Задира

Остановившись и прижавшись спиной к стене здания, я просто стал приводить в порядок дыхание. Руки – спасибо мышечной моторике – сами собой провернули юбку на поясе. А потом, опять-таки сами по себе, согнувшись в локтях, поднялись на высоту солнечного сплетения и обратились ладонями к небу.

– Не нужно нас пугать, безработный поединщик, - донеслось из темноты.

Да-да, из темноты. Ночной взгляд я не отключал, но там, где находился говорящий, а было это неподалеку, видно ничего не было.

– Да это я так, чисто обозначить намерения, - приступил я к, наверняка, не слишком убедительному блефу, надеясь, что авторитет Бродяги поможет мне не умереть хотя бы на первых порах.

Не то, чтобы я боялся смерти. Я понимал, что мое сознание, скорее всего не исчезнет в связи с тем, что тело друга перестанет жить. Однако перед самим Бродягой было как-то неудобно, что ли. Во-первых, глупо и беспомощно умерев, я подмочу его репутацию, во-вторых, нужно же беречь чужое тело: раз уж в бордель его не сводил, так хотя бы стоит попытаться предотвратить появление в нем отверстий, природой не предусмотренных.

– Намерения твои просты, понятны и логичны, но я бы на твоем месте не спешил лезть в драку, как ты это любишь, а сначала подумать. Говорят, порой ты так умеешь.

Что ж, по всему видать, что либо брать меня хотят живым, либо вообще хотят поговорить со мной с позиции силы. То есть, убивать меня прямо сейчас они не торопятся. Уже дело. А говорить – не мешки ворочать.

– Из твоих слов, мой невидимый собеседник, я пока что могу сделать только один далеко идущий вывод – ты тот еще трус!

Из сгустка темноты передо мной вырвался небольшой голубовато-зеленый шарик и попытался врезаться мне в лоб. Тренированное тело на вбитых в него рефлексах среагировало без всякой команды с со стороны мозга. Легкое движение головой и одновременный шаг вперед. Стена дома за мной превратилась в лед. Оборачиваться я не решался, но голую спину было не обмануть.

– Несдержанный трус! – сам не знаю зачем, продолжил я поддразнивать того, кто пытался поговорить со мной с позиции силы.

– Знаешь, Бродяга, кого ты мне сейчас напоминаешь? – услышал я совсем, вдруг, спокойный голос из магической мглы. – Как-то, еще совсем мальчишкой, я провел лето у дальних родственников. Они те еще чудаки и любят жить, как простые крестьяне. У них был чудовищных размеров задний двор, где жили всякие одомашненные животные и птицы из тех, что принято употреблять в пищу. Там был гусь. Он на всех шипел и бросался, чтобы ущипнуть или забить крыльями. Прямо на всех, не взирая, как говорится, на лица и ранги. И так продолжалось, пока он не бросился на меня. Сначала я испугался и хотел убежать, но тут же устыдился и решил сам испугать своего обидчика и сотворил иллюзию лисы. Но глупый гусь атаковал хищника, а когда тот растворился в воздухе, снова ринулся ко мне. Он был слишком глуп, чтобы бояться. Понимаешь, к чему я виду, Бродяга? Ты уже наговорил на то, чтобы умирать достаточно долго. Хочешь ли ты продолжить беседу в том же ключе или попытаешься загладить вину?

– Для чего, чтобы умереть быстро? – не скрывая иронии, спросил я.

– Чтобы умереть красиво и с пользой, а не как тот гусь, прыгающий по грязному заднему двору без своей глупой надменной головы!

– Красиво, говоришь? – уточнил я. – Что ж, над твоим предложением можно подумать. Однако, из того, что я уже о тебе узнал, мне совсем не кажется, что ты человек, умеющий держать свое слово!

В этот раз меня атаковали сразу с трех сторон и это были уже куда более интересные заклинания. Время словно замедлилось, и я успел детально рассмотреть каждое из них. Одно выглядело так, словно кто-то на лютейшем морозе плеснул в меня водой из довольно большой емкости. Миллионы ледяных игл широким веером ринулись в мою сторону. И это был только один из ударов. Второй я прокачанным магическим зрением Бродяги видел, как небольшой переливающийся тремя цветами: красным, бордовым и синим вихрь. Он возник справа от меня и, покачиваясь в воздухе над самой поверхностью земли, казалось, ждал любого движения, чтобы сразу же атаковать. Повинуясь простейшей логике, смотрю влево. Ко мне по земле, утробно чавкая, стелется что-то желеобразное.

