Заговор призраков

– Спасибо. И все же…

– Поздно поворачивать, кузина. Мы на месте. Оближи губы.

Она провела языком по растрескавшимся на холоде губам и ощутила вкус сажи.

Ребристые своды вокзала напомнили ей потолок в зале Святого Георгия в Виндзоре, но на этом сходство заканчивалось: все, от столбов до свисавших с потолка круглых, как мыльные пузыри, ламп, было закопченным. Агнесс брезгливо подобрала юбки, пятясь от кассы, но проходивший мимо торговец рыбой мазнул жирной пятерней по ее шали, а другой грубиян послал веер брызг на ее новенькие шерстяные чулки.

Еще несколько таких столкновений, и к прибытию в замок она будет грязнее судомойки. Только и сгодится, что ворон в оранжерее пугать или в качестве мишени принцу Альберту.

Вернулся Чарльз, помахивая билетами в первый класс. Однако прежде чем оказаться в компании избранных, кузенам предстояло окунуться в людской водоворот. После столпотворения на параде лорда-мэра Агнесс уже не сомневалась в силе и сноровке своих локтей, но перрон Паддингтонского вокзала подточил ее самоуверенность. Гомон голосов оглушил ее: расхлябанный кокни смешивался тут с ирландским ойканьем и раскатистым басом шотландских горцев, но все это многоголосье не могло перекричать паровозные гудки и скрежет колес по шпалам.

От первого же гудка Агнесс подскочила, как будто за спиной у нее зарычала пантера. Второй уже не произвел на нее такого эффекта. К сутолоке привыкнуть оказалось труднее. С боков навалились так, что заскрипел китовый ус корсета, кто-то впечатал шляпную коробку ей в поясницу, чьи-то рыжие локоны хлестнули ее по щеке, оставив на коже жирный запах помады. Пытаясь удержать капор, Агнесс почувствовала, как гладкая шерстяная шаль скользит по плечам и падает на брусчатку – и ведь не нагнешься! Башмачки наполнились слякотью и хлюпали при ходьбе. Пришлось растопырить пальцы ног, чтобы удержать хотя бы их, но это не способствовало прыти. Агнесс только и могла, что хватать ртом воздух, чувствуя себя рыбешкой во время шторма.

Несколько раз она дергала Чарльза за фалду сюртука, чтобы не сбиться с пути, и только так добралась до желанного вагона. Он оказался небольшим, не намного длиннее и просторнее омнибуса. Служитель в сером мундире с красным шитьем рассаживал дам и господ, которые царственным мановением руки отсылали лакеев и камеристок в вагон второго класса, где продолжалась давка.

Что и говорить о третьем классе, незастекленном, открытом всем ветрам! Там сгрудилась столичная беднота. Мастеровые жевали табак, так же сосредоточенно, как Чарльз свой марципан. Служанки, ехавшие навестить родню, перемигивались с моряками и прятали под фартук большие руки с распухшими от щелока пальцами. Ирландки перекатывали во рту чубуки глиняных трубок и сквозь зубы покрикивали на ребятню, что, как рой мух, облепила коробейника. Нет, с такими рядышком лучше не садиться. Под конец пути лишишься не только кошелька, но, пожалуй, и верхней одежды.

Посмотрев в другую сторону, сквозь густой дым Агнесс разглядела паровоз. Черный и пузатый, он не казался похожим на чудище, что вгрызается в зеленые холмы, оставляя за собой полосу опустошения. Возможно, плоды цивилизации не так уж плохи. Как иначе добраться до Виндзора всего за час?

В душном вагоне витали ароматы табака и мужского одеколона. Поерзав на мягком сиденье, девушка мысленно подсчитала ущерб. Шаль сгинула, капор треснул спереди и ощерился частоколом соломки, но в самом печальном состоянии пребывают, конечно, чулки. От мокрой шерсти невыносимо чесались лодыжки, но при джентльменах, собравшихся в салоне, почесать лодыжку было абсолютно невозможно. Эту часть тела, расположенную в преступной близости от колена, даже упоминать не следовало. Пришлось терпеть.

