Задание Империи

– Хорошо, что в поездки я беру туфли на низком каблуке…

Из тамбура почему-то вели две двери. Виктор толкнул ближайшую и попал на кухню: там стояла здоровая дровяная плита, на полках располагались кастрюли, а дородная проводница подкладывала в очаг мелкую щепу, готовясь к розжигу.

– Извините… Не сюда. – Последние слова Виктор произнес, повернувшись уже к Лене.

Дальняя дверь оказалась в коридор, такой же сине-зеленый, с непривычно высоким дугообразным потолком, отчего казался узким и чем-то напомнил средневековые катакомбы. Редкие круглые плафоны виднелись в вышине. «Полок над коридором нету», – догадался Виктор. Рамы окон и двери были отделаны темно-вишневым, почти черным лакированным деревом, двери с дугообразными ручками не сдвигались, а открывались, как в СВ. Они прошли вперед, мимо окна, через которое подавали блюдо из кухни; в коридор выходило четыре двери.

– Нам в какое?

– Пройдем дальше, посмотрим.

– Логично. Если этот лайнер для нас, то должны забронировать в бизнес-классе…

За дверью в конце оказался второй коридор, покороче, с двумя боковыми дверями. Виктор потянул на себя первую – за ней оказался совмещенный санузел с ванной. За другой дверью – кабинет шириной примерно в два обычных купе, с письменным столом, полкой в виде дивана со спинкой и шкафа; из кабинета в санузел вел отдельный вход. Наконец, за дверью в конце коридора оказался собственно салон, с большими окнами в торце, большим столом с девятью стульями и диваном.

– Никак не разберетесь? – За спиной послышался голос Ступина. – Вам сюда, в кабинет.

– Но тут, хм, одна полка…

Вместо ответа Ступин потянул спинку дивана вверх и повернул; образовался второй ярус.

– Никогда на таких не ездили?

– У нас уже давно не выпускают.

– Жаль. А ваш покорный слуга займет место в салоне. Дальше по коридору четырехместное для охраны – в двухместное сейчас подвезут еще пару наших сотрудников с документами, а последнее для проводниц. Ужин в семь.

– Увы, семь, – вздохнула Лена, когда дверь захлопнулась, – вечером я не смогу порадовать тебя своей кулинарией.

– Действительно так любишь готовить?

– После Великого Голода это у меня вторая творческая страсть после науки. А еще я собираю рецепты выживания. Как использовать в пищу обойный клейстер, кожу, кору деревьев, различные травы. Оказывается, есть много растений и других живых организмов, которые при неурожае могут спасти людей. Например, хлорелла. Ее можно выращивать в бассейнах, она очень быстро растет. У вас едят хлореллу?

– Нет. На Украине хотят выращивать рапс, чтобы делать из него горючее.

– Какой ужас…

Обещанные двое сотрудников приехали на шоколадном пикапе с брезентом. Из кузова выгрузили шоринофоны и затащили в салон. Там же на раскладном столике поставили рацию.

– Теперь прямо как вагон-лаборатория, – заметил Виктор.

– Измерительные вагоны? Я о них читала. Под Москвой построили большое кольцо, и там исследуют тягу паровозов. А еще в Коломне делают вместе с фирмой Сешерона электровозы для электрической дороги на Кавказе и еще дизель-электровозы с фирмами «МАН» и Сименса, в Туркестан: там дорога в пустыне и мало воды для заправки паровозов. Под Москвой и Петербургом ходят электросекции, как в Германии или Америке. Знаете, что сказал император на открытии? «Будущее рядом, мы уже дышим его воздухом». Вы, наверное, ездите до Брянска на аэропоезде?

– На чем?

– Поезд с пропеллерами, ездит по балке. Вальднер изобрел. Триста пассажиров, скорость будет до четырехсот километров в час. Есть планы пустить до Нижнего Новгорода. Уже начали изыскательские работы на будущей трассе. Но идут жаркие споры со сторонниками авиации: те обещают, что самолеты с паровыми турбинами смогут брать на борт более ста человек и лететь в стратосфере со скоростью истребителя. Тогда дорогу строить не надо, а только аэродромы.

