Заблудший ангел

Кто-то успел протащить его по полу, разоружить и бросить, как сломанную куклу, около кирпичной стены. Он забыл, где находится, но, осмотревшись и наткнувшись взглядом на безжизненное лицо официанта, сразу вспомнил.

«Что… что же произошло?»

В маленьком помещении кафе царило безмолвие. Огоньки аварийной сигнализации, обозначавшие выход, позволяли различить контуры стоящей мебели. И хотя что-то ему подсказывало, что они с официантом остались одни, а сразившее их нечто давно исчезло, мускулы агента напряглись. Затвердели и лицевые мышцы, когда разбудившая его судорога неожиданно повторилась. На этот раз она была столь резкой, что, не схватись Аллен за карман пиджака, она прошила бы насквозь его грудную клетку.

И только нащупав предмет, явившийся причиной непонятной вибрации, он успокоился.

«Как я мог быть таким идиотом?»

И не раздумывая поднес прибор к уху.

— …Аллен, вы слушаете?

Полковник покачнулся, голова закружилась. Он заметил, что окоченел от холода. Его сотовый телефон тоже заледенел.

Сколько времени он лежал без сознания?

— Полковник Аллен! Отвечайте!

Услышав свое имя во второй раз, гигант очнулся. Крепко вцепился в свой хитроумный спутниковый «Иридиум-9555» и откашлялся, прочищая горло.

— Ник Аллен слушает… — пробормотал он.

— Полковник, это вы?

— Ответ утвердительный, — выговорил он, сдержав болезненную гримасу.

Он только что обнаружил сильный ушиб на левом плече с изрядной гематомой. Почти непрерывное попискивание телефона возвестило ему, что батарейка скоро сядет.

— Наконец-то! Где вы находитесь? Это директор Оуэн. Что там у вас происходит? Я уже час пытаюсь связаться с вами. Целый час! Ваш телефон был выключен. Спутники не могут определить ваше местонахождение. Вы себя хорошо чувствуете?

— Да, сэр. Думаю, да…

Он почти физически ощущал на своем лице прерывистое сопение Майкла Оуэна, склонившегося над письменным столом в кабинете, багрового от ярости. Трубка чуть не хрустнула в его сильных пальцах.

— Вы уверены? — Голос начальства выдавал недоверие. — Где вы находитесь?

Аллен огляделся, стараясь сообразить, что за чертовщина тут произошла. Он сидел на полу кафе «Кинтана», боль во всем теле накатывала и отступала, а голова раскалывалась так, словно ее сверлили заживо. Полковник сделал усилие, чтобы собраться и найти свое табельное оружие. И тут его худшие опасения подтвердились: пока он валялся в обмороке, кто-то тут побывал. Этот некто порылся в его портфеле и заодно опустошил обойму пистолета. Планшетник упорхнул в неизвестном направлении, а содержимое кожаного чемоданчика лежало разбросанным по полу, будто его перед этим внимательно изучали.

Но было и еще кое-что. То, что добило его окончательно.

Хулия Альварес исчезла.

— К-который час? — простонал он.

— Который час? Черт побери, полковник! В Испании сейчас почти половина шестого утра. Представляете, сколько сейчас в Вашингтоне?

Полковник сглотнул.

— Половина двенадцатого ночи! — прорычал Оуэн. — Чем, вашу мать, вы там занимались все это время, мистер Аллен?

Закаленный в боях агент не ответил. Он окоченел. Перепачкался в какой-то грязи. Во рту пересохло.

— Дайте мне ваши координаты, полковник. Сейчас начнется собрание, и мне необходимо знать, где вы находитесь.

— 3-зараза… — пробормотал агент, мысленно пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. — Знаете, мне кажется, нас обскакали, сэр, — добавил он обреченно.

— Что? — На пару секунд его собеседник потерял дар речи. — Что вы хотите этим сказать, полковник?

Николас Аллен распрямился, отчаянно борясь с подступившей к горлу тошнотой. Желудок бунтовал, ныл старый шрам на голове, а накатившая странная дурнота казалась ему неуловимо знакомой.

— Ваши друзья, директор, — выговорил он как сумел, сопровождая свои слова легким оттенком иронии, не оставшейся незамеченной. — Ваши старые друзья были здесь. И они забрали с собой жену Фабера.

— Но какого?..

Оуэн не успел закончить фразу. Литиевый аккумулятор в телефоне его агента в Испании окончательно сел. Директор самой могущественной разведки в мире уже знал, как ему следует поступить. Он должен связаться со своими людьми в посольстве в Мадриде. А уж они сами позаботятся о том, чтобы разыскать Аллена. И как можно быстрее.

37

Я так никогда и не узнала, сколько времени пробыла по ту сторону. Навсегда осталось неясным, почему меня снова вытолкнули в бездну, где горел свет, который я уже преодолела однажды. Единственное, что я доподлинно знаю — и это воспоминание будет сопровождать меня до последнего вздоха, — это то, что после возвращения в свое тело я почувствовала себя плохо. Просто ужасно. Внезапно весь мой с таким трудом обретенный покой разбился вдребезги. Растаяла моя власть над временем. Казалось, будто мой разум, с которым я уже успела проститься, — составная часть моей прежней физической оболочки — вновь включился и запустил в действие механизм боли.

Первые секунды были наполнены неизъяснимой тоской.

Я ощутила взрыв в голове. Думаю, именно этому я обязана своим возвращением к жизни. Словно ударная волна сотрясла мое тело, заставляя окаменеть все мышцы. Но это было лишь началом. Затем с равными промежутками миллионы иголок стали впиваться в мои мускулы, ледяными остриями пронзая плоть. О господи! Потом наступил черед легких. Они наполнились воздухом, и я никак не могла этому помешать. И с каждым насильственным вздохом их обжигали новые языки пламени.

Я взмолилась, чтобы снова умереть. Не чувствовать ничего более. Но втуне.

Не знаю, сколько длилась эта пытка. Верно лишь то, что задолго до ее окончания я знала, что осталась жива. Я вернулась. Мне выпало продолжать борьбу.

В эти мгновения целый сонм бессмысленных образов роился в моей голове, но лишь одному из них удалось удержаться и не исчезнуть: последняя картинка, которую я наблюдала, прежде чем отключилась. Я видела ее ровно за секунду до смерти и падения в омут воспоминаний. Это был профиль человека, специально приехавшего в Сантьяго, чтобы сообщить мне о похищении Мартина в Турции и о том, что его мучители охотятся за мной. По его словам, они хотят отнять у меня нечто, что я и сама не знаю, где находится.

«Камень Джона Ди».

Будь все проклято.

«Камень, способный вызывать ангелов».

В полной растерянности, по-прежнему с закрытыми глазами, я дернула себя за волосы. Это была привычка, унаследованная от бабушки. Всегда, когда мне требовалось собраться, я встряхивала головой и причесывалась пальцами. Но в этот раз проверенный метод не слишком помог. Мне требовался душ и плотный завтрак, чтобы начать мыслить эффективно. И я уже стремилась к этому.

В конце концов я дала себе приказ смотреть. И увидела.