За тебя, Родина!

Походив полчаса возле входа на солнце он понял что мешает людям и устроился в тени на каком-то мягком неряшливо выглядящем тюке, лежащем у стены дома. Лишь когда Гюнтер подошёл вплотную и с облегчением свалился задом на эту своеобразную "подушку" оберштурмфюрер понял куда уселся. Но потом, после секундных колебаний, решил не менять своего решения отдохнуть на ней. За эти три недели боёв и потерь Шольке настолько вымотался что перспектива сидеть на окровавленной форме других бедолаг уже не вызвала у него отторжения.

Снял нагретый шлем, расстегнул ворот камуфляжной куртки и откинулся на кирпичную стену, положив рядом с собой "МР-38". Неподалеку от него, развалившись на сиденье, жадно пил воду из фляжки тот самый связной мотоциклист, который привёз сюда оберштурмфюрера. Та текла у него из уголков рта и оставляла после себя чистые дорожки на пыльных щеках парня.

Тело, почувствовав относительный комфорт, тут же попыталось заснуть, добирая все те часы которые оно не смогло использовать прежде. И Гюнтер, после короткой но тщетной борьбы с самим собой, бесславно потерпел поражение, уронив голову на грудь..

..Разбудил его чей-то голос, настойчиво проникающий в мозг:

– Господин оберштурмфюрер! Господин оберштурмфюрер, вы слышите? Просыпайтесь!

С трудом разлепив сонную, сладкую хмарь перед глазами он приподнял тяжёлую чугунную голову и прищурился, пытаясь разглядеть того кто посмел помешать ему хоть чуть-чуть отдохнуть. Потребовалось несколько секунд чтобы ещё затуманенный мозг выдал нужную информацию о разрушителе его отдыха.

Надо же, это оказался тот самый водитель грузовика, который как-то привозил к нему Лауру ещё в Голландии! Помнится, в тот раз они вместе с девушкой устроили громкий секс на всю улицу из-за того что забыли закрыть окно, и Гюнтер перед отъездом предупредил парня чтобы тот держал язык за зубами. Хотя, какой уже в этом был смысл? Всё равно из кучи свидетелей наверняка нашёлся тот кто с радостью поведал всем желающим пикантную историю о командире разведчиков СС и медсестре, оглашавших окрестности своими криками и стонами в порыве бешеной страсти. И теперь этот парень, несомненно тоже его узнавший, стоял перед ним, старательно сохраняя на лице полное спокойствие.

Облизав пересохшие, словно после хорошей пьянки, губы он покрутил онемевшей шеей и тяжело поднялся на ноги, чувствуя как постепенно приходит в себя. Солнце стояло в зените, опаляя землю своими жаркими лучами, вызывая желание сбросить надоевшую, пропотевшую форму и окунуться в какой-нибудь прохладный пруд или озеро. Но ближайший водоём, тот самый возле которого англичане соорудили укрепрайон для последней отчаянной попытки не допустить немцев в город, располагался в километре отсюда и тащиться туда было лень.

– Что случилось? Операция закончилась?
– спросил он, со вздохом застёгивая куртку и снова надевая шлем.

Бой в ближайшее время, вроде бы, не ожидался, но Гюнтер уже настолько привык к тяжёлой металлической сфере что без неё чувствовал себя немного не в своей тарелке. Да и без оружия в руках тоже. Видимо, профессиональная деформация фронтовика даёт о себе знать. Не хватало ещё после войны шарахаться и падать на улице, случайно услышав автомобильный глушитель или лопнувшую шину..

– Так точно, господин оберштурмфюрер!
– с готовностью подтвердил тот, разворачиваясь и направляясь ко входу в госпиталь.
– Десять минут назад. Доктору Лейтману сообщили о вашем прибытии и он готов вас принять.

– Хорошо..
– буркнул Шольке, почти полностью проснувшись.
– А раненый, которого они оперировали? Выжил?

