Забытая реликвия

Фабиан проигнорировал нашу наготу, ему было явно наплевать на нее. Но мне, черт возьми, нет. Я была обнажена перед всем миром, когда вошел его брат.

— Келли уже в пути, — сказал Фабиан с жалобными нотками в голосе. — И я знаю, что ты собираешься сказать мне уйти до ее прихода, но выслушай меня. Я просто поговорю с ней. Она может прийти сюда, и мы пойдем в мою комнату. Только мы вдвоем, никаких других истребителей, никаких неприятностей.

— Ты с ней не встретишься, — отрезала я, прежде чем Эрик успел ответить.

— Вот именно, — согласился Эрик. — И это мой дом. У тебя в нем нет твоей комнаты.

— Келли пыталась убить тебя, когда видела в последний раз, — настаивала я. — И ты причинил ей боль, когда пытался убить Магнара.

Фабиан сильно нахмурился, доставая что-то из кармана. — Хорошо… — Он сдался с тяжелым вздохом, как будто знал, что мы собирались отказать ему. — Но передай ей это, пожалуйста. — Он протянул мне сложенный лист бумаги, и я потянулась за ним, не в силах побороть жалость, которую вызвало во мне его печальное выражение лица.

Я начала разворачивать его, но он покачал головой.

— Это для нее. Не читай. — Брови Фабиана сошлись на переносице, и я коротко улыбнулась ему.

— Хорошо. — Я положила лист на тумбочку, и он, казалось, расслабился.

— Тогда я пойду. — Фабиан медленно попятился к двери, как будто ожидал, что мы скажем ему, что он все-таки может остаться и повидаться с Келли.

— Можешь взять «Феррари», — сказал Эрик. — Ключи в моем столе в офисе.

— Спасибо. — Фабиан задержался в дверях, как собака, которая хочет, чтобы ее вывели на прогулку.

— Пока, Фабиан, — сказала я, не в силах сдержать насмешливое фырканье, когда он вышел за дверь с видом побежденного.

Эрик повернулся ко мне, качая головой. — По крайней мере, теперь он ведет себя лучше, ему действительно не наплевать на одну из женщин, которых он преследует.

— Похоже, у вас, ребята, какие-то проблемы, — неуверенно сказала я, когда он вытянул руки над головой и направился к шкафу. Я смотрела на перекатывающиеся мышцы на его спине и твердые очертания его задницы, теряя ход своих мыслей.

— У нас есть разногласия, но я все еще забочусь о нем. Он мой брат.

Я встала с кровати и последовала за ним к шкафу. Он выбрал синее платье и протянул его мне с кривой улыбкой. — Для тебя.

— Выбираешь мне одежду, Эрик? От старых привычек трудно избавиться, да? — Я отбросила, выбранное им, платье, потянулась за длинным черным и достала из ящика какое-то нижнее белье.

— Как всегда бунтарка, принцесса, — пробормотал он, натягивая джинсы и рубашку.

Когда мы оделись, я подошла к зеркалу на стене. Меня осенило, что я не видела себя с тех пор, как была обращена. Прошлой ночью я не осмелилась взглянуть на себя в зеркало в ванной, но теперь не могла уклониться. Я должна была знать, остаюсь ли я по-прежнему самой собой снаружи, точно так же, как чувствовала себя внутри.

Я с трудом сглотнула, подходя к овальному стеклу и рассматривая свое отражение.

Мои губы приоткрылись от шока. Я выглядела точно так же, как в видении, которое Андвари показал мне тогда, в руинах. Неземная, пленительная. Я была собой и в то же время совсем не собой. И я не знала, нравится ли мне это. Подойдя к зеркалу, я провела рукой по своей гладкой щеке. Моя кожа отливала перламутром, почти светилась. Я сияла, хотя ничего подобного не должно было быть после ночи, проведенной под простынями. Даже мои волосы почти не пострадали. Они ниспадали свободными локонами, мягкими, как шелк, и казались даже длиннее, чем были раньше. Черное платье, которое я выбрала, облегало мою фигуру, которая, к счастью, осталась такой же. Хотя, возможно, местами я была немного полнее. Как будто яд смыл все следы голода, с которым я столкнулась в Сфере.

Я с благоговением провела рукой по животу. Я была переделана. Но мне не нравилась идея, что моя человеческая жизнь была полностью утрачена. Я все еще была той же девушкой под этой вуалью красоты, и я не хотела, чтобы эта перемена лишила меня этого.

Эрик появился у меня за спиной, убрал волосы с моей шеи и поцеловал за ухом.

— Теперь я кажусь тебе более привлекательной. Такой? — Спросила я, и в моей груди завязался узел беспокойства. Что, если это было усовершенствованием человеческой Монтаны, которую знал Эрик? Что, если он видел мои человеческие недостатки и теперь их ему не хватает?

Его губы скользнули к моему уху. — Понятия не имею, что ты имеешь в виду, — промурлыкал он, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

Я протянула руку назад, обхватила его за шею и притянула к себе, чтобы он посмотрел на зеркало. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Эрик оглядел мое отражение с ног до головы, затем пожал плечами. — Ты всегда казалась мне такой. — Он повернулся ко мне, и хотя я ожидала увидеть насмешку в его взгляде, я увидела только сияющую честность.

— О, — выдохнула я, и мое сердце сжалось от его слов. — Правда?

Он взял мою руку, прижимая ее к своей рубашке, туда, где под ней лежало его безмолвное сердце. — Если бы ты могла видеть то, что увидел я в первый день, когда встретил тебя, когда впервые поцеловал тебя, и в тот момент, когда ты проснулась под звездами, ты бы увидела женщину, которая завладела моим сердцем. И она та же самая женщина в каждый из этих моментов и во все промежутки между ними.

У меня перехватило горло, и на лице появилась улыбка. Прежде чем я успела ответить на его прекрасные слова, зазвонил телефон, и меня охватило предвкушение.

Эрик отпустил меня, прошел через комнату и ответил на звонок. — Алло?… хорошо, скоро увидимся. — Он повесил трубку и повернулся ко мне, озабоченно нахмурившись. — Готова?

Я твердо кивнула, и он молниеносным движением придвинулся ко мне, запечатлев на моих губах долгий поцелуй. Отступив назад, он запустил руку в волосы, показывая свое беспокойство. — В холодильнике есть кровь. Выпей немного. Тебе нужно быть как можно более сытой, прежде чем увидишь Джулиуса. Я приведу его сюда в течение часа.

Он вышел из комнаты, и мои плечи опустились, когда тяжесть того, о чем он попросил, навалилась на меня. Я не чувствовала голода, но при мысли о крови у меня в горле загорелся маленький огонек, призывая пить. И я почувствовала, что теперь, когда мой разум переключился на это желание, он не очистится от него, пока я не откликнусь на его зов.

Когда Эрик ушел, раздался стук входной двери, и я направилась к двери, ненавидя саму мысль о том, что я собиралась сделать. Но если это гарантировало, что я не причиню вреда Джулиусу, я должна была это сделать. Мне хотелось думать, что, даже если бы я была умирающей с голоду оболочкой, я бы не подняла руку на своего друга. Но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.