«М-да. Во многом тут разбираться надо. А может, нет? А вдруг они построят аэропоезд и развитие транспорта пойдет совсем по другому пути?»

– Лена… Ты извини, я, наверное, сегодня допоздна засижусь. Надо кое-что рассказать по электронике.

– Ну что за извинения? Это служба. В жандармерии иногда вообще круглыми сутками работают без сна. Не переживай, у нас с тобой будет еще масса времени.

Глава 21 «Выходит, они знали?»

До Брянска салон-вагон тянули мотовозом, похожим на маленький дощатый дачный домик, который кому-то вздумалось поставить на две оси. Из мотовоза торчал большой черный цилиндр газогенератора, напомнивший Виктору дровяную колонку в ванной.

К этому миру трудно привыкнуть, подумал он. Этот мир, как в детстве, на каждом шагу удивляет все новыми вещами. По нему ходишь, как в музее, и думаешь – вот как, оказывается, эти люди жили. Только все отреставрировано и можно трогать. Вот мотовоз, похожий на самовар. Вот самый настоящий шоринофон, прибор для записи голоса иголкой на киноленту, о котором в следующем веке почти никто не знает. Вот полки, которые превращаются в диваны, и отделаны они не павинолом, а мебельной драпировкой. Как в детстве, этот мир надо осваивать заново – мир вещей, мир людей, мир отношений. Или где-нибудь отгородиться от него и пытаться окружать себя чем-то привычным. Кстати, именно этого и хочет Лена. Однако она неплохой психолог. Все женщины неплохие психологи.

– Интересно, кто хочет меня видеть в Москве? – спросил Виктор у Ступина, который возился в салоне с подключением записывающей аппаратуры.

– Ну чтобы вы не терзались ожиданием… – Полковник прикрыл дверь из салона в коридор. – Вас желает видеть сам начальник имперской канцелярии.

– Понадобилось знание электронного документооборота?

– Нет. Немного разъясню вам некоторые особенности нашей государственной системы, о которых не пишут в правительственных газетах. Видите ли, государь император – лицо публичное. Он ездит, выступает перед народом, перед журналистами, по радио и скоро начнет показываться по телевидению. Он – лицо империи, ее, так сказать, символ. Но подготовка указов, решений, вообще того, как и что будет говорить и как действовать император, – фактически это все решает другой человек, более искушенный в политике, борьбе за власть, всяческих интригах.

– Начальник канцелярии? Что-то вроде теневого лидера?

– Можно сказать и так. У него есть определенные основания не быть публичным лидером. Во-первых, он инородец и выходец из простого народа, а это плохо вяжется с династическими традициями. Во-вторых, он нефотогеничен и говорит по-русски с некоторым акцентом. У него нет спортивной фигуры…

Виктор представил себе что-то вроде дома Рэбы из «Трудно быть богом». Этакий карлик неприятного вида, хитрый и злопамятный.

– …Но только не надо думать, что это какой-нибудь отвратительный карлик из сказок братьев Гримм. Увидите сами, это совершенно нормальный человек, простой в общении, и вам совершенно не следует его бояться.

– А кому следует бояться?

– Врагам империи, мошенникам, казнокрадам… Просто он не соответствует стандартам голливудского киногероя. А народу нужно, чтобы им руководил идеал. Вот они оба вместе – император и начальник имперской канцелярии – идеал и образуют.

– А о чем будет разговор?

– Этого и я не знаю. Но, во всяком случае, встреча вряд ли будет для вас неприятной. Это умный человек. Он не предложит вам того, что противоречило бы вашей натуре и убеждениям. Если, конечно, вы не его враг. А врагом ему вы в нынешней ситуации быть не мо-же-те. – Последние слова он произнес с расстановкой и некоторым нажимом.