Забудь обо мне

— Ты в принципе не знаешь, что такое благоговение, Зай.

— Вы обо мне несправедливо низкого мнения!

— Ага, даже ниже, чем ты думаешь.

— А свадьба будет большая? — молниеносно переключаю тему. — Позовем всех ваших крутых партнеров? Артистов.

— Зай, давай я для начала разведусь. — Я чувствую, как его грудь, на которой лежу почти всей спиной, напрягается. — Не хочу тебя расстраивать, но развод — очень небыстрый процесс. И в этом деле торопиться ради твоей «хотелки» я не собираюсь.

Меня подмывает спросить, почему же он все-таки передумал и согласился развестись, но момент такой хороший, что портить его разговорами о другой женщине было бы просто кощунством.

— Хочу три платья. — Поднимаю ногу и шевелю в воздухе пальцами. — Одно красивое, как у принцессы. Пойду в нем по дорожке, с маленьким букетом белых орхидей. И чтобы длинный-длинный шлейф. И бабочки! А второе платье — в ресторан. Длинное и шелковое, как у греческой богини. Будешь меня в нем танцевать! А третье… Третье для фотоссесии на лошади. Хочу много-много фоточек на белой лошадке, как будто я принцесса.

— У тебя в голове — вата, — беззлобно посмеивается Бармаглот. — Но ок, пусть будут бабочки, платьюшки и сивый мерин. Принца только, прости, не будет.

— Эй, что я за принцесса без принца? — С силой опускаю ногу и брызги разлетаются во все стороны, стекая длинными нитками по зеркальным панелям на стенах.

Переворачиваюсь, укладываясь на него сверху, словно на уютный твердый диван.

Гад даже не морщиться, когда ставлю локти ему на грудь, а с довольной рожей сжимает в ладонях мою задницу.

— Хорошо, Бармаглотище, я согласна на вас в белых сверкающих латах и с плюмажем на шлеме в виде волчьей головы.

— А можно я нетрадиционно — в костюме и галстуке?

— Какой вы зануда, — морщу нос.

— Нет, Зай, просто старый уже.

Каждый раз, когда он говорит, что старый, я вспоминаю своих ровесников — часто вообще забивших на свой внешний вид, часто в талии шире, чем в плечах, глупых, прокуренных, «убитых» экстези, алкоголем и наркотой.

Вспоминаю их — и смотрю вот этого шикарного мужика, у которого пресс такой, что можно стирать белье бабушкиным способом!

В шутку, но все же ощутимо прикусываю его за щетинистый подбородок.

— Еще раз скажете, что старый — я от вас уйду. Потому что мне нужен мужчина с хорошей эрекцией и сильной потенцией, а не пенек.

Бармаглот прищуривается, наотмашь, до звона, шлепает меня по ягодице — раз и еще раз.

Возмущенно барахтаюсь на нем и только через секунду понимаю, что он встает, тянет меня за плечи и выразительно ставит на колени перед собой, прямо в горячую воду.

Мокрая ткань штанов плотно облепила выразительную выпуклость члена.

Я непроизвольно сжимаю колени, вспоминая, какой он охеренно большой, и как у меня потом суток трое ноет между ног после нашего секса.

Запрокидываю голову, облизываясь.

По фигу, что выгляжу как шлюха — этому мужику я нравлюсь такая.

Так что, когда Бармаглотина выразительно сжимает член ладонью, сама собираю волосы в хвост и вручаю ему свою «голову», словно трофей.

У Бармаглота темнеют глаза.

Даже не знаю, почему мы раньше как-то никогда не доходили до минета. Не помню, чтобы кривила нос или была против. Разве что пару раз отпустила пару шуточек на тему того, что если после нашего обычного секса несколько дней чувствую себя так, словно трахалась с орком, то после его члена во рту точно онемею.

Черт!

Зачем я вспомнила об этом?

Черти во мне просыпаются мгновенно. Даже немного кружится голова от того, насколько быстро разгорается мое внутреннее тихое болотце. Между ног тянет, но на этот раз я не даю себе сжать колени — нарочно развожу их шире, насколько позволят ванна.

Опускаю руку между ног.

Не прикасаюсь к себе.

Смотрю в глаза этого здоровенного татуированого монстра и мазком, плавным, как вода движением, лишь провожу пальцами характерным движением.

Он жмурится, и даже лучики морщинок в уголках его глаз выглядят агрессивно сексуально.

Господи божечки мой, я не понимаю, как ему удается, но я готова разорваться для него.

Сделать абсолютно все, что захочет.

Лишь бы смотрел вот так: сверху вниз, с высоты своего почти двухметрового роста. Лишь бы крепче сжал в кулаке мои волосы.

Подчинил меня.

Покорил.

Приструнил.

Посадил на чертову цепь и стерег, как черный драконище.

— Бармаглот, вы же в курсе, что после минета я не смогу исполнять арии в постели? — Жмурюсь, тянусь руками к его штанам и в ответ слышу выразительный предупреждающий рык.

— Зай, руки за спину, — приказ, вместо ответа.

— Точно? — Я нарочно немного привстаю на коленях и тут же опускаюсь. Вода приятно щекочет между ног.

— Руки, — железно, безапелляционно.

Я нарочно медленно веду плечами и выразительно закладываю руки назад, сцепляя пальцы в замок.

Немного отвожу голову, и Бармаглот тут же тянет ее к себе, заставляя привстать на коленях. Тянусь вперед и он «милостиво» разрешает прижаться губами к его живу, чуть ниже пупка.

Слизываю капельки воды, прилипшие к жестким волоскам на дорожке волос, убегающей вниз, к почти неприлично сползшей вниз резинке штанов.

Ниже, туда, где у него родимое пятно в форме летучей мыши.

В каком-то диком порыве обнажаю зубы и вгрызаюсь в кожу словно голодный вампир.

Бармаглот только глухо матерится сквозь зубы, но не останавливает.

Лишь немного тянет за волосы, как будто напоминает, что даже если я творю хрень и собираюсь изгрызть его всего — я буду делать это лишь с его разрешения и до тех пор, пока ему будет этого хотеться.

Вот же гад!

Отодвигаюсь, выразительно облизываю губы, любуясь оставленным следом зубов на смуглой коже.

— Завтра, Марк Игоревич, на вас будет настоящая красота.

— Зай, ты вообще ебанутая, — глухо посмеивается он.

— Бармаглотище, — заглядываю ему в глаза с покорностью рабыни, — вам же это нравится.

У него такая улыбка…

Едва заметная тень в правом уголке губ.

Если бы Дьявол явился на землю — он был бы таким, как этот мужик.

Только все равно капельку хуже.

Глава семьдесят первая: Сумасшедшая