Когда поезд тронулся, Агнесс подпрыгнула на месте и вцепилась в рукав кузену. Она слышала, что поезда движутся быстрее любого рысака, но чтоб так! Казалось, что перед ее глазами машут веером, на котором нарисован пейзаж. Деревья, мосты и стены домов сливались в единую полосу, и глаз не сразу выхватывал отдельные предметы из этой колышущейся ряби. Но полчаса спустя Агнесс уже улыбалась проносившимся мимо деревням. Ей вспомнилось внезапное путешествие из Йоркшира в Лондон: замечательно, конечно, что Джеймс явил ей свои способности, но ведь на поезде они добрались бы не хуже.

Почувствовав, что поезд замедляет ход, она приуныла. Целую вечность бы ехала так, упруго подпрыгивая на малиновом плюше и слушая, как леди и джентльмен позади нее обсуждают оперу.

На вокзале городка Слоу тоже было людно, хотя не так, как в Паддингтоне. В гостинице из благообразного белого камня уже зажгли огни, но извозчики и гиды еще бродили по привокзальной площади, нахваливая экскурсии по здешним достопримечательностям.

– Сэр? Мисс? Прокатиться не желаете? – Дорогу им заступил здоровяк в поношенном рединготе и веллингтоновских сапогах, равномерно заляпанных грязью. Его щеки, сизые от частых возлияний, были изрыты оспой и напоминали плум-пудинг.

– Желаем, – кивнул Чарльз, отдавая саквояж.

Извозчик проворно зашвырнул багаж в коляску и, поклонившись, отворил перед господами дверь. Своей услужливостью он старался уравновесить тот факт, что по кожаному сиденью разбегались трещины, точно реки на карте Южной Америки, а под откидным верхом витал неистребимый запах перегара и жареного лука.

– Ежели господам угодно, у нас тут имеется домик астронома, доктора Гиршеля, и его прелюбопытный телескоп, – зачастил кучер, но Чарльз сделал ему знак замолчать.

– В Виндзор, к замку.

– Дык, сэр, государственные палаты давным-давно закрыты! Раньше надо было приезжать. По парку разве что прогуляетесь, да какая радость мыкаться в потемках? И дождь опять собирается.

– Много ты понимаешь, – огрызнулся лорд Линден. – Мы едем в гости к королеве. Хотим поболтать с ней о том о сем.

Ошарашенный кучер дернул за вожжи так резко, словно хотел обезглавить лошадь, и каурая кобылка отозвалась возмущенным ржанием. Еще раз приподняв цилиндр и помахав им в воздухе, он погнал во весь опор и время от времени оборачивался, чтобы узнать, не будет ли у их светлостей еще каких-нибудь распоряжений. В Чарльзе он сразу распознал аристократа, но и Агнесс, после некоторых колебаний, зачислил в их ряды, посчитав треснувший капор признаком того, что она путешествует инкогнито.

Сначала они ехали по равнине, черным бархатом стелившейся по обе стороны дороги, но вот впереди забрезжили городские огни и замаячили высокие стены и башенки какого-то строения, то ли замка, то ли собора. Они почти сливались с пасмурным небом, но все же были различимы. Чарльз едва слышно вздохнул, и Агнесс поняла все без слов. Это был Итонский колледж. Свесившись через бок коляски, Чарльз долго провожал взглядом школу, а потом еще дольше стряхивал хлопья краски с пальцев и выкусывал занозы – к бокам провинциальных экипажей лучше не прикасаться.

Поглощенный наведением красоты, он не отозвался на вскрик Агнесс, когда коляска пронеслась по мосту, который, как чугунный утюжок, придавливал шелковую ленту Темзы. На другом берегу лежал городок Виндзор, чья сонная невозмутимость служила контрастом величию замка.

Чарльз приказал извозчику остановиться у гостиницы «Замок», откуда рукой подать было до благородного тезки этого непримечательного строения. Задрав голову, Агнесс увидела резиденцию королей, похожую на огромное застывшее облако. Виднелись мягкие силуэты башен, чьи названия она уже успела позабыть, за исключением Круглой. Над огромным донжоном реял флаг. На какой-то миг мягкая замша перчаток примерзла к ладоням Агнесс. В полумгле ей показалось, что это «Юнион Джек», а не королевский штандарт, а значит, путешествие проделано впустую. Королевы нет в замке. Но сквозь прореху в облаках выглянула луна, и на флаге проступила позолота, хотя в тусклом свете она больше напоминала ржавчину.