За тебя, Родина!

– Никто!
– твёрдо ответил Гюнтер.
– Я сам это придумал, сам напечатал на машинке в приёмной коменданта Седана когда его писарь вышел покурить! Поэтому не надо искать корни какого-то заговора, Роске! Виноват во всём я один! Виноват что удержал город вопреки громадному перевесу противника, благодаря мужеству моих солдат и ошибок противника! Виноват в том что выжил а не погиб, как многие мои подчинённые, срывая планы французов и сохранив пути снабжения для наших танкистов! И я готов ко всему что может последовать! Я знал что меня может ждать ещё тогда когда это сделал! Прошу лишь передать Зеппу что единственной причиной моей авантюры было понимание того что другой возможности выполнить приказ о обороне Вадленкура у меня не было! Не будь этой бумажки то сейчас оба города были бы захвачены французами и мы не сидели бы здесь с вами!

Эмоционально закончив речь Гюнтер лёг на кровать и закрыл глаза. Сердце часто стучало, постепенно успокаиваясь, в голове было пусто. Вот почему такая несправедливость?! Образно говоря, такой поступок, который совершили он и его солдаты, достоин награды, причём не какой-там нашивки.. А тут приходится надеяться о том как бы завтра не наступил последний день его жизни в наказание за превышение служебных полномочий! Сюрреализм настоящий! Проклятье, а как же его женщины, если Шольке не станет?!

Эта мысль повергла Гюнтера в ещё большую мрачность. Вот уж не было печали..

– Я подробно сообщу Дитриху о нашем разговоре..
– пообещал Роске, поднимаясь со стула.
– Думаю, он обязательно постарается вытащить вас но, вкупе с делом Бахмана, ситуация выглядит довольно безрадостной.

– Постойте, унтершарфюрер!
– окликнул его Гюнтер когда тот уже собрался уходить.
– Вчера я не успел узнать какие именно у меня потери.. Кто выжил а кто погиб.. Можете ввести меня в курс дела?

Тот замялся и у Шольке засосало под ложечкой. Похоже, его ждут очередные неприятные известия. К удивлению, судьба подчинённых взволновала его куда больше собственной. Похоже, действительно он успел врасти в коллектив и теперь воспринимает своих солдат как.. пусть не младших родственников в семье но как близких товарищей, за которых несёт персональную ответственность.

– Хорошо, расскажу..
– решил Роске и снова уселся на стул, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Но мои данные не полные, поимённо назвать не могу.

– Пусть так!
– кивнул Гюнтер, внутренне собравшись и приготовившись.

– Кроме вас и вашего заместителя Брайтшнайдера выжило сорок человек..
– признался помощник Дитриха и Шольке почувствовал как сердце болезненно заныло, заранее ощущая что многих он уже больше не увидит в строю.
– На ногах остались семнадцать бойцов СС, ещё двадцать три человека отправлены в наш госпиталь с различными ранениями. Остальные погибли..

Гюнтер закрыл лицо дрогнувшей рукой, погрузившись в свои горькие мысли. Сорок!!! Всего сорок из общего числа почти под сотню человек, если брать всех членов экипажей броневиков и мотопехоту на "Ганомагах"! Это просто кошмар! Меньше половины тех с кем он начинал служить всего две недели назад! А за восемь дней до этого, в день наступления, они были полны жизни радовались каждому мгновению! Всего за неделю его отряд потерял больше половины личного состава! Это очень большие потери! И скоро в его "особом" блокноте список пополнится десятками фамилий тех кого он не смог уберечь от гибели, хотя и пытался как мог.. Слабым утешением служило то что при таком огромном несоответствии его сил и войск противника было вообще чудом что выжили хоть они. По всем правилам военной науки уцелеть под давящим катком целой танковой дивизии противника его отряду было бы невозможно! Даже учитывая неплохие укрепления и ПТО, которые и сделали основную часть работы.

– ..я не знаю поимённо но наибольшие потери, по словам солдат, они понесли когда сражались с прорвавшейся в город группой французских броневиков..
– продолжал рассказывать Роске, видимо, не замечая его состояния.
– Эти "Панары" носились по улицам, расстреливая всех наших кто им попадался. Пока ваш посыльный добрался до резерва и передал приказ их уничтожить те успели натворить делов. Сначала бойцы пытались забрасывать их гранатами но получилось плохо.. А потом, когда ваши машины столкнулись с французскими, началась настоящая бойня. Никто не уступал! Броневики расстреливали друг друга в упор, сталкивались в таранах! Те кто выжил и смог вылезти наружу, бросались на противника с ножами, стреляли из пистолетов, били кулаками и душили.. Ни одного пленного из экипажей "Панаров" не было, все погибли в бою с нашими. Но прежде чем последний из них вспыхнул на улицах Вадленкура то и все ваши машины тоже были выведены из строя и сгорели. "Здоровяка" также больше нет..

