Задание

вечером на скотный двор на встречу с предателем.

Завтра надо сделать многое. Вечером Краузе не будет в школе, и Пашка

сможет поискать тайник в его кабинете. Надо будет проверить эти коробки,

хотя и маловероятно, что картотека там, -- слишком на виду.

Затем -- скотный двор. Очень тревожил Сергея человек, который завтра

придет туда. Он ведь где-то здесь, в деревне, он наблюдает за Сергеем, он

неизвестен, поэтому невидим. Он единственная нераскрытая карта в игре с

Краузе. Завтра ее нужно открыть.

На скотный двор пойдет Женька. Он спрячется там еще засветло и должен

будет увидеть этого человека.

Послезавтра пятница, у Житухина банный день. Сергею придется

встретиться с ним. К пятнице карточка изменится, возможно, она и сейчас уже

изменила цвет, но лучше на нее не смотреть до пятницы, чтобы легче заметить

посветление. Ну а если карточка не посветлеет и в пятницу, что тогда делать

с Житухиным? Ну посмотрим, нечего заранее гадать.

Лешке пришлось, как стемнело, сходить к Пашке. У них был разработан

сигнал, по которому Пашка выходил в огород и там встречался с Лешкой. Из

дома их видно не было, в огороде никто не мог спрятаться, а другие дома были

не близко. Встречи их благополучно происходили под носом у немцев,

квартировавших у Пашкиной бабки.

Лешка передал задание Сергея на завтра, сказал про коробки.

– - Да он там тушки птичьи держит!
– - сказал Пашка.
– - Он мне открывал,

показывал. Лежат рядком...

Пашка вдруг замолчал.

– - Ты чего?

– - Ух ты!
– - прошептал Пашка.
– - И верно: я один раз взялся за коробку,

а она уж больно тяжелая. А тушки-то легкие! Я это дело завтра раскурочу,

будь спок!

– - Сергуня велел осторожно.

– - А то! Ты вот чего: вечером приходи к школе с заду, за конюшней. Там

жимолость густая и репьев полно, легко сховаться. Лежи и жди. Во дворе там

уборная, если я что найду, я тебе вынесу и за уборной в щель передам. Понял?

Тикай, дверь хлопнула!

Когда Лешка передал разговор Сергею, тот рассердился. Пашка расковыряет

эти коробки, там наверняка ничего нет, и майор, естественно, догадается, что

это Пашкина работа. Или подумает на Житухина. И то и другое плохо. Снова

посылать к Пашке промокшего мальчика не хотелось. Придется завтра днем

запретить Пашке всякую самодеятельность, хотя днем риска больше. Днем еще

надо будет передать Женьке насчет скотного двора. У Лешки завтра много

работы, и как бы парень не расхворался к тому же.

Сергей напоил его кипятком с сушеной малиной, тепло укрыл и лег рядом.

Дождь к ночи перестал, в окно виден был кусок неба, густо усыпанный

звездами.

– - Хорошо бы у нас собака была, -- прошептал Лешка, -- мы бы ее

кормили. Лежала бы тут...

– - Хорошо бы собаку, -- сказал Сергей.
– - Вот выгоним фашистов, наладим

жизнь и заведем с тобой большую лохматую собаку.

– - А где мы тогда жить будем?

– - В Ленинграде, на Васильевском острове. Будешь собаку выводить

гулять, зимой она на лыжах может тебя катать.

– - А летом втроем будем ходить на залив купаться!

– - Да. Развалимся на песке, загораем, а собака лежит рядом, смотрит на

нас...

– - И хвостом помахивает, -- прошептал Лешка. Они замолчали. Печка

потрескивала, остывая.

Под полом завозилась мышь.

– - Сергуня...
– - еле слышно прошептал Лешка.

– - Что, дружок?

Лешка не ответил, подвинулся и крепко прижался к Сергею.

23

День с утра был ясный и холодный. Лешка чувствовал себя хорошо, даже

насморка не было, и Сергей наказал ему побольше играть на улице с младшими

ребятишками и высматривать Пашку. Надо было незаметно предупредить его,

чтобы не трогал коробки. Но Пашки не было видно. Из школьных труб шел дым,

значит, Пашка там -- топит печь.

Женьку Лешка встретил на улице, тот вез на тачке старые кирпичи --

собирался перекладывать печку. Он в семье был единственным мужиком -- так он

говорил, но Лешка знал, что ему только исполнилось четырнадцать, какой там

мужик! Женька остановился отдохнуть, а Лешка, оказавшийся рядом,

скороговоркой, глядя в сторону, передал ему приказ Сергея насчет скотного

двора.

– - Ладно, -- процедил Женька, -- сделаю.

Он дал Лешке пинка -- мог бы и без такой маскировки!
– - поплевал на

руки, взялся за ручки и покатил тачку дальше.

Колька Козодой и двое-трое из мелкоты устроили на пустыре качели:

достали где-то доску-горбыль, положили ее на пень и качались. Ребята не

могли не играть, поэтому играли и при немцах, но только вели себя тише,

посматривали по сторонам -- не идет ли какой-нибудь солдат. В доме деда

Ннкифора жили несколько солдат и среди них здоровый, рыжий, по имени Руди.

Однажды Семка выскочил из-за угла и натолкнулся на пьяного Руди. Рыжий так

избил Семку, что мальчик дня три отлеживался дома.

Лешка подошел к качелям, Козодой принялся ему рассказывать, что немцы

забрали у Шамуриных корову, а когда Шамурин пошел жаловаться старосте, тот

велел полицаям опалить Шамурину бороду. У старосты сегодня гости -- пять

телег стоят у ограды, полицаи приехали из дальних деревень. Пить будут,

конечно, как всегда, когда собираются.

– - А чего они понаехали?
– - спросил Лешка.

– - А бис их знает!
– - сказал Козодой и вдруг хитро прищурился.
– -

Узнать хочешь? Я могу. А? Узнать? Нет?

– - А чего мне узнавать-то? Очень надо!