Загадать желание
Шрифт:
– Здесь все, что может понадобиться.
А когда я рассталась с привычным уже и таким родным рюкзачком и, перекинув лямку через голову, взяла сумку Ариса, уточнил:
– Почти все.
Город и разрушенный проем моста смутно виднелся за туманом. Зубы стучали то ли от волнения, то ли от страха. Слишком уж неожиданно… Я беспомощно оглянулась на Горыныча.
– Ты не должна идти, – повторил Арис.
Не должна… Но поздно было думать об этом сейчас, стоя у стены черного тумана под выжидательным взглядом Огненного Змея, который найдет способ заставить нас сделать то, что ему нужно. И разве только ему? Разве мы сами не решили идти в заброшенный город в поисках шара желаний? Ведь это была моя идея. Да и… право, мне хватило вчерашнего, и если Всемил сказал правду, и, сделав
– Кто-то же должен, – я попыталась улыбнуться. – Какая, в принципе, разница, сама я пойду или нет? Если там будут эти чудища, ты все равно не поможешь.
– Жень…
Я покачала головой:
– Не надо.
И отвернулась.
– Хорошо, – послышался до странности спокойный голос Горыныча за спиной. – Поговорим, когда вернешься.
«Вот-вот, – мысленно согласилась я. – Поговорим…» Поправила лямку Арисовой сумки, непривычной после рюкзака. Вот вернусь и как дам кому-то этой сумкой! Нет, ну неужели не мог предупредить, чтобы успела подготовиться заранее и не выглядела теперь такой трусихой, которая не знает, что делать, дрожит, как перепуганный заяц, и в панике оглядывается по сторонам, словно выискивая, в какую бы норку забиться, чтобы не нашли?
Всемил неторопливо снял алый, золотом вышитый пояс, подошел ближе, обернул ткань вокруг моей талии, завязал замысловатым узлом.
– Вот так, – улыбнулся снисходительно. – Тебе нечего бояться.
И я ответила на улыбку. Сейчас я верила… Да и разве можно ему не верить? Доверчиво смотрела в светлые глаза, в которых плясали маленькие золотистые искры, и готова была сделать все, что он скажет.
На ладонях Огненного появился клубочек.
– Из такой пряжи жена вяжет мне теплые кофты, – он прищурился, и во мне всколыхнулась ревность: жена! Ах, жена! Но… он ведь сейчас не с ней, он здесь, рядом. И протягивает мне кончик этой нити – серо-голубой, плотной, шерстяной на ощупь. – Что бы ни случилось – не выпускай ее из рук. Иначе не сможешь вернуться.
Я обмотала нить вокруг запястья, судорожно сжала ее пальцами. Если это нужно, чтобы вернуться к нему – не отпущу! Умирать буду – не отпущу!
– Готова?
Конечно! На все, что угодно!
Я кивнула.
– Ты ее заколдовал! – крикнул Арис. – Она не понимает, что делает!
Ринулся к нам, но с голых плит взвилась огненная лента, ужалила его в плечо, отбросив назад.
– Разве? – Всемил тихо засмеялся. – Ты ведь пойдешь туда по доброй воле? Не правда ли, Евгения?
Горыныч еще что-то кричал, но я уже не услышала – собственное имя, произнесенное огнеглазым, музыкой ласкало слух. И хотелось урчать по-кошачьи, мурлыкать от удовольствия, но… Всемил развернул меня за плечи, лицом к клубящемуся над разрушенным мостом черному мареву, и сказал:
– Беги!
Я оглянулась напоследок. Скользнула взглядом по лицу Горыныча, подняла голову к ясному безмятежному небу, щурясь от ласки солнечных лучей. Засмеялась. И побежала.
Легко, вольно. Помня лишь о том, чтобы не выпустить обвившую запястье нить. Ноги едва касались гладких камней, словно за спиной выросли крылья, и когда впереди показался наполненный чернотой провал – я снова засмеялась. Оттолкнулась от камней и полетела.
Что-то искрилось над головой – жаркое, пылающее. Туман клочьями расползался в стороны, открывая пустые серые улицы. Внизу снова показалась вымощенная камнем дорога, ведущая с моста, и сменилась асфальтом. Он приближался. Вот сейчас коснуться его ногами, побежать!..
Внезапно ощущение полета исчезло, я врезалась в землю и покатилась по мостовой.
Тихо.
Только стук сердца и громкое, как после бега, дыхание. Перед глазами – серый потрескавшийся асфальт.
И снова пахнет горелым.
Отчаянное воодушевление осталось где-то там, над оврагом, рассеялось вместе с чарами Огненного… Хотела ведь, чтобы подтолкнули в спину? Всемил сделал лучше.
