За тебя, Родина!
Шрифт:
– Так точно, мой фюрер!
– ответил тот, бросив взгляд на довольного генерала-танкиста.
– Вот и хорошо!
– удовлетворённо заметил Гитлер, оглядывая всех с лёгкой улыбкой.
– Все свободны, господа!
Присутствующие начали неторопливо вставать, все кроме быстро вскочившего Гейнца. Тот надел фуражку, кивнул фюреру и направился к двери.
– Господин генерал, я бы попросил вас задержаться на день в Берлине..
– услышал Гитлер реплику Гальдера.
– У меня есть что сказать вам.
– Извините, господин генерал-лейтенант, но мои парни ждут меня там, на фронте!
– покачал головой тот.
– Вы слышали приказ фюрера, верно? Через час я уже должен быть в воздухе. Сожалею что снова не попаду на ваше собрание генштабистов, но кому-то нужно
– закончил он с едва уловимой иронией в голосе.
И больше не задерживаясь вышел из кабинета, оставив покрасневшего от негодования начальника Генерального штаба на месте. Гитлер усмехнулся, увидев его лицо. Пусть только попробует "съесть" Гейнца или саботировать его план, он живо приведёт его в чувство!..
Глава 38
Северо-западнее г. Камбре, Франция.
22 мая 1940 года. После полудня.
Гюнтер Шольке.
Солнце безжалостно сушило землю на обочинах дороги, от асфальта шло колеблющееся марево, словно мираж над пустыней. Рёв мотора нового броневика, по традиции снова названного "Здоровяк", монотонно усыплял, заставляя Гюнтера то и дело клевать носом. Конечно, командиру разведки полагалось неусыпно бдить но мерная езда по неразбитому асфальту немилосердно укачивала. В придачу и жара добавила свою лепту. Весь экипаж щеголял в распахнутых комбинезонах, сняли даже майки, оставив лишь трусы, но даже это не помогало, как и настежь распахнутые люки. Через них врывались новые волны горячего воздуха, добавляя температуру к жару двигателя, отчего всё боевое отделение машины превратилось в почти не продуваемую кочегарку.
Время от времени Гюнтер, устав каждую минуту вытираться мокрым полотенцем, пытался выглядывать из башни, чтобы встречный ветер обдувал верхнюю половину тела от пота, но под открытым солнцем было ещё хуже и приходилось снова нырять вниз. Ушедшая вперёд пара броневиков под командованием Ковальски, выполнявшая роль головного дозора, время от времени выходила на связь и докладывала что всё спокойно. Получив от радиста стандартное сообщение Шольке снова проваливался в дрёму, стараясь поудобнее скрючиться на месте командира машины. По сторонам ничего интересного не было, кроме время от времени встречавшейся сгоревшей или брошенной вражеской техники. Фляги с водой уже показывали дно когда из походного штаба Зеппа, следующего далеко позади в комфортабельном автобусе, пришёл приказ на часовой привал. Наконец-то..
– Зигель, стоп! Радист, приказ колонне тот же!
– крикнул он вниз, предвкушая что через минуту сможет спуститься на землю и размять ноги.
Унтершарфюрер СС Мариус Зигель, один из тех счастливчиков кто в Вадленкурской бойне не только умудрился выжить но и не получить даже царапины, дал команду водителю остановиться на обочине. После того как была получена новая техника Гюнтер с удовольствием снова назначил его командиром своего броневика. Он знал что в той жестокой схватке на улицах горящего города Мариус записал на свой счёт двух французских разведчиков из экипажа "Панара", что давало ему шанс получить нашивку за ближний бой. А это было бы весьма почётно, учитывая то что он не пехотинец, которым, в основном, и доставалась эта награда. Ещё из его экипажа выжил водитель, Курт Хассе, но тот был серьёзно ранен в том же бою и когда он сможет вернуться в строй не знал никто. Определённо, не скоро. Поэтому назначили новичка, эсэсманна Ханса Фишера, малоразговорчивого крепкого парня откуда-то из Померании.
"Здоровяк", проехав ещё метров десять, прижался к обочине и остановился, пыша жаром от раскалённого корпуса. За ним то же самое сделали ещё пять броневиков, так же по традиции названные "Крестоносец", "Ландскнехт", "Всегда первый", "Гордый гунн" и "Баварец". "Аттила" был в передовом дозоре, как и второй броневик, единственный которому его экипаж сменил название. Вместо "Малыша" появился "Тор", созданный под влиянием помешанного на скандинавских сагах Ковальски.
