… Но почему бы тебе на самом деле не найти какую-нибудь постоянную работу? Арман говорит, что ты просил у него крупные суммы… Это правда? Зачем ты это делал? Разве ты не понимал, что рано или поздно всему этому придет конец?!

– Ты все сказала? А теперь послушай меня. Если ты не убедишь своего муженька в том, что я имею право видеть тебя и моего племянника, что у тебя, наконец, есть не только обязанности, но и права, то тебе же будет хуже…