За все в ответе

С о л о м а х и н. Подождите… вы же пошли человека позвать!

П о т а п о в. А я позвал! Вот — человек! (И кивком головы указал на Миленину.)

Общее замешательство.

А й з а т у л л и н (еще не веря). Вы, Дина Павловна? Вы? Почему же вы мне не сказали? Дина Павловна, дорогая! Почему вы от меня это скрыли?

Миленина молчит. Потапов стоит за ее спиной, за спиной Потапова стоит Толя, готовые каждую секунду вмешаться и прийти на помощь. Все окружили их.

Б а т а р ц е в. Ничего не понимаю!

С о л о м а х и н. Садитесь, товарищи, продолжим?

Садятся, но кто где, прежнего порядка уже нет. Миленина продолжает стоять.

Б а т а р ц е в (нетерпеливо). Так ваше участие в этих расчетах в чем, собственно, заключается?

М и л е н и н а (негромко). Ну… сама идея, сам принцип такого анализа принадлежит бригаде. Принцип довольно оригинальный. Они начали копать снизу, с простоев. И все расчеты делали они. Конечно, я во многом помогала — кое-какими коэффициентами, дала им все необходимые цифры… в конце я все расчеты тщательно проверила. Они безукоризненны.

К о м к о в. А почему, простите, именно к вам обратились?

М о т р о ш и л о в а. Вот-вот!

М и л е н и н а. Я по совместительству преподаю математику на подготовительных курсах… Туда ходят ребята из этой бригады: Толя Жариков, например (кивнула в сторону Толи), Валера Фроловский…

Фроловский неловко кашлянул.

Они просили меня помочь. А потом познакомили меня с Василием Трифоновичем. (Улыбнулась Потапову.)

Б а т а р ц е в (перебивая, ошарашенно, Фроловскому). Так это у него в бригаде твой парень?

Ф р о л о в с к и й. У него.

Б а т а р ц е в (Потапову). У тебя?

П о т а п о в. У меня.

Б а т а р ц е в (Фроловскому). И тоже от премии отказался?

Фроловский опускает голову.

Гриша, как же так? Ты, выходит, все знал, в курсе дела! Не пришел, не предупредил… И тут сидишь молчишь?

Фроловский не отвечает.

Ну и денек! Открытие за открытием! (Закуривает.)

С о л о м а х и н. Дина Павловна, в чем, по вашему мнению, ценность этого анализа?

Батарцев быстро взглянул на Соломахина.

М и л е н и н а. В том, что он провел четкую разграничительную линию между тем, что зависело от нас, и тем, что от нас не зависело. Насколько мне известно, идея этого расчета возникла у ребят после одного спора: одни говорили — «у нас вообще так», порядка, мол, не было, нет и не будет никогда, а другие, в том числе и Василий Трифонович, всю вину возлагали на руководство стройки. (Поворачивается к Потапову.) Ничего, что я все рассказываю?

П о т а п о в. Ничего, ничего.

М и л е н и н а (продолжает). Главный вывод этого анализа я бы сформулировала так: оказывается, мы страдаем не столько от дефицита стройматериалов, сколько от собственной неорганизованности.

Черников улыбается.

М о т р о ш и л о в а. Что же получается: руководство треста сознательно пошло на обман, чтобы премию выбить? (Милениной.) Так надо понимать?

М и л е н и н а. Я не могу сказать, чтобы здесь был сознательный, заранее обдуманный обман. Я по себе сужу. Когда Василий Трифонович первый раз объяснил мне, с какой целью они задумали свой анализ, я была абсолютно убеждена, что они заблуждаются. Я была уверена: этот анализ наверняка докажет, что у треста были самые веские основания скорректировать план. Ведь я прекрасно знала — стройка недополучила целый ряд конструкций, материалов. Об этом так много всегда говорили — на всех совещаниях, на планерках. Но точных расчетов никто не делал. А когда посчитали, получилось, что Василий Трифонович прав… Очевидно, желание руководства, чтобы на стройке все выглядело хорошо, сильно преувеличило значение недопоставленных материалов. Психология взяла верх над фактами… Я могу про себя сказать, если бы не Василий Трифонович, мне бы в голову никогда не пришло сделать подобный анализ! Зачем он? Зачем доказывать, что мы плохие? Мы-то в отделе у себя привыкли думать всегда наоборот: как доказать, что мы лучше других. Это же наш трест!.. А у рабочих, оказывается, обзор гораздо просторнее, и они гораздо объективнее, гораздо спокойнее, строже смотрят на свою стройку… У них этого нашего трестовского патриотизма гораздо меньше. (Мотрошиловой.) Вы меня про руководство спрашиваете? Я, например, уверена, если бы такой расчет (показала на тетради) был бы у Павла Емельяновича на столе до того, как он ходатайствовал об изменении плана, он не стал бы этого делать.

Л ю б а е в. Но почему вы все-таки не сказали Иссе Сулеймановичу? Это же не просто так? Серьезнейшие расчеты! Почему вы ему не сказали, что делаются такие расчеты, что они есть?

Миленина молчит.

Б а т а р ц е в (очень сухо). А почему Потапов из вашего участия делал тайну? Это уже совсем непонятно.

М и л е н и н а (оглядываясь на Потапова). Нет, тут совсем другое. Я думала, Павел Емельянович, что когда расчеты будут готовы, мы пойдем к вам, покажем, объясним…

Б а т а р ц е в (перебивая). Почему же вы так не сделали?

М и л е н и н а. Я сейчас объясню… На днях ко мне пришли ребята. Всей бригадой. Василий Трифонович сказал: поскольку сейчас дают премию, бригада решила от нее отказаться. Он сказал, что и я тоже должна так сделать. Раз они так решили, очевидно, это имело смысл. Но я… я не смогла. (Смутившись.) Я не из-за премии, конечно… в смысле не из-за денег… просто я как-то не умею, не готова к таким… В общем, мне показалось, что это не совсем правильно. Мы тогда даже поспорили, и даже из бригады кое-кто со мной согласился… (Оглянувшись на Потапова.) Василий Трифонович, ничего, что я рассказываю?

Потапов кивает.

Но потом они все же остались при своем решении. А я премию получила. После этого, я так думаю, Василий Трифонович и не стал упоминать мое имя. Может быть, он подумал, что я боюсь неприятностей, не знаю. Во всяком случае, я ему не поручала делать тайну из моего участия. И когда он пришел сейчас за мной, я даже обрадовалась. Я не жалею, что так получилось и что вам теперь все известно.

С о л о м а х и н. Дина Павловна, вы близко узнали бригаду. Какое же у вас от нее впечатление?

М и л е н и н а. Ребята, по-моему, в основном очень толковые. Искренние, честные. До всего хотят докопаться, понять… Видите ли, я жила здесь на стройке довольно одиноко, а теперь у меня есть друзья, (Улыбнулась.) Недавно на охоту меня взяли. Я первый раз в жизни стреляла. В утку.

Б а т а р ц е в (с горечью). Стреляли в утку, а попали в трест!

М и л е н и н а (помолчав, тихо). В утку я не попала…

С о л о м а х и н. Спасибо, Дина Павловна, что пришли и помогли нам разобраться. И спасибо еще за то, что вы были так внимательны, когда рабочие к вам обратились за консультацией и за помощью.