Они вместе дошли до дверей и окунулись в душную атмосферу помещения госпиталя. Несмотря на настежь открытые окна температура воздуха внутри почти не уступала уличной. В комнатах и коридорах лежали раненые, которых ещё не успели отправить в тыловые госпитали. Озабоченно и деловито сновали врачи и медсёстры, выполняя свои привычные обязанности. То и дело раздавались крики, стоны и ругань тех кто не мог сдержать боль от своих ранений. Перед самым лицом Гюнтера с гудением принеслась муха и он раздражённо отмахнулся, представив сколько этих проклятых насекомых наверняка кружит рядом с открытыми ранами солдат. Жара и кровь служили для них отличной средой и марлевые полотнища, кое-где навешанные на окна, почти не спасали.

– Выжил, господин оберштурмфюрер..
– сочувственно ответил санитар-ефрейтор. Но тут же добавил: - Только, скорее всего, калекой останется. Пуля колено разнесла, пришлось врачам там потрудиться.. Ничего, зато теперь спишут и он поедет домой, к родителям или невесте.

Шольке хмыкнул но не ответил солдату. Получить такое увечье мало кому пожелаешь. Хотя.. наверняка есть и такие для которых раздробленное колено вполне нормальная цена за дальнейшую безопасность в глубоком тылу в окружении родных. Люди разные, нельзя всех грести под одну гребёнку.

Пройдя пару коридоров в этом спёртом воздухе, иногда прижимаясь к стенам, чтобы пропустить носильщиков с медиками, они подошли к ничем не примечательной двери. Санитар-ефрейтор не колеблясь постучал в неё костяшками пальцев, приоткрыл и громко крикнул внутрь:

– Герр штабс-арцт, к вам оберштурмфюрер Шольке!

– Пусть войдёт!
– донёсся в ответ мужской голос.

Тот посторонился и открыл дверь нараспашку, недвусмысленно приглашая войти. И Гюнтер не замедлил это сделать. В небольшой, скорее, даже тесной комнате сидел за столом широкоплечий мужчина в накинутом белом халате, под которым угадывалась полевая форма с васильковыми петлицами медицинской службы СС. На голове белая шапочка, фонендоскоп на шее, большие ладони с сильными пальцами, внимательный взгляд. Как-то сразу Шольке почувствовал что этот человек находится на своём месте, там где и должен быть.

Учитывая то что медицинское звание штабс-арцта соответствовало армейскому гауптману или гауптштурмфюреру СС Гюнтер вытянулся перед ним в стойку и поприветствовал как положено младшему по званию. Но тот досадливо нахмурился и отмахнулся, показывая что чужд всей этой субординации. Вполне вероятно, до войны этот Лейтман работал где-нибудь гражданским врачом и до сих пор не привык к скрупулёзному соблюдению устава, несмотря на ношение формы. Впрочем, так даже лучше, Шольке и сам не особо любил тянуться перед вышестоящими.

– Наконец-то я вас вижу, оберштурмфюрер!
– с какой-то предвкушающей радостью хохотнул доктор Лейтман, хитро улыбаясь.
– Жду вас со вчерашнего дня, между прочим!

– Я знаю, герр штабс-арцт, но командир батальона..
– начал, было, объяснять Гюнтер, но главный врач "Лейбштандарта" снова отмахнулся.

– Да-да, мне передали что вы были очень заняты боем!
– прервал его медик, продолжая смотреть на оберштурмфюрера с загадочным видом.
– Ну ничего, в данном случае время пока ещё терпит, так что.. Готовьтесь!

У Шольке удивлённо поднялись брови:

– К чему, герр штабс-арцт?
– осторожно спросил он, теряясь в догадках. Поведение и слова доктора выглядели очень странными, и непонимание происходящего снова внушило ему некоторую тревогу.

– Сейчас узнаете, Шольке, сейчас узнаете..
– ответил тот, кинув мимолётный взгляд на дверь.

И, словно дожидаясь этого, в неё постучали.

– Да, войдите!
– громко крикнул главный врач полка.

За спиной Гюнтера послышался скрип открываемой двери, кто-то вошёл.. и вскрикнул женским до боли знакомым голосом: