Забери меня отсюда

У меня появилось желание разбить этому кретину лицо.

Нет, он был нормальным парнем, мы даже сдружились, но как он меня иногда раздражает! Прямо до дрожи в руках, когда хочется влепить мощную оплеуху, да и ни кому-нибудь, а именно ему.

– Ваш заказ, - я аккуратно ставлю бутылки на столик, убедившись, что все они стоят ровно, уж было отправилась за остальными блюдами, но…

– Давай поживее! – скомандовал клиент, шлепнув меня по пятой точке. Ему это казалось очень забавным, может даже и возбуждающим, но для меня подобное было как оскорбление.

Неприятно, скажу я вам.

За все то время, что я здесь работала, со мной еще подобного не происходило.

Хотелось развернуться, и, наплевав на все устои, расколоть бутылку с алкоголем об его лысую голову. Плевать, что увольнение – это лучшее наказание для меня. А все может дойти и до более серьезных…

– Ну, что застыла? – услышала я за спиной голос этого ублюдка. – Я же сказал, живее! – на нас смотрела половина бара, в том числе и мой преподаватель с его другом. О, этот неловкий момент, я скользнула взглядом по биологу и он, к моему ужасу, вставал с места. Я кивнула сама себе, сжав кулаки побежала за заказом.

Хорошо, что нести пришлось всего ничего, даже было слишком легко. Я не удержалась и плюнула в одно из заказанных блюд и, знаете что, полегчало. Как только я снова взяла поднос в руки, то почувствовала невероятную легкость от сделанного. Обходя другие столики, я старалась опередить своего преподавателя, но, какая жалость – он раньше пришел к месту назначения и уже о чем-то пытался говорить с клиентом. Я аккуратно стала снимать с подноса блюда на стол.

– Умница, - противно промурлыкал заказчик, от чего я скривилась.

– Попрошу больше не распускать руки, - с холодной вежливостью отчеканил преподаватель, - особенно против воли девушек.

Хоть бы не подрались. Я мельком оглядела биолога, что он уже готов был набить этому мужику морду, но не сделал этого, пытаясь все же избежать конфликта.

– Парень, ты мог бы не лезть, а? Давай-ка по-хорошему…

– Давайте-ка по-хорошему - доедайте и езжайте домой, жена, вероятно, волнуется, - кивнул учитель на его правую руку, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо.

Клиент злобно уставился на нас, переводя глаза с меня на учителя. Рука преподавателя по-хозяйски расположилась на моей талии, а я прижалась к нему, что было непозволительно для меня. Для нас обоих.

Слишком близко. Это же мой учитель! Но так я чувствовала себя более защищенной.

– Кстати, если вы думаете, что эта девушка не может постоять за себя, то вы глубоко ошибаетесь. Но все же, если она не сможет – смогу я, - предупредительно продолжил биолог.

Мы поняли, что этот ублюдок нам не ответит и преподаватель повел меня подальше от этого столика, все так же придерживая меня за талию.

– Твоя смена уже закончена? – поинтересовался он, останавливаясь недалеко от барной стойки.

– Да, - робко ответила я, поглядывая на загадочного ухмыляющегося Диму. – Я сейчас вернусь.

Я пошла переодеваться. Когда я вышла, Михаила уже не было, от чего сердце бешено заколотилось в груди. Я вопросительно уставилась на Диму, а тот насмешливо посмотрел на меня.

– Иди уже, в машине он тебя ждет, - с той же ехидной насмешкой послал меня он.

– Засунь свой юмор, знаешь куда? – ядовито прошипела я, подходя к двери.

– Я тебя тоже люблю, мелкая, - бармен отвернулся к ассортименту, хихикая. – Не воспринимай так близко к сердцу, - он повернулся ко мне и кивнул на дверь, - а то твой защитник мне лицо начистит.

– О, Боги всемогущие, - в который раз взмолилась я, выходя из бара. На глаза мне кинулась знакомая черная машина, в которой сидел учитель и терпеливо ждал. Я рванула к машине, желая побыстрее оказаться дома. Открыв дверь, я плюхнулась на сидение, вытаскивая ремень безопасности.

– Киреева, я буду неустанно повторять тебе о том, чтобы ты увольнялась с работы,- сквозь зубы прошептал он, мрачновато стало. – И как ты терпишь всю эту нервотрепку? – криво усмехнулся он, заводя автомобиль.

– Вы так говорите, как будто это мое любимое дело или хобби. Мне, знаете ли, тоже осточертела эта работа, но увы, она мне нужна, - разочарованно пробормотала я, с нотками сарказма.

Он всегда задавал одинаковый вопрос, на который получал одинаковый ответ.

Учитель пробубнил что-то нечленораздельное, продолжая вести машину. Я сидела и смотрела в окно, рисуя на запотевшем стекле какие-то рожицы, геометрические фигуры и сердечки. Получилось как-то ужасно с последними сердечками, они были слегка кривоваты. Поэтому, я стерла их, тем самым убрав следы своего преступления.

Учитель затормозил на светофоре, когда загорелся красный цвет. Пока мы стояли, он открыл бардачок, находящийся перед передним сидением, и начал рыться в каких-то фантиках, документах, и в итоге, шурша, достал оттуда пару… Конфеток? Серьезно?

– О, конфетки! – радостно пролепетал он, сомкнув находку пальцами, а затем разомкнув. – Будешь? – он посмотрел на меня вопросительно, протягивая открытую ладонь.

«Мужчина перестает быть ребенком в сорок лет», - вспомнились мне слова мамы, в чем я убедилась. Выражения лица у меня, наверное, было слишком удивленное, может даже шокированное, поэтому учитель выдал:

– Киреева, да не смотри ты на меня, как на дауна! Да, я люблю конфетки, - грустно уставился он, на парочку малюток, лежащих у него на ладони.
– И вообще, что ты на меня так смотришь? Я тоже человек! И я люблю сладкое! Думаете, только вам, девушкам, позволено.

– О, Господи, я буду, давайте! – я закатила глаза, забирая у него одну малютку, случайно коснувшись пальцами раскрытой ладони. Я развернула конфетку и отправила ее в рот, заметив, что она со вкусом винограда. Учитель проделал тоже самое, держась за руль одной рукой.

– Фкуфно? – невнятно поинтересовался он, смотря на дорогу.

– Очень, - улыбнулась я. Я покачала незаметно головой, поражаясь таким странным поведением учителя, но улыбка все не сходила с моего лица.

– А у тебя с чем? – учитель совершенно серьезно посмотрел на меня. Я поджала губы, дабы не рассмеяться прямо при нем. Я глубоко вздохнула и ответила на выдохе:

– Виноград. А у тебя?

– Клубника, - он повернул ко мне лицо и показал язык. Как ребенок, а!

– Господи, - я закатила глаза уже в который раз.