За тебя, Родина!
Шрифт:
Гитлеру тоже было интересно узнать каким образом Гейнц рассчитывает преодолеть столько преград и выполнить боевую задачу. Ведь по всем законам снабжения нужно дать хоть небольшую передышку войскам, подтянуть тылы, восполнить потери, уплотнить боевые порядки на случай контратак противника. Что же, интересно, придумает Гейнц?
– Разрешите ответить по порядку?
– обратился тот к фюреру и Адольф кивнул.
– Что касается боеприпасов и топлива.. Оставлю на месте часть самых изношенных или повреждённых машин, солью с них всё топливо, перегружу снаряды и патроны в другие танки и брошу их в бой! Пехота? Она мне не так уж и нужна! Но если без неё никак, то есть выход - посадить на все свободные машины и бронетранспортёры как можно больше солдат, перебросить их к моим танкам, а потом они будут наступать в качестве танкового десанта.. этакие панцергренадёры. Ну а что касается
– слегка улыбаясь, закончил Гудериан.
На Гальдера смотреть было одно удовольствие. Крайне ошарашенный вид начальника Генерального штаба порадовал Гитлера, хоть он и сам не вполне верил что у Гейнца получится его смелый план.
– Мой фюрер, да это же самая настоящая авантюра!
– возмущённо воскликнул тот, глядя на Гитлера.
– Генерал-лейтенант Гудериан не понимает последствия этого своего решения! Я категорически против такого бессмысленного риска! Он не берёт в расчёт возможные действия противника, а ведь враг не станет сидеть и спокойно ждать пока командир 19-го армейского корпуса осуществит всё что он тут придумал!
– Совершенно с вами согласен, не станет!
– тут же отозвался Гейнц, к удивлению Гитлера.
– Именно поэтому нельзя терять ни минуты! Если фюрер одобрит мой план то я уже через час смогу вылететь обратно во Францию!
Адольф едва не рассмеялся, поняв что Гудериан использовал слова Гальдера против него же. А пока начальник Генерального штаба приходил в себя от такого афронта Гитлер обратился к Мильху.
– Что вы скажете о состоянии авиации на этом участке фронта?
– спросил он недавно назначенного командующего всеми "Люфтваффе". Была надежда что Эрхард к этому времени успел привыкнуть к новой должности и вникнуть в положение дел.
Тот встрепенулся, прокашлялся и заговорил:
– Мой фюрер, положение дел в боевых авиационных частях действительно довольно серьёзно. С 10 мая бои идут непрерывно и с большим напряжением. Мы почти выбили французскую авиацию, по существу её больше нет. Но что касается английской.. Тут сложнее. В районе Дюнкерка противник почти не имеет аэродромов, пусть и не оборудованных. Но главная опасность исходит от британской авиации базирующейся в южной Англии. Им лететь до линии фронта очень близко, благодаря чему они висят над передовой почти непрерывно, оказывая поддержку с воздуха союзникам. А вот нашим самолётам, из-за того что они не успевают за наступающими частями, приходится намного сложнее. Захваченные аэродромы разрушены, либо завалены битой вражеской техникой, полосы сильно повреждены, нет складов для топлива и боеприпасов для машин, а также специальной техники. Лётчики не могут приземлиться а наземные службы не успевают за ними, так как вынуждены освобождать дороги для пехоты, танков и их колонн снабжения. Так же периодически происходят нападения на эти службы со стороны мелких отрядов противника в нашем тылу. Конечно, заявки наземных войск мы стараемся удовлетворять как можем но только ограниченно. Дело в том что истребители, прилетающие в район Дюнкерка, встречают в воздухе численно превосходящего противника, в том числе на новых моделях "Спитфайра", и с трудом могут защитить только себя, да и то не всегда. Посылать туда беззащитные штурмовики - верная смерть без всяких шансов вернуться обратно. Больше всего шансов у бомбардировщиков, летящих группами на большой высоте, но говорить в таких условиях о точности бомбометания бесполезно, разброс слишком велик. И ещё одна проблема.. Пилоты очень устали, мой фюрер! Они делают по пять а то и больше вылетов за день! Те кто возвращаются, едят прямо возле самолётов, или вообще засыпают едва вываливаются из кабин. Как только самолёт заправят то их будят выливанием холодной воды в лицо, иначе храпят дальше.. Из-за такой хронической усталости резко возросла аварийность. Бьются на взлётах и посадках, даже опытные эксперты. Кессельринг настоятельно рекомендует проводить ротацию пилотов, если уж нельзя снизить частоту вылетов, иначе через несколько дней люди будут просто засыпать в воздухе.
Он замолчал, выразительно глядя на Гитлера. Адольф мысленно поморщился. Да, скорее всего Мильх прав и все эти факторы действительно снижают эффективность германской авиации, но ситуация на фронте никак не располагает
к отдыху! Пилоты должны.. нет, они обязаны выдержать!– Скажите мне честно, генерал-полковник, на сколько дней их ещё хватит?
