Зачем цветет лори

* * *

Ран Лавьер сидел за столом, привычно отмечая массу самых разнообразных вещей. Натренированное зрение и слух считывали помещение и окружающих людей, легко проникали в души, рассматривали множество вариантов возможных событий и выбирали наиболее вероятные. Его глаза видели подвыпивших мужиков- лесорубов и сразу выносили вердикт: глупы, сильны, не опасны. Тонкую фигуру наемника, маскирующуюся под горожанина: опасен, но не для аида. Богатеев из столицы: могут узнать.

За мгновение все, кто находился на первом этаже гостиного дома, были оценены и разложены по полочкам в сознании мужчины. И все это происходило машинально, по привычке, не задумываясь. Он придержал Оникс за руку.

— Не снимай капюшон, — приказал Лавьер.

Псы уже сидели за столом, хотя не ели, ждали Лавьера. Гахар сидел, опустив голову, и при их появлении, кажется, еще больше напрягся.

— Гахар, тебя что-то беспокоит? — спокойно спросил аид. В его голосе не проскользнуло ни одно чувство, но зеленые глаза смотрели на блондина в упор, не мигая, и Гахар сглотнул под этим взглядом.

— Нет, верховный… Все… в порядке. Плохо спал.

Лавьер насмешливо приподнял бровь и одним движение прижал Оникс к себе. Провел рукой по ее спине.

— Кошмары мучили, Гахар? — усмехнулся он.

Блондин сверкнул серыми глазами, но промолчал. Власть аида была неоспорима… Как и его сила. Гахар опустил глаза.

Ран Лавьер поманил трактирщика, заказал еду для себя и для Оникс.

— На несколько дней остаемся в городе, — буднично сказал он. Псы кивнули. Задавать вопросов аиду никто не стал.

* * *

После завтрака Лавьер потянул девушку к лестнице.

— Пойдем наверх, тебе лучше полежать. А завтра мы погуляем по городу, Оникс.

Помимо воли девушка затормозила, уперлась. Одна мысль о том, что они снова вернуться в эту комнату… повергала ее в ужас.

— Можно погулять… сейчас? — почти умоляюще спросила она. Мужчина смотрел ей в глаза, раздумывая.

— Ты уверена? Мне кажется, тебе лучше отдохнуть.

Оникс представила, как она будет отдыхать… Конечно в его компании. И отрицательно покачала головой.

— Я хочу на воздух.

— Хорошо. Пойдем, — согласился аид.

И крепко взял ее за руку. Через плечо бросил приказ псам, чтобы оставались в гостином доме, и повел Оникс к выходу.

Утро было прохладным, хоть и сухим, городок только просыпался, гулко аукал голосами разносчиков, шелестел проезжими экипажами. Аид держал девушку за руку, сняв перчатки. Ее теплая ладонь наполняла его странным ощущением довольства, какой-то гармонией и полноценностью, глубинным осознанием, что всю жизнь ему не хватало вот этой вот ладошки в его руке.

Он усмехнулся, качнул головой. Власть лори, чары раяны. Он знал о них. И с привычной для аида решительностью боролся. Ран Лавьер никогда не проигрывал, а значит и чары раяны он сможет победить. Сломает, согнет, раздавит, как делал всегда, не позволит завладеть собой. Он привык брать, а не отдавать, и сейчас намеревался сделать то же самое. Взять раяну. Подчинить. И нечего не отдавать взамен.

Хотя, почему же нечего?

Он готов был дать ей многое. Богатство, роскошь, которую она никогда не знала. Чувственные наслаждения. Защиту от всего мира, даже от темного владыки. Жизнь, в конце концов. Разве не достойная плата?

Аид хотел подарить ей жизнь. И предвкушал радость в ее глазах, когда она это поймет.

Поэтому Лавьер почти улыбался, рассматривая город, хотя ничего красивого в скоплении каменных домов он не видел. Просто отмечал по привычке узкие проулки, где может затаиться убийца, шумные проспекты, где может затеряться он сам, пути отступления и способы атаки. И поглаживал узкую ладонь Оникс.

— Куда ты хочешь пойти? — спросил он.

Девушка пожала плечами. Как ни удивительно, но в этот момент она тоже рассматривала переулки и проспекты. Только у нее была другая мысль: как убежать.

Лавьер прижал ее к себе, прямо посреди улицы завладел ее губами. Нормы приличия и этики аида не волновали.

— Два аркана, Оникс, — выдохнул он ей в губы, — на тебе два аркана.

Она задохнулась. Он что, мысли читает? Ран Лавьер рассмеялся.

—У тебя все на лице написано. Но тебе не сбежать от меня, даже не пытайся. Я всегда тебя найду, — он лизнул ее губы, — всегда. Ты моя.

И снова крепко взял ее за руку.

— Пойдем в торговые ряды, купим тебе каких-нибудь сладостей или безделушек. Расскажи мне о себе, Оникс.

Девушка пожала плечами.

— Мне нечего рассказывать. Я все жизнь прожила в Обители Скорби и не была нигде кроме долины.

— Кто научил тебя обращаться с арбалетом? У тебя меткий глаз.

— Один старик, — девушка вздохнула. Воспоминания о Катране причиняли боль и в то же время были радостны, — он пришел умирать, а потом неожиданно очнулся и стал выздоравливать. Дух смерти отпустил его… Какое-то время он жил в обители, помогал по хозяйству и научил меня стрелять из арбалета. Сам же его и сделал. Умелый был мастер.

— Своих родителей ты не знаешь? — скорее не вопрос, а утверждение.

— Нет. К обители меня подбросили.

Лавьер кивнул. Он шел медленно, подстраиваясь под шаг девушки, поглаживая большим пальцем ее ладонь. Оникс хотелось отстраниться, но она шла рядом и терпела. И спокойно отвечала на вопросы, понимая, что выбора у нее нет.

— Сколько тебе было лет, когда расцвел лори? — спросил он.

— Он расцвел при тебе, — без эмоций ответила Оникс, — когда ты приехал в обитель заплатить за спасение.

Легкая горечь все же скользнула в ее голосе. Аид остановился, развернул девушку.

— Ты снова врешь мне, Оникс? — нахмурился он.

— Я говорю правду, — глухо ответила она, глядя ему в глаза. И, наверное, аид увидел в ее глазах, что Оникс не врет. Увидел и рассмеялся, словно она ему подарок сделала. Вообще, сегодня у аида было на редкость хорошее настроение. Он снова поцеловал ее губы. Лавьеру захотелось плюнуть на эту прогулку, взять раяну на руки и отнести обратно в гостиный дом, раздеть и почувствовать ее обнаженное тело. Но девушка была бледна, под синими глазами залегли тени, и он со вздохом выбросил из головы эти желания. Надо потерпеть. Его закаленное и выносливое тело такие ночные забавы совсем не утомляли, а после раяны он и вовсе чувствовал себя превосходно, словно всю ночь купался в живом источнике. И мог бы продолжать и продолжать, тем более что так и не насытился ею. Голод остался, и аиду хотелось еще. Один взгляд на девушку превращал Лавьера в похотливое животное.