Гюнтер хотел было молодецки спрыгнуть с борта но не решился, чувствуя
свои затёкшие ноги. Ну его к чёрту, не хватало растянуться на пыльной обочине под взглядами подчинённых.. Поэтому слез спокойно и неторопливо, как и подобает командиру. Оглянулся и увидел как к его броневикам подъезжают отставшие бронетранспортёры с пехотинцами-разведчиками отряда. Почти все они были без шлемов, стараясь укрыть головы от зноя разными тряпками. Все "Ганомаги" были стандартными "251" кроме четырёх машин. Две с миномётами внутри, одна медицинская с большими красными крестами на капоте и бортах, а также сапёрный вариант бронетранспортёра для полевого ремонта. О таком разнообразии предусмотрительно позаботился Дитрих, к стыду самого Шольке который даже не подумал об этом. Но потом, глядя на них, ему пришла в голову другая мысль - не помешало был подстегнуть производство специализированных машин на базе "251", например вооружённых огнемётами, противотанковыми орудиями или мини-РСЗО с ракетами по бортам корпуса. Тогда его отряд будет куда зубастее чем сейчас и сможет больно огрызнуться, не дожидаясь когда к нему на помощь придут "большие дяди".За его отрядом остановились два десятка грузовиков разных моделей с размещёнными в них двумя ротами одного из передовых батальонов "Лейбштандарта". Остальные только показались вдали в виде цепочки маленьких точек. Прищурившись, Шольке быстро глянул на часы и понял что времени ещё много, а значит пора попробовать осуществить свой план..
Он подошёл к открытому люку "Здоровяка" и сказал собирающемуся вылезать наружу Мариусу:
– Зигель, я смотаюсь назад на полчаса, передай что за меня остаётся Брайтшнайдер.. Понял?
– Так точно, командир. Что сказать если Папаша будет вас искать?
– осведомился унтершарфюрер, вытирая потное лицо своей пилоткой.
– Скажи.. скажи что я сижу в кустах и размышляю о смысле жизни..
– усмехнулся Гюнтер, знаком подзывая к себе связного мотоциклиста.
– Да, и узнай где именно остановилась наша санитарная рота.
– Слушаюсь, командир!
– преувеличенно чётко козырнул Зигель, не сумев подавить улыбку. Вот засранец, всё уже понял! Ну ничего не утаить! Да и хрен с ним!
На то чтобы передать полномочия и узнать где расположились медики ушло меньше пяти минут и совсем скоро Шольке мчался в коляске тарахтящего мотоцикла обратно, на юго-восток, держа в руке незатейливый букетик полевых цветов, сорванных недалеко от обочины. Пока они ехали мимо большой колонны техники и спешившихся эсэсовцев Гюнтер чувствовал как в нём всё горит от нетерпения поскорее увидеть Лауру. Это настоящая мука, находиться так близко и не иметь возможности даже сказать друг другу пару слов! Если про его отлучку узнает Зепп то может взгреть.. да ничего, как-нибудь отболтается, в конце концов это его не самый сильный залёт по сравнению с тем что он натворил в Вадленкуре.
Ещё через десять минут мотоцикл свернул в сторону небольшой придорожной рощи, под сенью которых приткнулись медицинские автобусы и грузовики, выделяющиеся своими огромными красными крестами. Гюнтер слез на землю приказал водителю далеко не отлучаться и ждать его, а сам пошёл вдоль колонны, пристально всматриваясь в окна машин, из которых как раз выходили наружу санитары, врачи и медсёстры.. Да где же она? Не она.. и эта тоже.. о, кажется.. Точно, она!
Перейдя на быстрый шаг Шольке быстро оказался позади отлично знакомой фигуры, идущей вместе с какой-то подругой вглубь рощи. И этот родной голос, ласкающий слух..
– .. Ох, Марта, как я не завидую твоему будущему мужу!
– покачала головой Лаура, не замечая подкрадывающегося эсэсовца.
– Почему это?!
– с недоумённо-обиженными нотками в голосе ответила девушка по имени Марта.
– Да потому что он с ума сойдёт от твоей болтовни!
– прыснула от смеха его любимая, весело глянув на подругу.
– Послушает день, потом другой, а на третий пойдёт и повесится.. или застрелится.. со свёрнутыми в трубочку ушами.. ха-ха-ха!
– Да ну тебя, Лаура!
– легонько толкнула её Марта.
– И вовсе я не болтушка, скажешь тоже.. Просто не люблю молчать когда есть что сказать, вот и всё..