– уточнил он, наверное, решив что Шольке это было особенно важно.

На самом деле ему был важен не только экипаж его "Здоровяка" но и любой другой. Но Гюнтер промолчал, чувствуя что не может сказать ни слова. Просто не смог найти тех что выразили бы всю его боль в этот момент. А Роске, увлёкшись, продолжал говорить дальше..

– По приказу Зеппа я каждый час пытался связаться с вами и сообщить время прибытия 10-й танковой дивизии, которую Гудериан по просьбе Дитриха послал вам на помощь.. Но вы не отвечали! Мы уже не знали что и думать. Лётчики над городом докладывали что поля под Вадленкуром заставлены сгоревшей и подбитой вражеской бронетехникой, ваши оборонительные позиции на окраинах разрушены и в них нет никакого движения. Где вы и ваши солдаты никто не знал. Сам город весь в дыму и было плохо видно что происходит внизу. Иногда на улицах виднелись танки и тогда штурмовики пикировали чтобы поразить их.. Наш полк ворвался в город через час после танкистов, которые добили прорвавшихся в него французов и контратаковали исходные позиции противника. Дитрих сам нашёл вас лежащим в церкви и храпящим так что стены содрогались..
– усмехнулся Роске, посмотрев на него.
– И не велел вас будить, сказал, пусть выспится герой! Занялись ранеными, отправили их в госпиталь. А потом появился этот Бахман и всё завертелось на ночь глядя..

– Значит, весь наш полк ещё здесь?
– Гюнтер повернул к нему голову.

– Нет, этим утром он по приказу Дитриха был отправлен вслед за танкистами на юг, в качестве пехотной поддержки, чтобы выйти в тыл сидельцам на линии "Мажино"..
– огорчил его унтершарфюрер.
– Здесь только Дитрих, я и пара человек из штаба. Весь полк, его штаб и тылы ушли на юг. Кроме вас с Бруно все остальные отдыхают и приходят в себя после этого боя. Ваш друг и медсестра пытались вас навестить но часовой не пустил, так что пришлось им тоже уехать..

– Ясно!
– произнёс Шольке, снова вздохнув.
– Если возможно, выпустите Бруно, он ни в чём не виноват. Просто выполнял приказ командира, мой приказ. Вся ответственность на мне!

– Я понимаю но это пока невозможно!
– с сожалением развёл руками Роске.
– Этот Бахман очень зол на то что ваш помощник с ним грубо обращался и угрожал оружием. Поэтому, чтобы тот снова не стал жаловаться отцу, Дитрих лично с ним поговорил и тот, узнав что вы под домашним арестом, добровольно согласился разделить ту же участь. Думаю, ему ничего особенного не грозит, как простому исполнителю приказа и завтра, после суда, если его оправдают, Зепп намерен его отпустить, сославшись на то что вашим выжившим разведчикам нужен временный командир.

Да уж, Бруно там накомандует без присмотра Гюнтера! Опять всеобщий пофигизм и расслабление.. Мда, а ведь похоже, даже если удастся увильнуть от казни то его карьере конец? Что он и озвучил в виде вопроса.

– Боюсь, так и есть..
– подтвердил унтершарфюрер с истинным огорчением.
– Единственный кто точно может не только спасти вам жизнь но и оставить командиром разведчиков это сам фюрер. Но до него надо сначала добраться а потом ещё и убедить в вашей правоте что, как вы сами понимаете, невозможно сделать до завтрашнего утра.

Что верно то верно. И даже если это всё удастся сделать, что крайне маловероятно, то реакцию Гитлера вряд ли можно будет назвать положительной. В прошлый раз он вытащил его из-под носа Гиммлера только потому что к Еве успела обратиться Лаура, да и сам фюрер не хотел чтобы его "верный Генрих" начал допытываться насчёт письма. А так он был очень зол за тот случай когда пьяный Шольке избил патрульных, хотевших его задержать. Теперь же другая ситуация, разоблачение и допрос по этой теме ему вряд ли грозят. Да и всю важнейшую информацию которую он мог дать Гитлеру, уже раскрыл, а значит, по идее, больше не интересен.