Заговор богов

Рус горячо поддержал это предположение:

– Конечно, военная хитрость! Деньги – тоже оружие. Да еще какое! Только остальным знать о происхождении богатства ни к чему. Тебе – надо, потому как у тебя дома хранится. – «Военная хитрость! Молодец, Карлант, придумал!». – И ему стало немного стыдно за то, что заставил верного человека искать причину, которая не поколеблет честь пасынка Френома – бога Духов и Воли, в воинском понимании «силы духа». Сам как-то забыл подумать о легализации такого богатства, а хотя бы однажды, для самых доверенных, происхождение золота надо озвучить. Теперь, в случае непредвиденных обстоятельств, Карлант прикроет.

«Вот и занятие я ему нашел на старости лет. И он доволен – светится, как начищенный самовар. – Рус уже решил, что всеми финансами займется этот пожилой князь. – Только пришлю ему в подчинение кушинга, так сказать, советником. А кого? Черт, ни одно имя на ум не приходит. Но ничего, схожу в Кушинар – выберу».

А на следующий день пасынок Френома узнал, что в землях коренной Этрусии это племя растет и чувствует себя очень даже неплохо.

На торжественный ужин, состоявшийся на следующий вечер после обустройства сокровищницы, Карлант пригласил самых близких родственников, соседей и окрестных жрецов. Рус, воспользовавшись случаем, вызвал Эрлана, Фридланта и Вавилиана, которые прибыли под охраной всего двух гвардейцев и в сопровождении неизменного секретаря – Горлика. Царь со товарищи прибыли еще с утра, и все важные дела были обсуждены. Первоначальным наймом специалистов для постройки тоннелей займутся посланники в просвещенных странах. Дорога пройдет через Анектию, через ее одноименную столицу, где толщина хребтов минимальна. Но это не точно – все можно переиграть, – царь пошлет экспедиции в разные места Каринских гор. Дело намечается долгое, многолетнее. Возможно, Русова золота не хватит, придется залезать в казну (отчего Эрлан заранее брался за голову), а скорей всего занимать – князь Кушинара пообещал низкие ставки (Эрлан всего лишь поморщился).

Царь, с подачи пасынка Френома, давно объявил курс на частичное открытие Этрусии остальному миру. С этим, разумеется, согласились. Только практически ничего не изменилось, кроме разве что расширения страны и выхода к морю. Много этрусков ушло служить «за горы» наемниками, часть – послана туда вполне официально, царем. А вот притока иностранцев что-то не наблюдалось. Строительство тоннеля обещало в корне изменить ситуацию, и Фридлант, как ни странно, против строительства не возражал. За ужином он объяснил свою позицию:

– Чем больше так называемых просвещенных побывает у нас, тем лучше они поймут, кто принес им Силу их Богов. Да я уверен: цари да князья затопят свои страны слухами о том, как у нас ужасно, – лишь бы отвадить народ от посещения нашей богоугодной, изначальной земли первых магов, где Бог прожил среди наших Предков целую жизнь! – В конце предложения его глаза сверкнули-таки религиозным блеском. Рус поймал этот блеск и одобрительно сжал жрецу руку (они сидели рядом: Фридлант – по левую сторону от пасынка, Эрлан – по правую).

Но сам Рус не соглашался с такой уж «силой правды», которая «откроет глаза». В связи с возникновением Звездных путей первый послесумрачный век Этрусия была распахнутой остальному миру, и ничего, революции в сознании просвещенных народов не случилось. В те времена приглашались маги, иногда разрешали открывать ордены. Нет, это совсем не то же самое, что произойдет после строительства тоннеля. Вполне возможно, что кое в чем Верховный Фрегорский жрец прав. «А еще, хитрец, вырвал у меня обещание посетить через месяц-полтора столицу, причем открыто, через Главный Храм, а я этого не люблю», – горестно вздохнул Рус в конце рассуждений.

Вообще-то «иностранцы» в Этрусии появились, причем в большом количестве: кочевники, сложившие оружие и присягнувшие на верность, и кушинги. Если первые продолжили заниматься привычным скотоводством, то со вторыми оказалось сложнее.