Искры сыпались с шелкового кушака, обжигая пальцы. Ощущение чужого пристального взгляда возникло вдруг и стало невыносимым, будто некое чудище стоит в двух шагах от меня и смотрит,
смотрит…Я опасливо подняла голову.
Широкий проспект убегал вдаль – бесцветный под пасмурным небом. Окна отражали пустоту. Никого. Ни малейшего движения. Но ощущение, что за мной наблюдают, становилось все сильней, все невыносимей. А мне идти туда. Вперед. Одной. Совсем одной. В сопровождении чего-то неведомого, спрятанного от моих глаз и такого ощутимо чуждого.
Нет! Нет и еще раз нет!
Я отступила назад. Обернулась.
Черный туман клубился передо мной, но за ним не видно было очертаний башни – в прорехах показалась равнина – белая, голая. Она быстро сменилась другим видом – острыми скалами, похожими на гигантские осколки угля. Затем мне привиделся город из нашего мира, а может из другого, очень-очень похожего: зеркальные небоскребы блестели, отражая затянутое тучами небо, а у их подножья суетились миниатюрные людские фигурки. Потом мелькнула ядовито-зеленая листва, и все заволокло плотным туманом. Причудливые силуэты проплывали за дымкой, и ни один из них даже близко не напоминал покинутую мною башню. Но нить, кончик которой был намотан на запястье, едва натянутая, уходила туда, в туман. Если держаться за нее, то, наверняка, я смогу пройти сквозь дымку и окажусь на мосту, перед одинокой башней, но…
Мертвый город смотрел мне в спину. Долго выдержать взгляд я не смогла – повернулась к нему лицом.
Все тот же длинный проспект – унылые пятиэтажки, чуть дальше – громоздкое здание с колоннадой, небольшая церквушка, скверик… Чистенько так и пусто. Даже ветер как будто уснул. Молодые липы, высаженные вдоль тротуаров, замерли – ни единая веточка не шелохнется.
И тихо.
Словно чудища мертвого города затаились и ждут. Пока я отойду от границы.
И еще не поздно вернуться – пусть кто попробует меня упрекнуть!..
Вот только совесть заест: могла что-то сделать – и даже не попробовала.
Куда идти – я не знала. В отчаянной надежде на подсказку заглянула в сумку Ариса: немного еды, фляга с водой, лохмотья от пропаленной рубашки, свечи, топорик, сверток с куклой. Карты там, естественно, не было.
Оставалось одно – идти себе, куда глаза глядят: авось попадется указатель или дорога сама приведет меня к корпусам института. Все может быть, городок-то маленький.
– Что ж, посмотрим, какая я храбрая, – поправив лямку Арисовой сумки, я бросила последний взгляд через плечо, на мелькающие в прорехах черной дымки причудливые пейзажи чужих миров и пошла по пустому проспекту. Моя путеводная нить не мешала, не натягивалась, словно кто-то по ту сторону туманной стены заботливо разматывал серо-голубой клубок.
Глава 6. Город призраков
Обычная городская тишина на самом деле оказывается наполнена множеством звуков – от урчания бытовых приборов до едва слышного звона проводов над головой. Но здесь, в Иванцово, тишина была полной, неестественной, и с непривычки от нее гудело в ушах. Я старалась идти быстро, оглядываясь по сторонам – а не выползет ли какое чудище из подворотни?
Шаг, шаг, шаг. Подошва с шорохом касалась асфальта, и звук казался слишком громким. Небо – серое, словно и не было ясного солнечного утра там, по ту сторону. И такая неподвижность кругом – хоть бы мусор летал над дорогой: бумажки там всякие, пакеты… Но даже листья не вздрогнут. И взгляд – из размытых теней, из унылых прямоугольников окон уснувший мертвым сном город смотрел на одинокую гостью, рискнувшую нарушить его покой. Долго ли он будет ждать, прежде чем нападет?
Смех. Словно звон разбитого стекла. Я замерла, прислушалась, готовая вдруг что – бежать без оглядки, только еще не решила – в какую сторону. Вперед или… обратно. Но вокруг снова стало тихо. Послышалось? Или там таки кто-то есть?
Кирпичная пятиэтажка пряталась за пышными липами, листва на которых в этом рассеянном свете казалась сероватой. Ни шороха, ни движения.
«Это город нарочно меня пугает», – решила, и быстро пошла дальше. И не посмела остановиться, заметив под деревом два серых силуэта. А когда, отойдя подальше, обернулась – не увидела никого. И облегченно перевела дыхание – показалось…