За тебя, Родина!

– Никанор Иванович, я очень.. повторяю, ОЧЕНЬ недоволен твоей работой!
– нарушил молчание Василий Тимофеевич, самым суровым тоном, чтобы тот проникся важностью момента. Для этого ему не надо было даже стараться, ярость бурлила внутри, желая вырваться наружу и разразиться матом. Но выдержка опытного чекиста помогла сдержаться и сохранить самообладание.

– Товарищ старший майор государственной безопасности, я..
– заместитель попытался оправдаться, мужественно стараясь не опустить взгляд, но капля пота, стекавшая по виску, выдавала сильнейшее волнение.

– Что, капитан?!
– рявкнул Сергиенко, рывком вставая из-за стола и обходя его.
– Как это называть, а?! Практически в центре города, там где у тебя должны быть тишь да гладь, десятки каких-то сволочей устроили стрельбу на весь город! Куча народу сюда звонили и спрашивали кто на нас напал, понимаешь?! Один так вообще решил что это немцы и начал спешно собирать вещи! Ты что, капитан, совсем не контролируешь обстановку во Львове?! Хочешь чтобы тебя отправили в более спокойное место, там где жителей раз-два и обчёлся, да и ходят они круглый год в валенках? Так я могу это тебе обеспечить, даже не сомневайся! Ты хоть понимаешь какой это по нам удар в политическом смысле?

– В политическом?
– удивился капитан милиции.
– Простите, товарищ старший майор государственной безопасности, но при чём тут это?

Василий Тимофеевич на пару секунд закрыл глаза, устало качая головой. Вот хорошим был начальником милиции этот Верёвка, но в политике вообще не соображал, не улавливал этот момент, только и знал как с уголовниками бороться. И это у него неплохо получалось, по крайней мере до прошлого вечера.. Что ж, у каждого человека есть недостатки, у Никанора Ивановича был именно такой, несмотря на то что он регулярно сидел на политзанятиях и добросовестно отвечал на вопросы.

– Мы здесь находимся всего несколько месяцев.. Наша власть ещё до конца не укрепилась, люди присматриваются к нам, думают как и что мы делаем..
– начал объяснять Сергиенко, впрочем, без особой надежды что заместитель усвоит хоть что-то.
– Советская власть в нашем лице только нарабатывает авторитет, старается показать что полностью контролирует город и область.. А что же они услышали ночью? Грохот выстрелов, взрывы, пожары! Они верили нам, рассчитывали что мы прекратим всё это безобразие, и что в итоге? Где милиция, спрашивают местные? Где НКВД? Почему они допускают что в центре города можно спокойно стрелять в друг из друга, не боясь правоохранительных органов? Почему люди вынуждены сидеть в своих домах, дрожать от страха, бояться что шальная пуля попадёт к ним и убьёт либо ранит их самих или близких? Вот они сидят там забившись в угол и знаешь что думают?

Не дождавшись ответа от притихшего Верёвки Василий Тимофеевич сделал это сам, чувствуя как злость снова начинает разрастаться.

– Они думают: Если советская милиция и НКВД не могут их защитить то зачем они вообще нужны? Может они лишь кажутся сильными а на самом деле слабы, раз не сумели предотвратить всю эту бойню?
– напирал старший майор ГБ.
– И вот от таких крамольных мыслей уже очень недалеко до саботажа и вредительства со стороны колеблющихся элементов. Ну а наши явные враги, те кто ещё на свободе, они уж точно воспрянут, решив для себя что можно открыто убивать, устраивать диверсии и призывать к свержению советской власти! Ведь чего бояться? Всё равно милиция и НКВД не смогут помешать, верно?

