Загадать желание

– И все-таки, Всемил, где хозяева башни?

– У башни один хозяин. Но он не вернется.

Огнеглазый вышел. Я решила, что стоит осмотреть все здание, прежде чем устраиваться на отдых, и поспешила за ним.

Мы нашли кухню – темного дерева шкафы и буфеты, широкий стол, табуреты и стулья с высокими спинками. В буфетах обнаружился сахар, чай, кофе. И много винных бутылок. Следующий этаж оказался пустым, на стенах виднелись темные следы гари, выщерблины и сколы. Ни я, ни Всемил, ни Арис, молчаливо шедший за нами, не стали задерживаться здесь – поднялись выше и оказались на опоясывающем башню балконе.

Наверное, раньше отсюда открывался замечательный вид на пустующий город и ползающих по улицам чудищ. Теперь с запада весь обзор закрывала стена тумана, в которую уходила от башни вымощенная дорога. С других сторон почти до самого горизонта простиралась мертвая земля. На юге и востоке вдали виднелись бледно-зеленые полосы леса, с севера – нечеткие силуэты гор.

Здесь было ветрено и неуютно, и…

– Пусто, – высказала я вслух. – Как-то все вокруг голо и пусто.

– На то она и Пустошь, – Всемил облокотился о бортик, подставляя лицо ветру. – Ничего. Завтра ты увидишь кое-что поинтересней этой равнины.

– Заброшенный город, – обреченно пробормотала я. – Не больно-то и хотелось…

– А чего ж пришла, если не хотелось? – прищурился Огненный.

Я пожала плечами. Вряд ли стоит объяснять, что иногда приходится делать не то, что хочется, а то, что надо. Да и лучше уж с ними двумя в заброшенный город, чем отсиживаться где-нибудь в гордом одиночестве и ждать.

Огненный остался на площадке, а я прошмыгнула мимо Горыныча и пошла вниз, слыша на ступеньках позади шаги идущего следом человека. Видно, «змеиный брат» не верил убаюкивающему чувству безопасности, которое появилось, едва мы переступили порог башни, и предпочел держаться настороже. Впрочем, как и всегда.

Не думала, что сегодня вообще вспомню о еде, но после длительной прогулки по Пустоши организм настойчиво требовал хоть немного подкрепиться, и мы с Арисом направились на кухню. Как работает плита – я не сообразила, а просить Всемила вскипятить водички остереглась. Пришлось обойтись собственными припасами и вместо долгожданного чаепития прихлебывать воду из фляжки. После, пошатываясь от усталости, я забралась в ванную и под самым обыкновенным душем долго пыталась смыть с кожи и волос въевшийся запах гари.

В спальне царила уютная полутьма, рассеиваемая лишь золотистым светом из приоткрытой в коридор двери. Пристроившись на краешке кровати, я по шею закуталась в теплое покрывало. То, что на этой самой постели спал колдун, возможно, виноватый во многих наших злоключениях, нисколечко не беспокоило. Башня создавала ощущение безопасности, за окном наливалось сочной синевой вечернее небо. Я снова вспомнила лицо погибшей девушки, незнакомое, с застывшим взглядом, и обгоревшее тело Максима, увиденное мельком… Какая страшная смерть! А ведь, несмотря на недоверие Ариса, мы с Алиной и Леоном считали Максима если не другом, то хорошим приятелем. Может, он и не хотел ничего плохого, может, всему виной этот странный договор с тварями Пустоши? И почему Огненный заставил его мучиться? Ведь можно было сразу…

За окном темнело, тени сгущались. Я натянула покрывало на голову, хотя и понимала, что таким нехитрым способом вряд ли получится спрятаться от собственной памяти.

Спустя полчаса неудачных попыток заснуть и несбывшейся надежды, что кто-то из моих спутников заглянет в комнату, чтобы в этой огромной спальне стало не так пусто, и можно было услышать чей-то голос, я поднялась и вышла в широкий коридор.

Дверь на кухню была приоткрыта, из нее лился мягкий желтоватый свет. Горыныч сидел там, опустив голову на столешницу. Волосы на его затылке торчали жестким ежиком.

Я подошла к порогу и, уцепившись за лутку, спросила тихонько:

– Можно?

Горыныч угукнул в ответ. Наверное, сейчас ему было не до меня, но… опустившись на стул напротив, я очень старалась не вспоминать, как Арис стоял с мечом над обгоревшим телом, как закрывал глаза незнакомой девушке. Интересно, он думает о них? Или о Леоне с Алиной, которые неизвестно где, и неизвестно, что с ними? А может, просто дремлет, не добравшись до кровати?

– Ты сегодня спать собираешься?

Он поднял голову, во взгляде читалось легкое удивление:

– А что?

– Если нет, то я составлю тебе компанию.

Судя по нахмуренным бровям Горыныча – идея ему не понравилась. Он провел ладонями по лицу, словно стирая усталость. Оглянулся на буфет, на печку, которую нам не удалось заставить работать.

– Посиди-ка здесь, – сказал. Встал из-за стола и вышел в коридор.

Вернулся быстро с перекинутым через плечо одеялом. Порылся в буфете, вытащил из него закупоренную зеленую бутылку и высокий бокал на тонкой ножке. Потом подошел ко мне, протянул руку:

– Идем.

Стыдно сказать, о чем я успела подумать, но решила, что кошмары, которые обязательно приснятся мне после всех сегодняшних событий, уж точно будут пострашнее Ариса. И, в конце концов, я ведь пообещала ему компанию…

На лестнице было темно. Горыныч даже не спотыкался, а я, вцепившись в его локоть, то и дело ставила ногу не туда. Порыв холодного воздуха со свистом ворвался под арку, ведущую на балкон. Я остановилась, не решаясь выходить на холод, но Арис накинул одеяло мне на плечи и быстро повел вдоль стены, пока верхушка башни не спрятала нас от ветра.

Здесь было тихо. Черная равнина уходила вдаль, до самого горизонта, а над ней шатром раскинулось небо, усыпанное яркими звездами. Закутавшись в теплое одеяло, я присела на корточках у стены, прислонясь к ней спиной. Взяла из рук Горыныча наполненный темной жидкостью бокал. Обоняния коснулся приятный запах красного вина.

Сомнения были недолгими. Воспоминания сегодняшнего дня хотелось запить, и после нескольких глотков действительно стало легче. Арис искоса глянул на меня и, запрокинув голову, продолжал любоваться небом.

– А ты не будешь? – удивилась я, только сейчас сообразив, отчего здесь всего один бокал.

– Мне нельзя.

– Почему?

– Пьянею быстро.

– Да неужели? И что, буянить начинаешь?

Он пожал плечами:

– Вроде того.

Я покрутила в пальцах бокал.

– Вообще-то я тоже не пью, но…

Руки задрожали, вино плеснуло на одеяло, растеклось черной кляксой. Горыныч обнял меня за плечи и тихо сказал:

– Думай о чем-нибудь другом.

– О том, что завтра мы пойдем в Иванцово? Хороша альтернатива! Хотя…