Забирая Еву

— Злой, значит, не потерял надежду. Значит, есть еще шанс. Это хорошо.

В кабинете все подскакивают с мест при моем появлении.

— Ева, что случилось? – спрашивает Жорик, настороженно глядя на меня.

— Ребят, шефу кровь нужна. Вы поедете сдавать?

— Конечно, — отвечают хором, переглядываясь.

***

На планерке Колесников словно издевается. Держит нас около часа, загружая сущими пустяками. О шефе ни слова. Словно вопрос его спасения – нечто совершенно несрочное.

— А, забыл самое главное, — произносит лениво в самом конце совещания. — Поступила информация, что состояние Егора Анатольевича сегодня утром резко ухудшилось, — медленно потирает подбородок и вальяжно откидывается на спинке кресла. Сука.

— Ему необходимо постоянное переливание крови. Все, кто изъявит желание, после планерки, можете съездить в центр переливания крови. Но к обеду все должны быть на месте. У нас много работы, расслабляться некогда.

Ребята слово подорванные вскакивают с мест.

— Ева Сергеевна, — останавливает меня в дверях.

— Вы, как я полагаю, собираетесь ехать?

— Да.

— У вас долгов море. Я бы на вашем месте не стал тратить половину рабочего дня коту по хвост, если бы хоть немного ценил свою должность.

Я вижу в глубине его холодных глаз животное удовольствие от всей ситуации. От знания того, что Егор практически списан со счетов. Эта мысль поражает настолько, что я даже слова выдавить не могу.

— Кирилл Александрович, я молю Бога каждый день, чтобы Егор Анатольевич поскорее выздоровел. Он поправится очень быстро. Вернется к нам и все, наконец, встанет на свои места, — не знаю, откуда беру в себе силы на достойный ответ.

Развернувшись, спешу поскорее покинуть его кабинет. Кажется, что в нем даже воздух омерзительно мерзкий и затхлый.

Глава 33

В машине нас пятеро. Нина, Вероника, Жорик, Илья и водитель.

Половину пути до центра мы едем в полном молчании. Я устало прикрываю глаза, облокотившись лбом о прохладное стекло автомобиля. Таблетки перестают действовать, боль снова возвращается. Хочется согнуться пополам и скулить в голос.

— Нет, вы слышали этого урода на планерке? Словно уже похоронил шефа, — вырывает из мыслей злое шипение Нины.

— Вы в курсе, что за эти две недели, пока шефа нет, он тачку поменял и ремонт в доме затеял? — говорит Вероника.

— Так это его «Икс шестой»? – удивленно восклицает сидящий на переднем сиденье Илья.

— А чей еще, — хмыкает Нина.

— Урод.

Подъехав к центру, мы входим в здание. Возле регистратуры огромная очередь. Ребята берут на себя вопросы оформления документов, а мы с девочками присаживаемся на свободные кресла в углу помещения. Чувствую легкое головокружение и обессилено кладу голову на плечо Нины. Уставшим взглядом прохожусь по всему вестибюлю. С удивлением замечаю огромное количество парней в военной форме.

— Странно, столько солдатиков, — озвучиваю свои мысли вслух.

— Это Кай договорился с деканом военного института, курсантов привели кров сдавать для Егора, — вместо Нины отвечает Вероника.

Перевожу на нее взгляд и с удивлением для себя отмечаю, что впервые за все время нашего знакомства мы нормально общаемся. Сердце сжимается от того, насколько все сплотились в отделе ради Егора. Горе объединяет.

Спустя пятнадцать минут ребята подходят к нам с готовыми документами и говорят о том, что для начала нам необходимо попасть на осмотр к терапевту.

Под следующим кабинетом мы проводим еще полчаса. Очереди просто километровые.

— Жорик, а чего Настюха твоя не поехала с нами? – спрашивает Илья друга, подпирающего стенку коридора.

— Да нельзя ей, — отмахивается он, потупив взгляд.

— Беременная, что ли? – тут же догадывается остроумная Нина.

Жорик молчит. Хмурится.

— Поздравляю, брат, — хлопает его по плечу Илья.

— Спасибо, — улыбается Жорик, поднимая глаза на друга.

— Только вы это, ребят. Не говорите никому. Если она узнает, что я проговорился, мне мало не покажется. Еще, гляди, в загсе меня кинет.

— Теперь не кинет, — усмехается Вероника.

— Да с нее станется и такое... — протягивает Жорик, улыбаясь. — А вообще, в связи с последними событиями, даже не знаю, придет к нам кто с работы или нет…

— Придем, Жора, не переживай, — сжимает его плечо Илья.

— Следующий! — раздается голос медсестры из приоткрытой двери кабинета.

— Иди, — подталкивает меня Нина.

Пройдя в кабинет, присаживаюсь возле врача.

— Что-то ты бледная, деточка, — хмурится женщина, осматривая меня.

— Я всегда такая, — стараюсь выдавить из себя улыбку.

— Давай, давление измерим, — говорит она, надевая мне на руку манжету тонометра.

Слава Богу, давление не подвело, и уже спустя несколько минут я вместе с Ниной и Вероникой стояла под кабинетом забора крови.

Нина снова пропускает меня первой. Заняв свободную кушетку, терпеливо дожидаюсь, пока медсестра вставит иголку в вену. Осматриваюсь по сторонам. Помещение огромное. Около десяти кушеток в ряд, на каждой из которых лежат доноры.

— Ева Сергеевна, — зачитывает мою анкету медсестра. — Ложитесь на кушетку поудобнее.

Девушка помогает мне принять лежачее положение.

— Сегодня настоящий аврал, — ворчит она, занимаясь теперь Ниной.

— Девочки, могу забегаться. Следите внимательно за емкостью. Вот эта линия – четыреста миллилитров. Когда будет приближаться, зовите меня, — инструктирует нас медсестра, одновременно с этим заканчивая с Ниной.

Отвернувшись, осматриваю помещение. Никогда бы не подумала, что вокруг нас столько добрых, самоотверженных людей, готовых спасти жизни другим. Ведь далеко не все здесь сдают кровь просто из-за денег. Вот, например, женщина, лежащая напротив меня, еле сдерживает слезы, все приговаривает о своем сыночке. Или вон тот мужчина, судя по рассказу медсестры, спасает жену, попавшую в аварию. Слезы, и так все это время стоявшие в глазах, начинают стекать тоненькими ручейками по моим щекам. Закрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Спустя несколько минут чувствую сильное головокружение. Открываю глаза, а потолок словно карусель. Тошнота подкатывает к горлу, я пытаюсь позвать на помощь, но онемевший язык совершенно не слушается.

— Ева, ты как?
– слышится взволнованный голос Нины. — Ева, мне позвать медсестру? – спрашивает, не дождавшись ответа.

— Сестра! Здесь девушке плохо!

— Девушка, — чувствую прикосновение чьих-то горячих пальцев на лице. Затем кто-то берет в руки мое предплечье и, судя по резкой боли в вене, отсоединяет иглу.

— Аня, нашатырь нужен! – кричит медсестра. — У нее уже почти пятьсот, почему не позвали? – возмущается девушка, обращаясь, по всей видимости, к Нинке.

В голове жуткий гул, глаза просто не открываются. Чьи-то ледяные пальцы приподнимают мою голову и суют мне под нос ватку с нашатырем. Резкий аммиачный запах пробирает вплоть до мозга, немного приводя в чувства.