Никанор Иванович молчал, видимо, подавленный его словами. Сергиенко немного помолчал, пытаясь успокоиться, и у него получилось. Да и вообще, нечего злиться на капитана, во всей этой истории есть и доля вины самого Василия Тимофеевича. Никто, ни один информатор не дал знать о готовящемся! Даже намёка не было! Получается, всё произошло настолько быстро или внезапно что они просто не успели передать.. Либо их просто не было в той группе которая и устроила войну на улицах ночного Львова. Ну или ещё какие-нибудь версии.. Очень плохо что всё случившееся оказалось для них полной неожиданностью. Осталось лишь надеяться что начальственный разнос подстегнёт Верёвку и тот начнёт рыть землю, усиленно работая с криминальными элементами.

– Ладно, Никанор Иванович, садись и докладывай что смог узнать по всей этой истории..
– устало вздохнул Сергиенко и снова уселся за стол. Из-за этой кровавой свистопляски он не выспался, подняли звонком посреди ночи.
– И учти, я сам следователем работал, так что не вздумай мне лапшу вешать на уши!

– Так точно, товарищ старший майор государственной безопасности!
– чуть воспрял духом подчинённый, осторожно усаживаясь на стул сбоку.
– Судя по тому что мне известно, всё началось незадолго до полуночи. Мои люди опросили тех кто проживал в районе этой католической церкви и они..

– Собора, Никанор Иванович, не церкви! В крайнем случае, костёла!
– поправил он капитана, без особой надежды что тот запомнит. Заместителю было всё равно как конкретно назывались здания для религиозных обрядов, которые лишь смущали умы советских граждан, и в чём их отличия между собой. Все они были для Верёвки церквями.

– Так точно, собора!
– послушно повторил мужчина, и продолжил: - Эти люди утверждают что сначала прозвучали несколько пистолетных выстрелов. Вернее, это были револьверы, но жители особо не различали их. Потом несколько минут было тихо. А затем, по их словам, на улице начался настоящий ад! Сразу несколько из них единогласно говорили что стреляли из автоматического оружия, скорее всего, из пулемёта! Невдалеке от места стрельбы проживает один из армейских командиров дислоцирующейся в городе 24-й легкотанковой бригады РККА, так вот он твёрдо утверждает что стрельба велась из нашего пулемёта, а именно, из "ДП-27".

Сергиенко, намеревавшийся в этот момент глотнуть воды из стакана, поперхнулся от неожиданности.

– Что-что?!
– переспросил он, изумлённо глядя на подчинённого.
– Ты хочешь сказать, капитан, что кто-то из этих урок стрелял из армейского пулемёта?! Это что, шутка у тебя такая?!

– Никак нет, товарищ старший майор государственной безопасности!
– быстро покачал головой Верёвка.
– Найдены доказательства использования этого оружия. Около сотни гильз и пустая "тарелка" от "дегтяря". Наверняка где-то есть и ещё одна, если неизвестный пулемётчик не утащил её с собой.

– Охренеть..
– только и смог произнести Василий Тимофеевич, забыв про стакан с водой.

Эти проклятые урки совсем перешли границу? Мало им пистолетов так они теперь ещё и пулемёты начали использовать для разборок между собой?! А потом что? Гранаты, броневики и танки? Казалось бы, хуже во всей этой истории быть уже не может.. И вот получай и распишись! Как говорится, не говори "гоп" пока не прыгнешь.

– Согласен!
– отозвался Никанор Иванович, на этот раз утвердительно кивнув.
– Сам пулемёт не найден поэтому мы не можем определить по заводскому номеру откуда он у них появился, ни одного преступника живым схватить не удалось. Все погибли или разбежались. Так же подтверждён взрыв гранаты, найдены её осколки.

Сергиенко показалось что тугой ворот командирской гимнастёрки душит его и он расстегнул верхнюю пуговицу. Дышать стало легче и старший майор ГБ прикрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Да-а.. нет слов, одни матерные. Но нужно собраться, узнать все подробности и начать действовать! Потому что когда нарком обо всём этом узнает то первое что он спросит - как ты это допустил, Василий Тимофеевич? А вот второй вопрос, конечно если Сергиенко после первого не снимут с должности, звучать будет уже по другому - каковы подробности произошедшего и что ты сделал по факту?