Забавы ради...

Пугливые, ярко-синие глаза замерли на серо-зеленых. Поликарп видел в васильковых омутых любимой набегающие слезы, но и понимал, что именно сейчас нужно расставить все точки над «i» в их отношениях, чтобы пойти дальше.

— Все дело во мне! — выдохнула девушка, отводя взгляд. Из уголков ее глаз все же скатилась слезинка, которую парень тут же стер пальцами.

— Посмотри на себя, — продолжала говорить девушка, не глядя на собеседника, — Ты же красивый, успешный. Желающих быть с тобой миллион. А я? Я в краске вожусь, от моды далека. От золотой молодежи этой. Я ничего не смыслю в крутых шмотках, брендах. И толстая еще. А ты… Так что, я решила, без вариантов. Тебе нужна красивая и стройная, под стать.

— О, Боже, как же я крут, — хмыкнул парень с сарказмом, — Думаю, мне под стать сгодиться разве что заморская принцесса.

— Я серьезно, — вздохнула Забава.

— Все сказала? — серьезно спросил Поликарп, когда Забава замолчала.

— Самую суть, — шмыгнула носом Поликарпова.

— Помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросил Соколов.

— Забудешь такое, — едва заметно улыбнулась девушка, но в глаза, такие теплые и заботливые смотреть пока боялась, — не каждый день передо мной красивые парни, не очень благонадежные на первый взгляд, глушат водку стаканами.

Соколов тихо рассмеялся и прижал таки к себе упрямую девчонку.

— А я помню, как увидел твои глаза, — выдохнул Поликарп и втянул носом запах любимых волос с нотками мяты, — Ярко-синий океан, в котором, признаюсь честно, утонул. И знаешь что? Выплывать мне не хочется. Абсолютно.

Сначала несмело, а спустя мгновение, все более уверенно, ладошки прокрались на талию. Прокрались и замерли, а потом и легонько погладили широкую спину.

Поликарп едва заметно раскачивался, будто баюкал девчонку в своих руках. Понимал, что она сдалась, но и последний шаг к нему сделать боится.

— Мне не вериться, — тихо шепнула Забава.

— Напрасно, — ладони обхватили и удержали голову, не позволяя двигаться, пальцы ласково проводили по щекам, чуть задевая уголки рта, — Разве ты не видишь, Василек? Разве не поняла еще?

Голос парня стих, а губ коснулся легкий поцелуй. И спустя мгновение:

— Поняла ведь? Скажи, поняла?

Перемежая слова поцелуями, Соколов все настойчивее прижимал к себе девичье тело, даря и отбирая дыхание, ласку, нежность.

— Да…

— Девочка моя, — выдохнул Поликарп, — Ты увидишь… Все сама скоро увидишь. Не убегай больше. Только не убегай. Будет проблема — решим вместе. Только не закрывайся.

— Хорошо, — шепнула в ответ Забава, отметая сомнения в этом человеке.

— Вот и славно, — улыбнулся Поликарп, не отрывая губ от мягкого шелка волос, — А теперь я требую моральной компенсации за пережитый стресс.

— Чего изволите, сударь? — шутливо поинтересовалась девушка.

— Чего изволю, лучше тебе пока о том не знать, — пробормотал Соколов, и уже решительнее и громче, — Ужин в кругу семьи меня сегодня вполне устроит.

Спустя полчаса за круглым столом просторной гостиной собралась вся семья полковника Соколова. Вернее, малая часть: сын, его девушка и сам полковник с супругой. Девушка жутко смущалась, пряча взгляд от главы семейства и его дражайшей Антонины Макаровны.

А после ужина, на протяжении которого Забава смущенно молчала, отвечая на вопросы короткими фразами, Антонина Макаровна под благовидным предлогом увела девушку с собой на кухню. Дамы перемыли посуду и принялись готовить чай.

— У нас с Сережей всяко бывало, — вдруг произнесла мама Поликарпа, — До свадьбы мы даже не разговаривали друг с другом, хотя и работали вместе.

— Вы тоже в полиции служили? — удивилась Забава, перетирая вымытые тарелки сухим полотенцем.

— Да, следователем в отделе под руководством Соколова, — кивнула женщина, поправила очки и улыбнулась девушке, — Меня его родня не очень жаловала. Да и сейчас, скажу честно, мы с братом Сережи не ладим.

— А Лена и Любомир? — удивилась Забава.

А женщина отметила, что девчонка уже и не смущается почти, отвлеченная хлопотами на кухне и разговором.

— Они выросли у нас, — улыбнулась Антонина Макаровна, — Ребята всегда были в тягость Александру и Зое. А я сорванцов полюбила, как родных. Сергей и подавно. Они вон как на него похожи, и не отличишь. Да и Мирка наш по стопам Сергея пошел.

Две дамы уютно болтали, занятые делом и беседой обо всем. А к дверям кухни тихо подошел Поликарп и остановился, слушая женские разговоры. Стоял, прислонившись плечом к стене, лениво наблюдал за двумя женщинами и улыбался.

— Антонина Макаровна, — вежливо поинтересовалась девушка, — Можно уже чашки относить в гостиную?

— Неси, девочка, — улыбнулась Соколова-старшая, — Знаешь, вот это «Антонина Макаровна» мне, ой, как не нравится. А «тетя Тоня» вообще не солидно. К тому же, вижу, как Карпушка на тебя смотрит, так что, не ровен час, и будешь звать меня ма…

— Мам, чем вам помочь? — решил вторгнуться в женское пространство Поликарп.

Выразительно глядя на мать, перехватил блюдца из ее рук. В ответ получил материнскую ласковую улыбку и легкий любящий подзатыльник.

— Мама молчит, — прокомментировала Соколова и, прихватив торт со стола, отправилась к мужу, который уже громким зычным голосом интересовался, будут ли поить его чаем в этом доме.

* * *

— Я пойду? — в который раз прошептала Забава.

Черный Мустанг припарковался у ворот дома Поликарповых. Родители Забавы остались на ночь у друзей в соседнем городке, дом пустовал, но Соколов, несмотря на приглашение, входить категорически отказался. Не доверял он себе с недавних пор. А переспать с девочкой, любимой и безумно желанной, он пока не собирался. Интуитивно чувствовал, что рано.

— Еще минутку, — вздохнул парень.

Молодые люди стояли около машины, обнявшись. Соколов опирался о капот, удерживая своего Василька руками, поглаживая по плечам, спине, затылку. А Забава обнимала парня за талию, пряча нос в изгибе шеи, вдыхая запах мужского парфюма и чуть щекоча носом горячую неприкрытую одеждой кожу.

— Завтра в «Рокировку» поеду, — тихо говорил Поликарп, наслаждаясь тем, как уютно и правильно уместилась Забава в его руках, — Заберу тебя после занятий? Мне поработать там нужно, а потом вместе потусим там.

— Давай, — согласилась Забава, чуть прикрывая глаза.

Девочка за последний час, что они с Соколовым стояли и прощались около ее дома, окончательно осмелела. Чему Поликарп был только рад. Забава водила по шее и плечу парня носом, пряча улыбку. А иногда, и Соколов это весьма остро чувствовал, оставляла легкие, почти невесомые касания губ.

— Альбина о тебе спрашивала, — голос Поликарпа звучал капельку хрипло, — Утром обрадую ее, скажу, что приедем вдвоем.

— Боюсь, моя печень не вынесет радости Альбины, — вздохнула Поликарпова.