Забыть тебя невозможно
Шрифт:
На губах вырисовывается улыбка, правда, до момента, пока я не вспоминаю Катины рассказы о том, что у Агаты было шесть мужей, блестящая карьера и больше ничего. Отца Тима и маму Кати она, можно сказать, воспитывала и воспринимала как своих детей, хоть они и были детьми ее брата…
— Арин, все нормально?
Тим, видимо, уже припарковал машину и даже закрыл ворота. Поворачиваю голову и киваю.
— Задумалась просто. Так, — развожу руки чуть в стороны, — что будем делать?
— На заднем дворе есть бассейн, а в полукилометре — река. Ты купаться хотела.
— Хотела.
— С этим точно проблем не будет.
Тим улыбается. Касается моей руки, перебирает пальцы в своей ладони. Приближается. Вроде один-единственный шаг, но все мгновенно меняется. Его взгляд теперь опаляет. Темный, манящий. В горле тут же пересыхает, а кожу на шее обжигает дыханием.
Прикосновение губ как разряд тока. Яркая вспышка, от которой подкашиваются ноги.
Прикрываю глаза. Меня слегка ведет, но Тим держит. У него сейчас руки как стальные тиски, ни на миллиметр от себя не отпустит. И это хорошо, иначе сама я точно не справлюсь.
Привстаю на носочки, аккуратно разворачиваясь к нему лицом. Подставляю губы для поцелуя. Желанного, медленного, аж трясет. Меня накрывает волной трепета и какого-то запредельного спокойствия. Волнение испаряется. Когда он рядом, мне ничего не страшно, с ним просто не может быть иначе.
Хаотичные прикосновения губ. Они повсюду. Щеки, шея, ключицы, плечи. Вздрагиваю от каждого. Мое повиновение сейчас сильнее всякой лихорадки. Наслаждаюсь каждой секундой. Он срывает стоны. Охаю невпопад. Дрожу.
Дрожу от его жадных прикосновений. От напора, от понимания, что мы вместе, что весь этот двухгодичный ад теперь в прошлом. Сама к нему льну. Хочу отдать всю себя.
Забирай, мне не жалко, для тебя мне ничего не жалко. Слышишь!
Распахиваю глаза. Хочу его видеть. Чувствовать уже мало. Это созависимость. Знаю, что он чувствует то же самое. Вижу это в его глазах.
Оба часто и громко дышим.
— Мы купаться собирались, — выталкиваю слова и не узнаю свой голос. Он хриплый, неживой какой-то.
Азарин молчит. Даже не шевелится. Видимо, приходит в себя.
Не знаю, зачем я вообще рот открываю. Идеальным вариантом было бы продолжить. Перешагнуть черту прямо сейчас, но я снова все порчу. Нужно взять свои слова обратно. Поцеловать его. Вокруг ни души. Тишина и только наше дыхание.
Открываю рот, но Тим опережает. Кивает, а потом крепко сжимает мою ладонь.
— Собирались.
Соглашается со мной, а у самого глаза горят. Он на взводе, я это чувствую, чувствую и усложняю нам задачу.
— Пошли, — немного грубовато тянет за собой, но потом резко останавливается, смотрит на мои босые ноги и подхватывает на руки.
— Ты с ума сошел? — возмущаюсь, но, вопреки своим же словам, льну к нему как кошка. — Собрался меня так полкилометра тащить?
Рассмеяться хочется, улыбнуться, но не выходит. Мы какие-то до жути сосредоточенные и серьезные. Оба. Точно зомби…
— В тебе хоть килограмм пятьдесят есть?
— Целых пятьдесят два, между прочим.
— Ммм, — тянет с улыбкой.
— Что? — недовольно цокаю языком. Заглядываю
ему в глаза, а там пропасть. Моя личная, в которую я падаю вот уже второй год.— Люблю тебя, говорю.
Слова с его губ срываются быстро и просто. Я же замираю. Пробую на вкус каждый звук. Прижимаюсь к нему ближе, сильнее обхватываю шею, озорно болтая ногами в воздухе.
Меня распирает от происходящего. Эмоций так много, что дышать трудно. В другой ситуации я бы позаботилась о полотенце, пледе, но не сейчас, конечно. Какое, к черту, полотенце? Все мои мысли заняты тем, как сильно Азарин прижимает меня к своей груди.
Я настолько поглощена происходящим, что не замечаю, как мы оказываемся у реки.
От воды веет прохладой. Тим ставит меня на землю, осматривается. Прослеживаю его взгляд. Чуть поодаль виднеется мостик, точнее, уже его остатки.
— С него раньше прыгали, — поясняет Тим, — там углубление было.
— А теперь все зарастает кувшинками. Все равно тут красиво.
Уже смеркается, но видимость все еще отличная. Закручиваю волосы на макушке, чтобы не намокли.
Тим в два движения стягивает футболку, бросает ее на землю и садится на траву. Упирается локтями в колени. Он расслаблен, и я ему завидую, если честно. Понятия не имею, чем закончится эта ночь. Нужно все ему рассказать. Где только смелости найти? В прошлый раз мне понадобился алкоголь, чтобы к нему домой нагрянуть. Сегодня допинга нет…
Делаю пару шагов к воде. Ветер щекочет плечи и раздувает волосы. Тепло. Дневная жара спала, и температура на улице сейчас просто идеальная.
Захватываю подол платья и тяну вверх. Снимаю его через голову и бросаю к ногам.
По телу сразу мелкая дрожь идет. От холода или от того, как Тим на меня смотрит, не знаю. Остаюсь в трусах и лифчике без бретелей. Немного ежусь, но стараюсь держать спину прямо и не закрывать себя руками. Хочу, чтобы он смотрел. Хочу ему нравиться, хоть и знаю, что это уже так. Я ему нравлюсь, подозреваю, что он без ума.
Губы трогает теплая улыбка.
Честно говоря, есть в этом что-то магическое, то, как он смотрит…
Подхожу ближе к реке. Вода прохладная. Мурашки обкидывают живот и плечи. Делаю еще шажочек и замираю. Слышу тихие шаги и тянусь макушкой к небу.
Как только Тим прижимается ко мне сзади, внутри все воспламеняется.
— Мне кажется или ты от меня бегаешь? — шепчет на ухо, задевая ушную раковину губами.
— Кажется, — прикрываю глаза и замираю в ожидании.
Хочу, чтобы он меня трогал. И он трогает. Стягивает чашки лифчика вниз. Груди не касается. Его пальцы скользят вдоль живота, замирают над резинкой трусов.
Заметно напрягаюсь, видимо, потому, что почти сразу следует наставление:
— Расслабься, мы тут одни.
Киваю. Пытаюсь расслабиться, правда. Даже голову ему на плечо откидываю, пока его взметнувшиеся вверх ладони сжимают мою голую грудь.
Нетерпение накатывает ужасное. Соски болезненно ноют, и мне как воздух необходимо, чтобы он к ним прикоснулся. Сдавил пальцами или втянул губами. Мне так понравилось, как он ласкал меня ртом… Но Тим этого не делает, водит вокруг, словно игнорирует.