Зачем я пошел в армию

Как я уже отметил выше, времяпровождение на большинстве постов сводилось к унылому простаиванию своей вахты и наблюдению за дорогой: не едет ли ненароком ЭМЭСка. Тем не менее, пара постов находилась вдали от цивилизации, на берегу седого Днестра. Как правило, заступая туда, личный состав мог нести службу ни на что не отвлекаясь: спать, прокачивать танки, ловить рыбу, и тому подобное, надеясь, если вдруг какой ахтунг - товарищи с соседних постов оперативно фишканут. Изредка конечно случались и непредвиденные происшествия: то какой-нибудь утырок на полной скорости въедет в бетонный блок, а тот, отлетит и раскурочит вагончик, разбудив отдыхающую смену, то пост поднимут по боевой тревоге, то местные собаки подерутся. Существовал между постами и особый вид связи. Так, если приспичит, миротворцы тормозили машину и просили отвезти на следующий пост передачу. Заступит, например солдат на трое суток, а у него день рожденье как раз. Ну, товарищи с соседних постов не забудут, поздравят конечно. Свяжутся по тапику:

– Братан, мы тебе тортик киевский на синей мазде передали. Минут через пять подъедет. От души братан, всего тебе хорошего!

– Спасибо пацаны! Приятно и неожиданно!

– Да ты че, мы ж одна семья! Мы такие вещи помним.

Приедет синяя мазда, передаст тортик. Радостный именинник позовет товарищей чай пить. Откроет коробку, а там говно насрано.

Да, армейский юмор настолько незамысловатый, насколько и специфичный. Причем, попав в эту среду, волей неволей начинаешь с подобных шуток ухахатываться.

Помимо постов миротворцы заступали еще в группу оперативного реагирования - ГОР военной комендатуры. Специфика службы заключалась в том, что нести тяготы и лишения приходилось в одном здании совместно с молдавскими полицейскими, у которых там находилась основная база, и с приднестровскими милиционерами - эдакий воплощенный в реальности принцип кота Леопольда: "Ребята! Давайте служить дружно!". Хотя эта солянка немного и напрягала, самым неприятным фактором военной комендатуры являлся военный комендант, причем именно тогда, когда он являлся. Пока же он отсутствовал, все шло своим чередом тихо и спокойно, без происшествий как говорится. По прибытию же, комендант сразу начинал вникать в то, чем занимается личный состав, и не надо ли его лишний раз проверить на предмет готовности к боевой тревоге. Все начиналось со встречи: пока комендант паркуется, дежуривший на улице солдат немедленно докладывает постовому внутри комендатуры о прибытии Его Начальничества, затем подгадывает момент, и, делая три образцовых строевых шага, приближается к коменданту. Затем докладывается, мол, происшествий не случилось, разве что лопата сломалась и все в таком духе. Такую же встречу устраивают коменданту при входе в здание, потом Его Начальничество таким же образом встречает старший ГОР. Если встреча проходила согласно протокола, то довольный комендант удалялся в свои палаты. Если же нет - то всяко случалось. Как показывает практика, способов угнетать личный состав офицеры вооруженной российской армии знают много. В общем и целом же, характер времяпровождения в комендатуре от блок-постов не сильно отличался, но иногда и там кое-чего происходило.

Как обычно, погрузившись в "Урал", мы ожидали выезда на ротацию. Кто-то втыкал в смартофон, кто-то, как всегда, говорил ни о чем. Тут вдруг Старый заметил вслух:

– Че-та Тихий сегодня какой-то ненормально тихий.

Все замолчали и уставились на меня. Не знаю почему, но я ответил:

– Да сон нехороший приснился...

И тут же понял, что надо было промолчать, но уже поздно.

– А ну, а ну - давай рассказывай! Тихо все! Тихий рассказывает!

