Заботы Элли Рэйт

– - Мне было лет шесть или семь, когда отец ушел… Но матушка свято хранила и все его письма, и рабочие записки: вообще всё, что с ним связано.

Отец Гейла, третий сын небогатого баронета, в своё время выучился на инженера и работал на компанию «Харпер и сыновья». Это было достаточно серьёзное предприятие с отделениями в нескольких городах. И поставляло оно на рынок паровые машины для мельниц и лесопилок.

– - Конечно, матушка не смогла дать мне хорошего образования. Но после отца остались книги. Что мог, я изучал самостоятельно, а потом как-то незаметно увлёкся.

В общем, господин Алекс Гейл устроился на работу туда, куда его взяли: помощником законника, а свободное время тратил на различные изобретения. У него даже уже был собственный патент на изобретение какого-то дополнительного клапана на паровые котлы. Я не слишком поняла, что именно делает этот клапан, но фирма, в которой работал его покойный отец, этим изобретением воспользовалась.

– - Теперь матушка каждый месяц получает небольшую, но приятную сумму, на которую может жить, не беспокоясь о завтрашнем дне.

Сам же Алекс последнее время работал над какой-то новой моделью керосиновой лампы.

– - К сожалению, хотя патент я и оформил, но сумма, которую мне предложили, была настолько ничтожна, что от продажи я отказался. Поймите, госпожа Рэйт… -- он смущённо откашлялся и сделал глоток чая.
– - Я верю, что за этой моделью большое будущее! И я очень хотел бы заниматься производством этой лампы сам. Эта модель даёт не просто более яркий свет, но ещё и значительно безопаснее, чем все существующие!

Поэтому медленно и неторопливо Алекс собирал деньги со скромной зарплаты, понимая, что на своё дело при таких темпах ему придётся копить лет семь-восемь. А потом он получил письмо от законника из Норвера. Его двоюродные дядя, барон фон Гейл, скончался. И поскольку ближе не было ни одного наследника мужского пола, то и титул, и три небольших сыроварни вместе с домом и садом перешли в его полное владение.

– - О! Значит, теперь вы барон фон Гейл. Что ж, поздравляю и очень рада за вас, – мне действительно было интересно выслушать эту историю.

Но новоявленный барон слегка поморщился, небрежно махнул рукой и ответил:

– - Я совершенно ничего не понимаю в сыре и вовсе не мечтал жить в Норвере. Зато я нашёл покупателей и на дом, и на все сыроварни. Последние сделки состоятся на днях, и я буду совершенно свободен.

– - Значит, теперь вы сможете заняться тем, чем хотели.

– - Да! Вы знаете, госпожа Рэйт… почти любая другая девушка на вашем месте сказала бы не так.

– - А как?

– - Она сказала бы: «Поздравляю вас, господин барон! Теперь вы можете совсем не работать!».

Мы оба замолчали, вновь ощутив некую неловкость.

***

Ирвин и я собирались возвращаться домой. И, усаживая нас в коляску извозчика, Алекс фон Гейл негромко сказал:

– - Я буду с вами честен, госпожа Рэйт, у мэтра Харпера большие связи и в том числе в его контору периодически заходит мэтр Купер.

– - Хозяин Стока? – уточнила я.

– - Да. До того, как я увидел вас, я уже был восхищён вашей историей. И цветы я вам послал просто как знак этого восхищения. Мало кто из женщин способен так вести дела. Но сейчас, когда мое финансовое будущее гораздо яснее и устойчивее… вы позволите мне ухаживать за вами?

Мне был симпатичен Алекс, но от смущения и некоторой неожиданности ситуации я просто не знала, что и как сказать. Ирвин, положив руки в новом костюмчике на не слишком чистый край коляски и даже встав коленками на сиденье, чтобы ему было удобнее на нас смотреть, серьёзно подсказал:

– - А вы нас снова в кондитерскую пригласите?
– - и на мой возмущённый взгляд пробубнил: -- А чего?! Ты же пирожные любишь?! Ну и я… ну... тоже люблю…

Глава 50

Немного поколебавшись, я все-таки обсудила встречу на прогулке с тётушкой Ханной. Слушала она внимательно, не перебивая, а потом задумчиво произнесла:

– - Гейл… муж моей тётушки был барон Александр Гейл. Насколько я знаю, после его смерти титул перешёл к младшему брату. Я этого брата и видела-то только один раз, ещё в юности. Признаться, он не производил впечатление человека, способного заниматься сыром. Тогда он был, конечно, молод, но выглядел как обычный шалопай, увлечённый красотой собственных жилетов, костюмов и перстней. Похоже, титул перешёл к боковой линии. К каким-нибудь двоюродным или троюродным родственникам.

– - И что это значит для меня?

– - Да, пожалуй, ничего особенного. За исключением одной мелочи… – тётушка Ханна внимательно взглянула на меня, ещё мгновение поколебалась, а потом сообщила: – Ухаживать за тобой он, конечно, может попытаться. Тут скорее вопрос в том, насколько он тебе подходит. То, что ты не дворянка, не так уж и страшно. Ты – владелица собственного дома, горожанка. И на происхождение вполне могут посмотреть сквозь пальцы. А вот захочешь ли ты принять его ухаживания – это большой вопрос. Ты должна понимать, Элли: тут очень многое зависит от характера молодого человека. Позволит ли он тебе, баронессе, заниматься таким неблаговидным делом, как торговля? Конечно, девочка моя, люди бывают разные. Но не получится ли так, что, приняв его ухаживания и выйдя замуж, ты потеряешь всё?

Я молчала, совершенно не представляя себе, что ответить. Вроде бы Алекс восхищался именно моей деловой хваткой. Но, допустим, что он продолжит свои ухаживания и рано или поздно сделает мне предложение… Не потребует ли барон, чтобы я бросила свою работу и занялась продажей его изобретения? А ведь такое вполне может случиться…

В конце концов, тётушка Ханна, которая так взволновала меня свои предостережением, сама же и успокоила меня:

– - Я думаю, Элли, не стоит сразу отказываться. Может быть, этот молодой человек – твоя судьба. Просто присмотрись к нему внимательно, девочка. Чтобы потом не было неприятных сюрпризов. В любом случаем, если ваши отношения сложатся, и ты не дашь ему отставку, у тебя будет год-полтора, чтобы получше узнать молодого барона.

На том мы и порешили. Алексу Гейлу, как и обещала, я отправила письменный ответ, сообщая, что буду рада видеть его в гостях к воскресному обеду.

Тётушка Ханна страшно расстроилась, что я отказалась выложить на стол её столовое серебро.

– - Элли, ты приглашаешь в дом приличного молодого человека. Мельхиор – это серебро для бедных. Что он о тебе подумает?

– - Тётушка Ханна, если его отпугнёт такая мелочь, значит, это точно не мой человек.