За закрытыми шторами

Помедлив еще мгновение, я всё-таки отошла в сторону, позволив ему зайти в квартиру. Перешагнув порог, Каллен с интересом стал разглядывать мой коридор, из-за чего я тут же покраснела. Наверное, вся моя квартира меньше его прихожей.

– У Вас мило, - сообщил Эдвард, подойдя к окну. – И вид замечательный.

Мои и без того румяные щёки стали просто пунцовыми, когда я услышала скрытый намёк в его словах. Конечно, из моей квартиры открывается замечательный вид, ведь всё, что мне видно – панорамные окна пентхауса мистера Каллена.

– Не жалуюсь, - пожала я плечами, пытаясь не слишком сильно выдать своё смущение.

– Я заметил, - повернувшись ко мне лицом, ухмыльнулся мужчина.

– Мистер Каллен, зачем Вы здесь? – не выдержав, спросила я.

Честно говоря, меня достала его дерзость. Да, я подглядывала за ним, да, я нарисовала его почти обнаженным, да, выставила картину на всеобщее обозрение, но он просто не имеет права приходить ко мне в квартиру и вести себя так, будто он - змей-искуситель. Если он не хотел, чтобы за ним подглядывали, то должен был хотя бы изредка зашторивать окна, по крайней мере, должен был это делать, когда ложился спать. Сегодняшний день я собиралась посвятить своим депрессивным мыслям, а вместо этого сейчас стою и пытаюсь разобраться в игре слов, которой он любезно снабдил меня.

– Хотел бы поговорить с Вами, Белла. Не возражаете, если мы перейдём на «ты»?

– Не возражаю, - сказала я.

– Тогда, может, для начала выпьем, праздник ведь? У тебя есть бокалы? – спросил он, оглядываясь в поисках того, из чего можно было бы выпить шампанское. Поджав губы, я покачала головой.

– Нет. Я не пью, поэтому мне они просто не нужны.

– Совсем? – удивленно спросил Эдвард, наконец, поставив бутылку на стол и сев на моё любимое кресло.

– Совсем. Считаю, что это пустая трата денег, - пожав плечами, объяснила я. – Я могу принести кружки, пойдёт?

– Пойдёт в том случае, если ты согласишься выпить со мной.

Закусив нижнюю губу, я вновь задумалась. Я действительно отрицательно отношусь к алкоголю, в большинстве своём обходя его мимо, но ведь от одного бокала шампанского ничего не случится, правда ведь? Поправочка: не бокала, а кружки.

Кивнув, я ушла на кухню. Взяв две кружки, я прихватила с собой коробку шоколадных конфет с трюфелем, которые так любила, и вернулась в комнату. Эдвард стоял у стены, разглядывая мои картины. В этот момент я чувствовала себя настолько уязвимой, будто я стояла перед ним без одежды, и у меня было такое ощущение, будто я ждала его вердикта.

– Почему ты выбрала модерн? Почему не абстракция, например? – не поворачиваясь ко мне, спросил мужчина.

– Жизнь и без того искажает людей, не вижу смысла в том, чтобы ещё и я этим занималась. Каждый из нас стремится к идеалу, так что же идеального может быть в абстракции? – ни на секунду не задумавшись, ответила я. Мне часто задавали этот вопрос, даже при поступлении в школу искусств. И у меня всегда был один и тот же ответ.

– Никто не идеален.

– Так зачем же это выставлять? Пусть хотя бы на полотне мир станет идеальным, - встав рядом с ним, добавила я.

– Твоя подруга? – поинтересовался он, продолжая смотреть на портрет Тани, который я нарисовала прямо перед отъездом.

– Сестра.

– Если у тебя есть сестра, тогда почему ты встречаешь Рождество одна?

– Потому что она живёт в Лондоне, а у меня нет денег на билет, всего лишь несколько часов назад я лишилась работы.

Эдвард молчал на протяжении довольно долгого времени, продолжая смотреть на изображение моей сестры, и только спустя пять минут снова заговорил. Правда, на этот раз смотря мне прямо в глаза.

– Я ведь мог сказать Элизабет, что это моя картина. Большинство из посетителей галереи даже не поняли бы, что она нарисована немного другой техникой, - сообщил он.

– Но почему-то этого не сделал, - нахмурилась я.

– Не посмел бы, - без промедления объяснил он. – Да, если бы я назвался автором, ты бы сохранила работу, но она того не стоит. Я не посмел бы присвоить себе авторство твоего детища. Что бы ни случилось, никогда не отказывайся от того, что создала собственными руками.

Грустно усмехнувшись, я вернула взгляд на портрет Тани. Знал бы ты, Эдвард, какие меня ждали проблемы из-за того, что я потеряла работу.

– В чём дело, Белла? У тебя прекрасные работы, ты можешь сама участвовать в выставках и продавать свои картины на аукционах, вместо того чтобы работать в галерее простым администратором. Что тебя там держало?

– Уже неважно. Что держало - уже не держит, - замотав головой, вздохнула я.

Я рассказала ему всё. Рассказала, что сама родом из Англии, а в Америку приехала учиться. Рассказала, как поступила в школу искусств, за которую нужно было платить большие деньги, как нашла работу, которая меня жуть как раздражала, но позволяла оплачивать учебу. Не знаю, почему я это сделала, ибо обычно предпочитаю решать свои проблемы самостоятельно и не люблю кому-то жаловаться. Но в тот момент мне просто захотелось высказаться, это было необходимо мне как воздух, потому что, честно говоря, моя голова уже готова была взорваться от переполнявшей её информации, которую срочно нужно было обработать.

– Я могу помочь тебе, - выслушав меня, сообщил Эдвард. – Но у меня есть одно условие.

– Как ты мне поможешь? Оплатишь учебу? – усмехнулась я.

– Почему бы и нет, - пожал плечами он.

– Нет, - категорически отозвалась я. – Я не позволю тебе оплачивать мою учебу.

– Тогда давай выставим одну из твоих картин на аукцион, - предложил он.