Честно скажу: я растерялся. Помогло то, что сумка на плече в очередной раз съехала вниз, напомнив тем самым о своем существовании. Что ж, раз уж не смог смолчать, то нужно отвечать за свои слова так, как умеешь.

Раз уж мне дано видеть магические удары, но буду пытаться им хоть как-то противодействовать. Слава Стражу, теперь я нахожусь в таком удачном теле, что даже ничего не смысля в магических драках, могу попытаться хоть как-то потрепыхаться.

Незаметным движение плеча – сумка, падая, скользит ремнем по руке. Подхватываю ее и бросаю в ринувшийся ко мне вихрь. Не отслеживая полета сумки, перекатом ухожу по диагонали, пытаясь одновременно ускользнуть и от игл, и от плотоядно булькающей желейки. Хитрость не удалась. Дважды.

С одной стороны получаю жгучий ледяной компресс от десятков ввинтившихся в правую ногу микроскопических сосулек, с другой – подарок от желейки. В центре нее быстро вырастает что-то вроде вулкана и выстреливает в мою сторону какой-то пакостью так, словно прорвался воспаленный гнойник. Левый бок тут же обдает вязкой дурно пахнущей субстанцией, и мир перед глазами теряет четкость очертаний.

Из-за всего этого нормально приземлиться не получается. Уходя в кувырок, я неудачно группируюсь и сильно ударяюсь спиной о землю. Однако, вспыхнувшая, было, боль тут же уходит. Я чувствую только иглы, головокружение и непреодолимое желание уставиться в одну точку расфокусировавшимся взглядом и забыть обо всем на свете.

Мое тело еще пытается бороться, но сознание ему уже не помогает. Я безвольно смотрю на то, как вихрь, постепенно затихая, лениво кружит в воздухе мою сумку. Кажется, ее бросок был моим единственным удачным действием в этой небольшой заварушке. Каким-то чудом я оказываюсь на животе, руки пытаются отжать непослушное тело от земли, ноги тоже не остаются без дела, но толку от этого чуть.

Делая очередной виток, сумка задевает землю и катится в мою сторону.

– Осторожно! – словно сквозь вату различаю я звуки голоса незнакомца из темноты. – Таллан явно хитрит: все ведь видели, что время он замедлил и понимал, чем его атакуют, но при этом не использовал ни одного из контрзаклинаний, хотя легко успевал это сделать.

– Да я уже готов! Подойди и убедись сам!

Я сам не слышу собственного голоса, но догадываюсь, что все же смог произнести желаемое.

В ответ раздается приглушенный смешок.

– Нет уж, поединщик, дураков здесь сегодня нет. Уж лучше я тебя издалека приголублю!

Однако вместо новой атаки я слышу совсем уж тихое бормотание нескольких голосов.

Тем временем моя живущая собственной жизнью рука сначала ложится на сумку, а потом и проскальзывает внутрь нее и достает оттуда-то самое перо – из-под хвоста.

Голова все еще кружится. Я закрываю глаза и пытаюсь позвать Бродягу. Чем мне в данной ситуации сможет помочь усталая птица? Не знаю. Я сейчас очень-очень глупый. А вороны, они же, вроде как, само воплощение мудрости…

Или ошибаюсь?

Кажется, я уже не в силах открыть глаза. И ноги тоже уже не слушаются. В вот иголки уже не беспокоят. Чувствую только, что субстанция с бока быстро расползается по всей поверхности тела, покрывая его тонким масляным слоем. Нет. Еще я чувствую, что рука сама собой довольно бодро, словно боясь опоздать, что-то рисует на пыльной земле.

Звук осторожных приближающихся шагов. Полная и безоговорочная темнота и пустота.

… - Лекаря сюда! Лучше обоих. Остальным – рассредоточиться по кварталу. Атакующих заклинаний не применять, пока не поймете, что перед вами не Красные или не союзники. По всем остальным бейте на поражение. Но только, убедившись в том кто перед вами! Повторяю это для особо одаренных! Слышишь, Тилли?! И брату своему в третий раз это растолкуй!

Странно. Кажется, ко мне вернулась способность слышать и соображать, но при этом тело явно меня не слушается.