– Да ниче такого...
– немного смутившись всеобщим вниманием, начал я, - Короче сижу я на первом посту, тут выходит полицай из дежурки, смотрит на меня, а потом достает пистолет из кобуры, и взводит. Ну, я, не долго думая, прикрываясь партой подскакиваю, и кидаюсь на полицая. Мы падаем, я хватаю его за пистолет, боремся, и тут раздается выстрел. Короче, полицай сам в себя случайно попал. Я забираю пистолет, встаю. Тут на шум из дежурки выбегают еще трое полицаев. И видят картину: стою я с пестиком, а возле меня валяется их комрад в кровищи...

– Ну а ты че?

– Да ниче. Пока они оружие доставали, я их замочил. Выбегаю на улицу, а там - патрульный навстречу несется. Ну, я и его положил. В общем как понял, что пятерых человек за пару минут угрохал, аж проснулся. Сердце колотится, одышка... Короче, не очень сон...

В кузове "Урала" повисло непривычное молчание. Все с каким-то недоумением и напряжением смотрели на меня.

– Сон такой. Бывает...
– как бы оправдываясь, повторил я.

– Да, бывает...
– ответил Старый.

Дениска, сидевший возле Старого, наклонился, и прошептал ему на ухо, так, чтоб все слышали, сказал:

– Старый, ну его на член! Когда приедем, надо у Тихого незаметно затвор из трахтомата вытащить...

Ротация прошла рутинно, и как говорится, без происшествий. Служба началась так же буднично, не считая небольшого нюанса: меняясь с постов, мы вместо отдыхающей смены заступали в рабочую бригаду по ремонту комендантской казармы, в которой сами же и проживали. Во время последнего своего визита в наше служебное помещение, коменданту не понравилось его морально-психологическое состояние, и он поставил боевую задачу: отремонтировать все что ремонтируется, побелить все что белится, покрасить все что красится и т.д. и т.п. Причем за наш счет. Но к этому уже почти все привыкли.

В полночь, когда я, пребывал в расслабленном состоянии, в смысле бдительно нес службу на своем посту, входная дверь резко распахнулась, и появившаяся в проеме голова дежурившего на улице товарища прокричала:

– Alarm! Der Kommandant eingetroffen!

Прибытие коменданта в столь поздний час могло означать только ничего хорошего. Подозрения вскоре подтвердились: словно перепутав ночь с утром, один за другим стали приходить и полицейские с озабоченным выражением лиц. "Видимо, что-то случилось!" - подумал я, не сводя глаз с дежурной комнаты, в которой вновь прибывшие наверняка получали оружие. Вскоре меня сменил напарник, поинтересовавшись как у самого осведомленного:

– Тихий, шо за кипишь нездоровый?

– Я сношаю?.. - ответил я и ушел.

Дверь в казарму открыл экипированный и вооруженный до зубов дневальный, что само по себе являлось признаком нездорового фэншуя. Не успел я зайти, как меня, со стволом наперевес, встретил старший ГОР, сержант Пиф:

– Экипируйся, вооружайся и ложись спать, пока есть возможность.

Атмосфера нездорового фэншуя царила повсюду: в углу казармы, как морские котики, на сдвинутых кроватях развалились сменившиеся с постов товарищи, в броне и с автоматами. Посреди комнаты, на расстеленных газетах стояла стремянка и банки с краской. Другая часть комнаты еще подсыхала, слегка пованивая растворителем.

Выдавая мне оружие, Старый не смог удержаться от наставлений:

– Тихий, только не надо никого валить! Без команды...

– А че случилось то?

– Я сношаю? Война по ходу начинается.

– Понятно. Пойду, посплю.

Извертевшись около получаса в поисках наиболее удобного положения, я наконец уснул. Как это всегда бывает - отдыхающая смена пролетела в одно мгновение. Разбудил меня сонный дневальный, что-то невнятно бормоча себе под нос. Немного придя в себя, я пошел менять напарника.

– Тихий млять!
– из сумрака окликнул меня Старый, - куда ты со стволом поперся?!

– Так война же...

– Какая на член война? Снимай всю дрочь и иди куда шел!

Я высказал несколько пространных соображений: "На пуркуа экипироваться и вооружаться, находясь в защищенной казарме, если на пост, кишащий полицаями с пестиками, я выхожу без оружия?". Ко мне подошел Пиф, и грустно глядя в глаза, поделился жизненной мудростью: