За стеной серого мира

Уроки велись в одном единственном классе, где девочкам раздавали разный материал и задания. Рита хорошо обучалась, и занятия не вызывали того животрепещущего страха, который преследовал ее во время прогулки. В саду Агнесса все так же раздавала книги и требовала определенного количества страниц. За невыполнение нормы следовали страшные наказания в виде розог или лишения еды.

Рита старалась читать как можно быстрее, но от страха постоянно сбивалась, путалась в строках, а буквы как будто нарочно разбегались в разные стороны. Пару раз девочка оставалась без ужина и ложилась спать голодной.

За два месяца, что она провела на третьем этаже, Рита похудела, приобрела нездоровый цвет лица от стресса и недоедания и стала очень пугливой.

Девочку радовало только одно, что Джоанна теперь обходит ее стороной. Никки и Зельда подкараулили ту в коридоре и надавали ей хороших пинков, после которых девчонка попала больничное крыло со множеством синяков и даже сломанным ребром.

Никки и Зельда долго ходили притихшие, боясь, что их накажут, но Джоанна отчего-то не призналась, кто ее бил и соврала, что свалилась с лестницы.

– Она больше не посмеет тебя тронуть, – шепнула Рите на ухо Зельда, подмигнула и удалилась прочь, широко улыбаясь.

Зельде было четырнадцать. Она уже тоже разочаровалась в сладкой мечте очутиться в лучшем мире, поэтому активно занималась спортом, чтобы при выходе из приюта пойти работать на какую-нибудь престижную или опасную работу в виде шахтера или грузчика.

– Это неженская работа, Зель, – хмурив брови, твердила Никки довольно часто, надеясь, наверное, переубедить подругу. – Ты должна быть женственной. Ласковой, доброй и нежной. Посмотри на свою вышивку. Она вся кривая!

Зельда морщила недовольно нос, снова бралась за иголку с ниткой, но в который раз кололась и отбрасывала рукоделие в сторону.

– Эти иглы слишком маленькие и неудобные! Нитки отчего-то вечно грязноватого цвета. Почему у нас здесь нет ярких цветов? Даже солнце кажется тусклым из-за смога над нашими головами! – девушка трясла головой, так что ее рыжая шевелюра рассыпалась по плечам, не желаемая сдерживаться резинкой плохого качества.

Агнесса, часто замечая это, твердила, что острижет Зельду налысо. Зельда обычно улыбалась в тридцать два зуба и даже несла ножницы Агнессе. Но та только отмахивалась, говоря, что тогда девчонку точно уж никто не заберет, а она и так не красавица.

И если в осенние месяцы жить в приюте было хорошо, к зиме стало все ужасно.

***

В первый день декабря мороз подкрался неожиданно. Утром, проснувшись, девочки обнаружили, что в умывальниках не вода, а сплошной лед. На третьем этаже был такой дикий холод, что, даже одевшись в теплые вещи, воспитанницы все равно мерзли. Пришлось Агнессе разрешить ходить в помещениях в зимних плащах.

Что-то случилось с трубами, и весь этаж оказался не отоплен.

– Возможно, город опять сократил финансирование, – предположила Никки, растирая покрасневшие замерзшие руки. – Но в ноябре было тепло. Может, просто неполадки.

– И что же, мы теперь всю зиму будем ходить в плащах по зданию? – Зельда вытерла нос рукой.

– Зель! Ты же леди! – воскликнула Никки, подавая платок. – Используй это.

Девушка приняла тряпочку и стала издавать трубные звуки.

– Извините, – гнусавя, произнесла она. – Нос не дышит вообще.

Занятия в этот день собирались отменить, но все равно решили их провести.

В классной комнате было тепло. Девочки сдвинули парты как можно ближе к батареям и отогревали свои руки и ноги.

Директриса пообещала, что к вечеру отопление должны дать, но ни к вечеру, ни на следующее утро трубы не потеплели ни на градус.

Первую ночь воспитанницы решили сдвинуть кровати и спать рядом друг с другом, чтобы не замерзнуть во сне. И хотя вначале было довольно тепло, к утру все равно многие замерзли.

Серафима даже успела простыть. Ее отправили в непотопляемое больничное крыло, где позже оказались и многие другие. К концу февраля Фима так и не выздоровела, умерла от воспаления легких.

Земля была еще обледенелая, поэтому копать могилу наняли нескольких мужчин. Похоронили быстро и тихо. На похоронах были только Рита и ее соседки в сопровождении мадам Крофорд.

Тепло появилось на этаже отверженцев только к седьмому декабря. Причину такого неудобства воспитанницам не объяснили. Всю неделю они ночевали в одной из классных комнат, где было тепло. Лежали на полу на матрасах. И хотя батареи грели, по полу все равно ходил сквозняк, подбираясь тихими, едва уловимыми шагами к девочкам.

Из-за обильных снегопадов до приюта часто не доезжали машины с продовольствием, из-за чего еды стало в несколько раз меньше.

Часто вместо положенных двух половников супа девочки получали только половину одного.

Они отощали, осунулись. Лица приобрели сероватый оттенок. Постоянный кашель раздавался в комнатах, отражаясь от пустых холодных стен, и эхом разносился по этажу.

Всю еду отдавали маленьким детям от двух до четырех лет. Они должны быть здоровыми. В их комнатах хорошо топили, их одевали как можно теплее.

Рита помнила, как в прошлом году сидела на своей кровати и пила горячее какао, которое принесла мисс Олин, а над головой раздавался хриплый кашель старших девочек.

– Знаешь, нужно только дожить до весны. А там и снег сойдет. Наладится поставка продовольствия. И теплее станет. Солнцем сможем вылечить наши недуги, – приободряла Никки, хотя сама тряслась от холода. – Я ведь уже много зим так прожила. И эту проживем.

Она совсем исхудала. Сквозь кожу проступали кости, щеки впали. Казалось, дунь на девушку – она упадет.

Рита делилась своей едой, зная, что Никки надо есть больше, чем ей. Зельда и Фиби делали так же. Они недоедали, чтобы их старшая подруга смогла хоть немного набрать в весе. Смотреть на ранее живую Никки, а теперь больше похожую на ходячий труп, было невыносимо.

Но зима подошла к концу, завершив этот кошмар белой пелены и голода. Как и твердила каждый день старшая соседка, машины с пищей стали приезжать чаще, снег начал таять. Трава в приютском саду слабо зазеленела. Воспитанницы смогли почувствовать себя живыми, вдыхая весенний воздух и греясь на слабых солнечных лучах, изредка пробивающихся в приютский сад.