За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!

— Я тоже, взгляните, — резко попросил Мэйсон и аккуратно развернул своего приятеля спиной к себе.

— Твою мать… — сорвалось с его уст и он застыл на месте, чуть ли не с раскрытым ртом, а Мэйсон еле сдерживал смех.

— Конкурент, мистер Максфилд… — подстебал он и насмешливо усмехнулся, но Уэсли никак не отреагировал, продолжая, как завороженный пялиться на огромный плакат, висевший прямо перед ним на высоком столбе.

На нем была изображена церковь, чистое небо, облака, флаг Соединенных Штатов Америки, но самая важная деталь, находящаяся на этом плакате была более значима для Максфилда и подрывала почти все его планы. На перед нем фоне был изображен Деймон, с честными-пречестными глазами и сыном в обнимку.

Ниже было подписано:

Голосуйте за Деймона Сальваторе, честного человека!

Уэса всего перекосило и от злобы, которая кипела в его крови, он даже не заметил, как Мэйсон усевшись в свою машину быстро уехал, оставив его совершенно одного на этой площади. По его улицу начали бегать желваки и он кое-как сдерживался, чтобы не закричать о том, как сильно он хочет убить Деймона Сальваторе собственными руками.

— Ну сука, сам напросился…

К полудню, в кабинете началась суматоха. Из стороны в сторону ходил человек с детектором жучков в огромных наушниках и странных очках по имени Джон. У него были взъерошенные волосы и какие-то слишком огромные глаза.

Его сюда приволок Эн, объяснив, что к чему. Так как я решил ввязаться во всю эту галиматью с выборами и кандидатством, то мне придется подойти к этому основательно и осторожно. Нельзя допустить, чтобы наверх выплыло все, что я так тщательно пытаюсь утаить от народа. Энзо, в компании Макса, продолжал ходить по пятам за Джоном, пока тот в серьезным видом проверял каждый уголочек картинной рамы, а мы с Колом сидели в соседней комнатке на мягких диванах, читали журналы, пили кофе и слушали еле доносящиеся до нас из кабинета голоса.

Джон все время говорил о безопасности и давал напутствия с предупреждениями об осторожности. Он даже уточнил, что нужно проверять всю сувенирную продукцию, которая проникает внутрь задания, независимо от того, на каком этаже будет валяться весь этот хлам, в том числе зажигалки и брелоки.

Вдруг к нам присоединился Энзо, оставив Макса с Джоном в кабинете и сел рядом со мной.

— Слышь, Эн? — позвал Кол.

— М?

— Про Джеймса Бонда помнишь фильм?

— Ну, — устало кивнул он и я тихо усмехнулся, продолжая непринужденно читать журнал.

— Там же одному черту лазер в глаз вмонтировали… — откинув журнал сказал Кол.

— При чем здесь лазер? — немного повысил голос Сент-Джон. — Джон у моего отца в институте электроникой занимается и в федеральном агентстве правительственных связей информации, понятно? — выговорив все это на одном дыхании, он уставляется на сидящего напротив Майка. — Так что Дей, 95% защиты от прослушки есть, — заверил меня друг я и удовлетворенно кинул, так и не оторвав взгляда от глянцевой бумаги.

— За такие бабки можно было и 100%, — лениво развалившись на спинке дивана проворчал Кол.

— Тебе Господь Бог 100% не даст! — отрезал Эн.

— Баловство все это…

— Ну ладно, — прекратил их тираду я. — Перед выборами нормально… Узнай то, что говоришь сам — узнай то, что говорят другие и будешь подлинным князем… — откинув журнал, развел руки в стороны я и улыбнулся.

— Слышь, Микола, будешь так с избирателями говорить — пролетишь, как фанера над Парижем, — спохватился Кол, поднявшись на диване и сев на спинку. — Проще будь, Дей…

— Куда уж проще-то а? — меня прервал вошедший к нам Макс и я повернулся к нему. — Че? — парень тут же поднес указательный палец ко рту, призывая нас быть тихими и рукой позвал в кабинет.