– …я, когда судиться с соседом начал… это до чего же дошло, Рус! Понимаю, что неподконтрольные воины тебе, Эрлан, не нужны, осознаю, что благодаря выкупу дружин былая вражда грусситов – гросситов почти забыта… нет, не совсем забыта, но идет как-то вяло, без огонька… ага. – Карлант изрядно выпил, его мысли сбивались.

– Высудить я решил у соседа одну рощицу, – рассказывал Карлант. – Раньше я бы дружиной пошел! Эх, были времена… тем более он гроссит, я точно знаю. – Он был хозяином, поэтому гости, хоть и давно знакомые, но в настоящее время высокопоставленные, терпеливо слушали перескоки с одного на другое. – Земельный суд у нас в этом… в Солигоре. Ну и зашел я туда в первый раз… слово чести, едва за меч не схватился! Мне показалось, уважаемый Фридлант, – князь обратился лично к Верховному и жрец смотрел на него с особым интересом, похоже, зная о чем пойдет речь, – что это кушинги нас завоевали, а не мы их! Посмотри, Фридлант, что ни помощник у жреца-уложенца, так кушинг! Да не один! Хвала Френому, сдержался, не изрубил в фарш. – Князь быстро выпил, быстро закинул что-то в рот и быстро продолжил. Руководство страны слушало с интересом.

– Когда успокоился… а, согласись, уважаемый Фридлант, нелегко видеть в храме Френома чужаков: маленьких, круглолицых; пожилые – с животиками, и все, как один, перепоясаны алыми кушаками, чтоб их всех Аргост забрал! А некоторые так вовсе имеют наглость не бриться – варвары варварами, тьфу! – В хмельном виде Карлант легко выплескивал наболевшее. Сидевшая рядом родня его всецело поддерживала. Одна пожилая дама сделала суровое лицо и с силой сжала столовый кинжал, украшенный золотой чеканкой. – Поговорил я потом со жрецом. Он объяснил, что все они приняли посвящение Френому и пошли в помощники. Не очень-то охотно в помощники уложенца этруски идут – так он сказал. А я, уважаемый Фридлант, ранее не замечал того. – Князь хоть и со всей вежливостью, но очень явственно требовал ответа.

Инициативу перехватил по-звериному оскалившийся и даже каким-то образом ощетинившийся Рус. Фридлант его мысленно возблагодарил.

– Позволь, князь, я тебе кое-что объясню. Глава кушингов – я, – жестко произнес пасынок Френома и в колючей тишине оглядел всех присутствующих на пиршественном застолье в большой горнице усадьбы Карланта, в той самой комнате, где когда-то состоялось историческое заседание верхушки грусситов, на котором «принц Рус» был признан настоящим. Если царь, Верховный жрец столицы, хранитель традиций Вавилиан и хозяин терема, Карлант, привыкли к Русу, видели его, как говорится, всякого, то незадачливые родственники Карланта и даже царские гвардейцы почувствовали себя крайне неудобственно.

– Они, кушинги, точно такие же подданные Эрлана Первого, нашего с вами государя, как и остальные этруски. Они посвятились Френому – это позволяет им заниматься в храмах разными делами, в том числе скучным и неблагодарным – помогать судебным жрецам-уложенцам. Заметьте, этруски: им, не знающим «Божественное Завещание» с детства, гораздо сложнее. А ты, Карлант, раньше обращался в суд? В том-то и дело! Жрецам-уложенцам – главным помощникам судей, всегда не хватало своих помощников. Не шли этруски на эту «буквоедскую» должность. Фридлант? – спросил, резко повернувшись к жрецу.

– Ты прав, князь, – подхватил тот. – Место проблемное было и во многом еще осталось. Надо чаще просить Великого, чтобы он побольше людей выгонял из Кушинара. Кушинги предпочитают торговлю и мореходство, а не скромную должность помощника уложенца, а выше им, по крайней мере в первом поколении, не подняться.

– А зачем же они идут туда, эти хитрецы? – Выпивший Карлант посмел перебить Фридланта. Жрец не обиделся.

– Ты взятку им давал, что ли? – по-свойски спросил Верховный.

– Не взяли, – отмахнулся удельный князь. – Почти всем краснотряпочным [7] предлагал. И так уважительно отказали! На бой вызвать не за что. Чтоб их Аргост! – последнее произнес так потешно, что обстановка сама собой разрядилась.

7

Краснотряпочные – кушинги, посвятившие себя Френому, стали повязываться алыми кушаками.