– потребовал он, нахмурившись.
Эрхард замялся но, подгоняемый его суровым взглядом, ответил:
– Если бои будут идти с прежней интенсивностью.. неделя, мой фюрер! Максимум! После этого срока я уже не смогу гарантировать выполнение ими боевых задач в прежнем объёме. Дело в том что мы теряем опытных лётчиков которые служат примером для молодёжи! Тем становится не у кого учиться и они просто погибают в "собачьих свалках". Англичане отлично понимают что сражаются на пороге родного дома и бросаются в бой словно бультерьеры на мясо.
– Господин генерал-полковник! Доведите до сведения ваших подчинённых мои слова!
– медленно начал Гитлер, пытаясь сказать то что чувствовал.
– Противник уже на последнем издыхании! Он на грани поражения и мы должны собрать все оставшиеся силы чтобы окончательно добить врага! Не дать ему спасти своих солдат и переправить их в Англию! Потому что потом нам придётся снова сойтись с ними в бою, только они уже будут отдохнувшие и оправившиеся от поражения! Пусть запомнят главное - никто из окружённых не должен вернуться домой! Лётчики обязаны выложиться полностью, понимаете, Мильх? Пусть добьют всю это толпу под Дюнкерком, а потом мы дадим им отдых! Передайте что после выполнения задания все отправятся в Париж или домой, в отпуск! Конечно, награды их тоже не обойдут стороной, пусть не сомневаются!
– Я обязательно передам всё что услышал, мой фюрер!
– заверил его командующий "Люфтваффе".
– Хорошо! И, наконец, я хочу услышать того кто куёт наш меч для победы!
– добродушно сказал Гитлер, глядя на того кто за все эти минуты не промолвил ни слова.
– Господин Шпеер! Вы сможете обеспечить наших танкистов и лётчиков необходимым количеством техники, взамен уничтоженной и выведенной из строя, без снижения боеспособности частей?
Тот задумался на несколько секунд. А потом, поколебавшись, кивнул.
– Думаю, да, мой фюрер. Я ещё не до конца ознакомился с делами, касающихся некоторых фирм и военных предприятий, но могу гарантировать что исходя из запасов моего министерства подкрепления техникой в боевые подразделения станут своевременными. Весь вопрос лишь в количестве вагонов и платформ Рейхсбана, которые он сможет выделить для этих целей. Но эту проблему я тоже постараюсь решить в самые сжатые сроки!
– Не сомневаюсь в вашем профессионализме и деловых качествах, Альберт!
– тепло ответил Гитлер, радуясь за своего близкого соратника, от которого зависело столь многое.
– Мой фюрер, так что вы скажете о предложении командующего группой армий "А"?
– напомнил ему о главном вопросе Гальдер.
– Мне кажется, не стоит так рисковать и, всё-таки, дать генерал-полковнику несколько дней передышки для подтягивания тылов и приведения войск в порядок..
– Нет, господин генерал-лейтенант, это исключено!
– категорически отрубил Гитлер, эмоционально взмахнув рукой.
– Меня убедил план генерала Гудериана и я поддерживаю его!
– Но, мой фюрер, это слишком опасно!
– воскликнул начальник Генерального штаба, в волнении снимая очки.
– Всё будет висеть на волоске!
– То же самое вы и другие генералы твердили мне перед аншлюсом Австрии, присоединением Чехословакии, вторжением в Польшу и Францию!
– разозлился Гитлер, в душе презирая этого штабиста-предателя.
– Где бы мы были если бы я каждый раз вас слушал?! Вы, штабные генералы, слишком осторожны по сравнению с теми кто делает историю на полях сражений! Вот, посмотрите на Гейнца! Не в пример вам, протирающим штаны в тиши кабинетов, он сам садится в танки и ведёт в бой своих солдат! Так же как Роммель и другие решительные люди не боящиеся риска! Нельзя победить если всё время осторожничать! Поэтому забудьте о передышке, вам понятно?! Никакого стоп-приказа не будет!
– Стоп-приказ?
– тихо спросил Гудериан. Скривился и добавил: - Меня воротит от этого слова, мой фюрер! Танкистам нельзя отдавать такие приказы. Они дурно влияют на боевой дух моих мальчиков.
– Вы его не получите, генерал, я вам обещаю!
– успокоил его разошедшийся Гитлер.
– Я даю вам и другим полевым генералам карт-бланш. Сделайте всё как задумали! Главное - не дайте им удрать от вас, Гейнц! Только вперёд! Намотайте их на гусеницы, если не захотят сдаться! А начальнику Генерального штаба и генерал-полковнику фон Рундштедту я приказываю обеспечить выполнение моего приказа всем необходимым! Вам ясно, Гальдер?!
– он хмуро взглянул на огорчённого генерал-лейтенанта.