Мы быстро, но тихо встаем за ним и вваливаемся в кабинет, видя, как Джон стоит на стремянке под гербом США и с улыбкой на нас глядит. Подходим к нему и Макс аккуратно забирает у него его приборы для обнаружения и наушники. Техник осторожно снимает герб и вручает его Энзо, а на стене виднеется маленькая черная мигающая точка. Не надо иметь и пяти пядей во лбу, что бы догнать, что это такое. Жду пока Джон слезет на пол, тихо поднимаюсь на эту же стремянку на уровне жучка и облокачиваюсь на стену, повернувшись к друзьям полу боком.

— А я вот думаю, — специально наигранно и погромче произнес я, говоря прямо в жучок и складывая руки на груди. — ну на хрен эти выборы…

— Ты чего, с ума сошел? — подыграл мне снизу Кол.

— Не, а что, здесь побеждает сильнейший, — пожимаю плечами я и снова поворачиваюсь к жучку, — а кто у нас сильнейший? — приторно задаю риторический вопрос я и улыбаюсь. — Правильно, Уэс! — наклоняюсь прямо над жучком, а с моих губ все не сходит улыбка. — Уэс… Кончай пакостить.

На следующий день мы с ребятами заскочили в больницу к Аларику. У нас была традиция навещать его, как будто мы просто приходим к нему в гости и проводим с ним время. Это были бесценные часы, мы могли говорить о чем угодно, делать что угодно, даже если он нас не слышит и не видит. Мы просто хотим быть рядом.

— Твою ж ты мать… — протянул я, с насмешкой разглядывая первую полосу в утренней газете, подпирая пятой точкой подоконник в палате. На черно-белой фотографии красовался замученный жизнью Уэсли, поставленный под автоматы, якобы чеченских военных и чуть ли не выкупанный в грязи. — «Из Чеченского плена в кресло конгрессмена» — прочел заголовок я и лениво сложил газету. — Какой плен? Жертва войны… — подхожу к маленькому столику, к которому уже подбегает Кол со стаканами.

— Сочиняет, как Пушкин, — хмыкнул друг и полез в маленький холодильник этой «скромной» VIP-палаты. — Короче, я про него все выяснил, — проговорил он, а я тем временем, оставил газету на столе и подошел к бессознательному другу. — После мясорубки на станции, его люди пригрели. Так он, сука, сразу к трубе и присосался, — достав бутылку бурбона, усмехнулся Кол и закрыл холодильник. — Потом с турками завязался, там помощь ему оказали, получил льготы на восстановление.

— Живучий черт… — констатирую я и снова возвращаюсь к столу, падая на стул напротив Майка.

— Да слить его, падлу… в темную и все дела.

— А нельзя, — заметил я и сложил руки на груди.

— Че так? — внимательно посмотрел на меня друг, разливая по стаканам алкоголь.

— У него покрышка федеральная.

— Да ты че…?!

— Угу… — дверь раскрылась и в палату вошел Энзо с огромным букетом белых цветов, смерив нас не очень ободрительным взглядом.

— А как же ты собрался у него выборы выигрывать? — поднял бровь Майклсон.

— Молча, — Лорензо ставит пушистый букет в больничную вазу с водой у кровати Рика.

— И давно он под ними? — снова интересуется Кол.

— Ну года три, как минимум…

— Не, ну хватит вы о делах-то! — прервал тихим голосом нас Эн и мы повернули на него головы. — Все-таки к Рику приехали, ребят…

— Эн, не грузи, а, — отмахнулся Кол.

— Глянь, какую они фотку сделали, — улыбнулся уголком губ я и кинул Колу газету.

— Кровь, пот и слезы, — еле сдерживая смех прочел Майк, взяв в руки газету, пока я подошел к кровати Рика. — вот урод, а…