Зачет по тварезнанию

Но мы-то знаем: раз агент Тайной Службы — навсегда агент Тайной Службы.

Два золотых кубка, несколько статей в авторитетных научных журналах и предложение Рула пойти к нему в магистратуру решили вопрос моего трудоустройства — я остаюсь преподавателем.

Я остаюсь рядом с Лайной.

В нашем ненашем доме, но я обязательно построю свой. И посажу вокруг него сад. И буду гулять там с нашими сыновьями. Я уже и имена им придумал. Только т-с-с!

Как думаете, если декан новоиспеченного факультета через два года уйдет в декрет, это будет не очень неприлично?

Лайна. Окончательный эпилог.

Еще год спустя

Статья не шла. Никак. Более того: категорически не сиделось за столом. Я ходила из угла в угол. Гррых, осознав, что хозяйка не в настроении, рассосался еще утром и с тех пор не показывал свое косорылье рыло. Или не показывала?

Год назад мне посчастливилось наблюдать брачный танец тварей. Мы тогда были в гостях у родственников Кея, что само по себе — заповедник косорылов, как вы понимаете. И танцы с саблями. А тут еще Гррых нашел себе парочку в окрестных лесах. За чем я его и застукала. Но все имеют право на любовь. Не мне его судить.

…Что ж так живот тянет?

Во-от.

А в начале зимы Кей забрел в кладовку. И провалился. А потом оказался нос к носу с косорылом. Косорыл узнал о себе много нового. Даже я много нового узнала. И о косорылах с их интимной жизнью. И лексику обогатила. И идеи некоторые на вооружение взяла. В качестве крайней меры воздействия на мужа.

А потом из ямы под Кеем запищали, и в подпольном (во всех смыслах) гнезде обнаружились пять птенцов. Еще слепых. Так что стал наш Гррых Гррыхой. И пробыл ею целых два месяца. А потом в норе нашего окосорылевшего Гррыха появился второй косорыл со вторым выводком. Нет, я, конечно, верю, что косорылы — твари широкой души. Но сомневаюсь, что они готовы поделиться нагретым гнездышком с первой же попавшейся бездомной тварью. Так что теперь вопрос половой принадлежности Гррыха и тварей вообще под большим вопросом. Он, она или под настроение?

Дюжина птенцов от двух тварей окончательно утвердила за нашим факультетом название тварезнания и твареводства. И если Гррых производил двойственное впечатление на моих студенток, то птенцы вмиг растопили их колючие магические сердечки. За право попытаться их приручить, — а другого способа удержать тварь рядом до сих пор не придумали, — чуть ли не драки устраивались. Общество защиты тварей, которое основали мы с Тоинет, резко расширило ряды сторонников.

…А Кея всё еще нет дома. А у меня живот болит.

Вечно Торнсен куда-то исчезает в самый неподходящий момент. Рул говорит, что они ездят по обмену опытом. Но я-то знаю, что это за обмен. Старый, побитый молью, плешивый волчара Тайной Службы делится опытом с молодым, нетрёпаным щенком. Но мальчики имеют право играть в свои мужские игры. Мы с Тоинет смотрим на них со снисхождением.

Прошедшей осенью, чуть опоздав к новому году и второму набору, вышел новый учебник по тварезнанию под нашим совместным авторством. Мы написали его за два месяца. А потом целый год пробивали.

— А на каком основании вы используете в тексте абзац из учебника Бланчифлоер Т. леи Моро? — спрашивали у нас в редакционном совете академического издания.

— Потому что «Бланчифлоер Т. Моро» — это я!!! — ревела подстреленным воплежутем Тоя.

— Не знаю. У вас в документе написано, что ваша фамилия «Прежан», — невозмутимо сообщал нам секретарь. — А Бланчифлоер Т. Прежан и Бланчифлоер Т. Моро — совершенно разные люди.

— Вот, у меня есть свидетельство о браке, — рычала Тоинет. — Здесь синим по пергаменту написано…

— Я тоже что угодно написать могу, — заявил это недоумок. А по сравнению с Торсеном — еще и недоросток.

— Учебник по тварезнанию напиши, — буркнула я, осознав тщетность нашей очередной попытки пробить леево кольцо круговой поруки.

— А меня и старый устраивает!

Вот и весь разговор.

А еще рецензии вроде: «Данное учебное пособие не заслуживает внимания, поскольку в нем отсутствуют упоминания о широко известном подвиде тварей мерзомудрилище». Хочешь — бей, а хочешь — плюй, всё равно ничего не получишь. Однако к лету наш вес в научном сообществе твареведов вырос настолько, что перевесил авторитет многих поколений аристократов редсовета.

Во-от. Так о чем это я?..

— Привет! — раздалось у меня за спиной.

Я от испуга аж описалась.

— Ты что, сума сошел! — набросилась я на Кейрата, указывая на мокрое пятно на платье. — А ведь у меня смердохлестова болезнь с перепугу могла случиться.

И погладила живот.

— Лайна, ты в порядке? — бросился ко мне Кей.

— А что со мной сделается? Сейчас еще поброжу немного и сяду статью дописывать.

— Я тебе дам «сяду»! — завелся Торнсен. — У тебя воды отошли! Ты рожаешь!

— Как — «ты рожаешь»? — возмутилась я. — Я не могу рожать. И не умею!

— Не переживай, — быстро перестроился он. — Все умеют.

— Вот тогда и роди сам! — вырывалась я, пока он пер меня вниз.

— Лайночка, всё будет хорошо. Ты же у меня сильная, мужественная. Пару часиков — всё, и родишь сыночка.

— А почему это «сыночка»?!

— Потому что у нас в роду всегда первым мальчик рождается. А потом второй мальчик.

Ой! А-а-а! Да что ж так больно-то?

… Кей оказался прав. Родился мальчик.

А-а-а! Да к косорылам этот силорезонансный эффект! Чтоб я ему еще раз дала!

…А следом девочка.

Измотанная родами, я лежала на постели. С двух сторон от меня окружили замотанные в пеленки младенцы. Вокруг прыгал возбужденный (в эмоциональном смысле) Кейрат. С правой стороны, где лежала доча, урчал Гррых. На кухне грохотала посудой баб Тоя, которую пытался утихомирить деда Рул.

И так как работа над статьей на некоторое время откладывалась, я рассуждала о другом. О том, что иногда счастье поджидает нас совсем не там, где мы ждем. И выглядит совсем не так, как мы представляем. И тварями могут оказаться совсем не те, на кого мы думаем. Но если приложить немного сил и прислушиваться к сердцу, то зачет по тварезнанию может сдать любой. Даже самый, на первый взгляд, безнадежный студент.

Конец