Зацепить 13-го

— Правда.

— Ладно, — прошептала я под аккомпанемент бешено бьющегося сердца.

— Хочешь поговорить? — спросил он.

Его синие глаза прожигали во мне дыры.

Я покачала головой, зная, что хочу заблокировать все и сосредоточиться на единственном светлом пятне в моей жизни.

На нем.

Джонни настороженно посмотрел на меня:

— Ты уверена?

— Хочу забыть обо всем, — призналась я. — Даже думать об этом не хочу. Совсем… хотя бы до тех пор, пока не вернусь домой.

— Если ты так хочешь, так и поступим, — торопливо ответил Джонни.

Я облегченно вздохнула.

Какой парень!

Боже мой.

— Есть хочешь? — спросил он, отпуская мои бедра и лишая меня приятного, успокоительного прикосновения своих рук.

Желудок заурчал в ответ на предложение, пока я нехотя слезала с коленей Джонни.

— Будем считать, это ответ «да», — усмехнулся Джонни.

Покачав головой, он встал и помог Сьюки слезть с кровати, потом повернулся ко мне и с улыбкой сказал:

— Идем, Шаннон «как река». — Кивком он указал на дверь. — Позволь тебя накормить.

На нетвердых ногах я побрела следом за Джонни и Сьюки по длинному коридору к гигантской лестнице.

Мне пришлось изо всех сил прятать улыбку, глядя, как на верхней площадке Джонни подхватил лабрадоршу, весившую не менее восьмидесяти фунтов, и легко понес вниз, словно щенка.

Улыбаясь, я спустилась следом.

— Артрит, — смущенно пояснил Джонни, обнаружив, что я смотрю на него. — И старость. — Внизу он бережно опустил Сьюки на пол. Собака потрусила в сторону кухни. — Но в душе она молодая.

Едва коснувшись босыми ногами холодной плитки на полу, я ойкнула и прыгнула обратно на ступеньку, покрытую ковром.

— Ледяной пол, — проблеяла я, поеживаясь.

— Погоди.

Джонни помчался наверх и через пару минут вернулся с носками.

Я присела на ступеньку и натянула их, бормоча слова благодарности.

Я уже не удивилась, что носки были «Найк».

Настоящие, а не подделка под знаменитый бренд.

— В них ногам будет тепло, — сказал Джонни, глядя на меня и почесывая подбородок. — Не знаю, почему сразу не подумал про носки.

— Все нормально, — заверила я его. Носки доставали мне до самых икр. — Я это… — Я беспомощно пожала плечами и указала на свои голые ноги, прикрытые лишь до бедер его боксерами. — Твои штаны с меня падали.

— Падали? — изумленно переспросил он.

— Я же мелкая, — покачала головой я, чувствуя, как у меня пылают щеки.

— Все нормально, — успокоил меня Джонни. — Мне это нравится.

— Тебе нравится?

— Я имел в виду, что… — Он мотнул головой и вздохнул. — В смысле, я не возражаю.

— А твои родители не будут возражать? — спросила я, нервозно закидывая за ухо прядки волос. — В смысле, они не подумают…

— Нет, — рассеянно ответил Джонни.

— Ты уверен?

Его взгляд скользил по моей фигуре, отчего мне стало жарко.

— Нет, все… ну короче, все хорошо.

— Хорошо? — вскинула брови я.

Он покраснел, заставив меня покраснеть еще гуще.

Боже мой…

— Мы тут вдвоем, — кашлянув, добавил он. — Мама вернется только утром.

— Тогда ладно.

— Что бы ты хотела съесть? — спросил Джонни, вовремя переводя наш разговор обратно к еде.

— Я не привередливая, — промямлила я, идя за ним к кухонной двери.

На пороге я остановилась, восхищенно разглядывая прекрасную, современно оборудованную кухню.

Она разительно отличалась от остального дома, сохранявшего великолепие прошлого.

— Это хорошо, — ответил на мои слова Джонни. Он стоял возле кухонного острова с массивной столешницей из черного мрамора и смотрел в свой телефон. — Потому что мои кулинарные способности крайне фиговые, а Гибси успел опустошить холодильник.

— Я могу приготовить, — робко предложила я.

— Что? Нет, — быстро отказался он, наградив меня грустной улыбкой. — Ты у меня в гостях и готовить не будешь.

— Да я не против, — ответила я.

— А я против, — сказал Джонни. Он оставил мобильник на столешнице и повернулся ко мне. — Поджаренный сэндвич годится?

— Звучит великолепно, — улыбнулась я.

— Отличный выбор, — засмеялся он. — Потому что выбор был между сэндвичем и хлопьями.

— Можно и хлопья, — согласилась я. — Не возражаю.

— Сыграем по крупному: будем есть то и другое, — подмигнул мне Джонни.

Я не протестовала.

Я была готова проглотить все, что мне предложат.

— Ты пьешь чай?

— Ведрами, — ответила я и снова улыбнулась. — Предпочитаю «Баррис», в пакетиках, с двумя ложками сахара и капелькой молока.

— Выходит, ты чайный человек, а не кофейный, — усмехнулся Джонни.

— Брр! Кофе терпеть не могу.

Джонни снова улыбнулся и кивнул на кухонный остров.

— Садись, — велел он мне, а сам начал рыться в шкафах. — Я суну хлеб в тостер, и пока он поджаривается, мы съедим хлопья.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— За что? — спросил Джонни, быстро нарезая хлеб.

— За то, что готовишь для меня, — ответила я, созерцая его спину.

На нем была серая футболка, ткань которой великолепно облегала его широченные плечи.

— Вряд ли можно назвать тосты с ветчиной и сыром настоящей готовкой, — ответил Джонни, ехидно улыбаясь.

— Ну, для меня никто не готовит, поэтому я ценю твою заботу, — сказала я, продолжая стоять в проеме двери. — У нас дома в основном я это делаю.

— Да ну? — удивился он. — Почему так?

— Потому что я единственная девочка в семье, — пробормотала я. — И почти вся уборка тоже на моих плечах.

— Если ты появилась на свет с вагиной, это не должно автоматически привязывать тебя к плите или к гребаному пылесосу. — Он тряхнул головой. — Если бы я вздумал выложить маме эту сексистскую дребедень, она бы мне яйца оторвала.

— Это очень здравый подход к жизни, — сказала я, воодушевленная его словами.

— Это единственный подход к жизни, — поправил меня Джонни. — Мы живем в двадцать первом веке, а не в восьмидесятые годы прошлого.