За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!

Мне больно смотреть на его неподвижное лицо и страшно прикоснуться к коже, потому что знаю, что холоден он, как лед и если сейчас мое подсознание еще до конца не верит в то, что произошло, то прикоснись я к нему, мир пошатнется и я больше мне смогу держаться на плаву.

…

С меня были сняты всякие подозрения, я был жив и не виновен перед семьей Фарика, но мне не становилось лучше. Фархад был моим братом и теперь, когда его нет, нет частницы меня. У меня словно оторвали кусок сердца, оставив на нем огромнейший шрам, как от осколка. Еще никогда мне не приходилось так страдать и я очень надеюсь, что больше не придется, потому что прошли сутки, а я все не могу отделаться от мысли, что таджикско-иранский дебил, умерший по собственной глупости был мне так дорог и что жизнь моя больше не будет прежней… Никогда.

— Простите, вам плохо? — прервал мои мысли женский голос и я вскинул голову, обращая внимание на стюардессу.

— А? — она смотрит на меня хлопая пушистыми ресницами и продолжает улыбаться. — Мне хорошо, — соврал я и вымученно улыбнулся.

— Пожалуйста, — она предоставила мне поднос с рассыпанными по нему сосательными конфетками.

— Спасибо. — я взял две и снова отвернулся к окну.

Позади Душанбе, в котором закопана по восточным традициям часть меня.

…

Ребята встречали меня уже в аэропорту, входя в помещение поочередно. Первым был Кол. Мы снова подали руки друг другу и стукнулись грудью.

— Ну как ты?

— Нормально… — кивнул я.

— Как погодка? — следующим был Эн.

— Жарко.

— Мы их нашли. — гордо заявил Рик и одобрительно улыбнулся.

— Кто?

— Поехали, — уклончиво ответил он и мотнув головой, повел на улицу.

Я был готов увидеть кого угодно в качестве своего новоиспеченного союзника, но не Уэса Максфилда, который сейчас сидит за мои столом и буравит взглядом лежащий перед ним диктофон, на котом идет запись:

« — Абсолютно левый азиат. — его голос.

— Ну тогда… Сведи его с пацанами, — чужой голос.»

Рик тут же выключает диктофон и достав карту памяти, отдает Колу, который начинает с превеликим интересом крутить ее у себя в руках и рассматривать лицо бывшего врага, сидя в кожаном кресле с его стороны.

— А че ты вдруг решил нам помочь? — задумчиво спросил я, стоя лицом к окну сзади него.

— Я, видишь ли, не знал, что Казбек его будет валить… — как-то просто пожимает плечами он, не удосужившись даже повернуться, собственно как и я. — А я с вами ссорится не хочу… — он кидает взгляд на Кола и тот хмыкает.

— Извини, — срываюсь с места и иду к своему креслу во главе стола, обходя Уэса. — мы тебя общим, а-то ты может быть нас тоже кому-то пишешь. — усаживаюсь в кресло и сложив руки в замок на столе кидаю намекающий взгляд на Рика и тот тут же приготавливается.

— Это разумно, — поджимает губы Максфилд и встает с места. Рик хлопает его по бокам и ногам. Находит пачку сигарет в его кармане и раскрыв ее смотрит на еще совсем нетронутые сигареты.

— Угощайся.

— Не курю. — каменно отчеканил Рик и отдал Уэсу в руки пачку.

Максфилд оказался чист и я даже растерялся в том, какое же решите мне принять. Я знаю, что он крыса и сволочь каких мало на нашей грешной Земле, но он реально не может просто так раскрыть своих, на это есть причина и мне кажется, она личного характера. Тем не менее доверять ему нельзя.

Ну что ж, он хочет поиграть, значит будем играть.

— Ну, теперь считай, что мы друзья. — протягиваю руку и Усли сначала меряет ее недоверчивым взглядом, но спустя секунду пожимает ее и улыбается.

Домой я явился не очень поздно, Елена что-то готовила кухне, а Космос тихо ворочался в кроватке. Вещаю пальто на крючок в прихожей и захожу в комнату сына. Это маленькое существо начало весело дрыгать ножками, когда увидело меня. Выплюнув соску, Кос улыбнулся беззубым ртом и потянул ручки ко мне.

— Нет, сынок, — улыбаюсь в ответ. — Папа ещё руки не мыл и в чистую одежду не переодевался, — цокаю языком и весело подмигиваю ребёнку, который продолжает улыбаться.

— Деймон? — в дверях появляется моя жена. — Я не слышала, как ты вошёл, — нахмурилась она и от этого у неё между бровей образовалась складочка.

— Иди к нам, — зову её головой и она медленно подходит ко мне и кладёт руку на плечо, тоже разглядывая сына в полумраке комнаты.

— Он на тебя так похож, — тихо говорит она мне на ухо, положив подбородок на плечо.

— Да ну, по-моему на тебя, Ленка…- усмехнулся я, повернувшись к ней.

— У него твои глаза.

— И твоя улыбка, — трусь носом о её нос и она закрывает глаза, оставаясь в моих объятиях.

— Деймон… — она становиться ещё тише и я понимаю, что она хочет сказать, что-то важное. — Прости… Я… Знаю, что у тебя сейчас какие-то проблемы на работе и ещё случилось какое-то горе и понимаю, что тебе сейчас не до решения моего вопроса, но… Это связано с Космосом, поэтому решение должны мы принимать вдвоём.

— Я слушаю тебя.

— Скоро Рождество… — пожала плечами она и открыв глаза начала выводить на моей груди, облаченной в черный свитер пальцами понятные лишь ей узоры и пристально на неё смотреть. — я вот тут подумала, раз уж и тебе и мне близка Россия и если так сложилось, что мы с тобой не крещены, то может мы… может мы перекрестим сына и сами заодно перед Рождеством перекрестимся? — она подняла на меня глаза и я стал серьёзным.

— Ты хочешь православие?

— Да, что в этом плохого?

— Нет, ничего, просто я… я не знаю пока, Ленка, дай мне подумать недельку, хорошо? — она преданно смотрит мне в глаза и разочарованно кивает, закусив нижнюю губу, а я все сильнее сжимаю её руками, словно тисками и вдруг замечаю, что за нашим разговором Космос уснул. — Смотри, Лен… — жена тоже поворачивается к кроватке и снисходительно улыбается, любуясь сыном.

Когда я смотрю, как она возиться с ребёнком и как заботиться о нем, я вижу в ней настоящую мать и чем-то она смахивает на мою, такая же терпеливая и такая же в меру строгая, такая, какой мне представлялся идеал матери.

Целую ее в висок и обнимаю еще сильнее. У нас все будет по уму, просто мне нужно время.

В голове зашумел звон колоколов, а улицы уже были полностью заметаны снегом и мы всей гурьбой осторожно вышли на улицу, не спускаясь со ступеней храма. Я держал на руках укутанного в теплое одеяльце сына и вдохнул в грудь побольше воздуха. На душе стало легко, в сердце не таилось ничего, кроме любви и я словил себя на мысли, что такое у меня впервые. Идея с крещением была великолепна, но на тот момент, когда примерно месяца два назад Лена предложила мне это я и представить не мог, что Божья благодать настолько сильно породит во мне рвение к исправлению ошибок. Я посмотрел на счастливую Лену, у которой глаза светились ярким огнем радости и тихой благодарности.