За Великой стеной

На другой день господин Фу неожиданно позвал Пройдоху на рыбалку.

— Мотор знаешь? — спросил господин.

— Я знаю все моторы, — сказал Пройдоха.

Они поехали на небольшой лодке с подвесным мотором к южной оконечности острова. Третьим в лодке оказался американец. Небольшого роста, совершенно лысый, с янтарными глазами, как у огромной кошки. Но рыбалка выдалась какая-то странная... Как и все путешествие. Господин приказал Пройдохе подойти к берегу у скалы, на которой торчал маяк. И ушел с янки куда-то.

Вернулись они к вечеру, и уже в темноте Пройдоха доставил их к казармам. Господин Фу улыбался, не в силах скрыть радость, лысый янки снисходительно похлопывал его по плечу и что-то говорил. Пройдоха лишь понял одно выражение: «О'кэй».

Потом прошло еще пять дней. И Пройдоха оказался участником еще более странной рыбалки... Господин Фу эти пять дней не беспокоил слугу. Он целыми днями пил тонкое шаосинское вино, играл с офицерами-чанкайшистами в маджан, проигрывал по-крупному, но проигрыши, казалось, его не огорчали, даже вроде бы и доставляли удовольствие... Ночью он вдруг разбудил Пройдоху и приказал идти за ним к пристани.

— Домой будешь возвращаться морем, — сказал он. — На той лодке, на которой мы ездили рыбачить. Дойдешь до маяка, в миле от него, прямо на юг, увидишь джонку. Лодку потопи... За нее уплачено. Тебя ждут в джонке.

— Мы так не договаривались... — запротестовал Пройдоха. Ему стало страшно — слишком много непонятного. Он не любил тайн, потому что за разгадку уже пришлось однажды платить слишком дорого.

— Иди! — коротко приказал господин. И в его голосе прозвучали такие нотки, что Пройдоха замолчал.

— А что за джонка будет ждать меня? — спросил он тихо.

— Подъедешь, передай им вот это. — Господин Фу протянул Пройдохе брелок на цепочке — толстый вислоухий божок из слоновой кости с рубиновыми глазами. — Вот и все. Вы пойдете к Гонконгу. Встретит Сом, мой телохранитель. Что делать, он тебе скажет. Поступишь в его распоряжение. Все. Иди!

И господин Фу, не попрощавшись, повернулся и ушел к казармам, где его поджидали пьяные офицеры.

— Мы не договаривались, что я буду транспортировать груз, — ответил Пройдоха. — Вы нанимали меня для охоты на крокодилов.

— Иди!

Так Ке очутился на затерянной джонке. И поплыл морем к Гонконгу. Экипаж состоял из пяти неразговорчивых и мрачных типов.

Они плыли несколько дней. Потом стали в фарватер почти у самого Гонконга и забросили сеть. Здесь сновала флотилия джонок, шел лов рыбы мигай. «Рыбаки» открыли трюм, вывалили туда рыбу поверх пакетов, завернутых в рогожу из копры.

«Опять наркотики», — подумал Пройдоха. Но на Белую Смерть у него был особый нюх, это были не наркотики. Наркотики шли обратным рейсом, из Гонконга, где из опия знаменитой китайской марки «999» делали героин в тайных лабораториях.

Наступила тревожная ночь... «Рыбаки» залегли вдоль бортов джонки с автоматами. Капитан спустился в каюту, настроил портативную японскую радиостанцию, связался с кем-то. К. утру подошла еще более древняя джонка. С нее перебрался Сом. Он привез документы и пропуск в Гонконг.

При входе в пролив командовал Сом. Контрабандисты пробирались к северной части города Нотан-роуд и чуть было не попали в лапы полиции.

Пройдоха вначале думал, что их джонка пристроилась к настоящим рыбакам, но, когда выскочил полицейский катер, джонки «рыбаков» окружили контрабандистов, и, пока полиция устанавливала кто есть кто, фелюга с контрабандой прорвалась к стене сампанов и моментально затерялась среди сотен себе подобных.

Разгружали груз на следующую ночь. Взяв первый пакет, Пройдоха сразу же определил, что это золото.

— Тебе повезло, парень, — сказал Сом и впервые дружески похлопал Пройдоху по плечу. — Длинного господин выгнал... Ты займешь его место... Поздравляю с крещением!

— А чем провинился Длинный? — насторожился Пройдоха.

— Да... — неопределенно ответил Сом. — В общем, пистолет остается у тебя. Теперь ты тоже телохранитель господина. Мой напарник! Держи!

Он протянул Пройдохе деньги. Тысячу гонконгских долларов [23] . Пройдоха растерялся... Он никогда не имел столько денег сразу, если не считать тот капитал, который был в героине.

— Слушай, вьетконговец, — сострил Сом, — от нас тебе никуда не деться. Деньги советую определить в банк. На черный день пригодятся. Наш хозяин умеет хорошо платить. Но не любит двух вещей — трепачей и любопытных.

5

Я предложил господину Фу сигарету. Он поблагодарил, закурил... Мое молчание затянулось. В конце концов имел я право задуматься, испугаться, раскаяться или приготовиться к очередному туру схватки — своеобразной китайской борьбе, где не хватают друг друга за пояс, как это делают араты во внутренней Монголии, а где схватка гораздо изощренней и безжалостней? Призом могла оказаться моя жизнь или жизнь господина Фу.

Я чувствовал, что господин Фу не питает лично ко мне ненависти. Ему даже приятна была наша беседа. Человеческая психика находится под семью печатями для психологов, не говоря уже о простых смертных, нахватавшихся верхов из научно-популярных статей, наподобие меня. Для меня сила человеческой мысли граничит с фантастикой, и, если бы кто-то вдруг передвинул силой мышления предмет, я бы не удивился, возможно, и потому, что некогда было бы удивляться — я бы готовил «гвоздь» для своей любимой и распроклятой газеты. Господин Фу испытывал ко мне даже расположение... В чем и заключалась вся пикантность моего положения. Так любуются пирожным на конкурсе кондитеров: «Жалко есть!» — и тем не менее едят, и с аппетитом едят, самые лучшие шедевры кондитеров.

— Зачем вы пришли ко мне?

— Видите ли, господин Кинг, — ответил он задумчиво, — у вас королевская фамилия.

— А у вас счастливая [24] .

— Я вынужден побеспокоить вас, хотя официально нас никто и не представлял, но в наше стремительное время я решился на этот шаг, рискуя прослыть невежливым...

«Понесло, — подумал я. — Давай, давай». Я пропускал мимо ушей его извинения. «Тепло... тепло... горячо, — отмечал я про себя. — Доехали!»

— Убили моего слугу, — сказал Фу. — Как мне удалось узнать, вы были в зале ресторана, и может быть...

24

Фу — счастье (кит.).