Заговор русской принцессы

К Францу Лефорту следовало прислушаться, он обладал немалым житейским багажом, знал не только заморских женщин, но и русских, а в Немецкой слободе сумел организовать целый гарем из хорошеньких горничных. Поговаривали, что едва ли не каждая прибывающая в Москву немка прошла через его широкую двуспальную кровать. Как бы там ни было, но в Кокуе бегало десятка два сорванцов, ликом и кудрями напоминающих генерала Лефорта.

— Ты вот что, Питер, будь с женщинами пообходительнее. Они это любят. Сделай женщине небольшой подарок, купи бутылку вина, припаси что-нибудь на закуску и даже не заметишь, как окажешься с ней в одной постели. Знаешь, Питер, у меня есть хорошая бутылка вина, я тебе ее дам. Подмигнув, добавил: — Оно ценно тем, что усиливает у женщины желание. Так что достаточно ей будет только пригубить его, как тотчас станет твоей, — Лефорт достал из шкафа пузатую бутылку из темно-зеленого стекла с длинным горлышком.

— А тебе не жалко с таким добром расставаться? — буркнул государь.

Любимец царя громко расхохотался, показывая свои крепкие ухоженные зубы. Непосредственная ребячья улыбка была ему к лицу, делая почти беззащитным. Наверняка это была одна из самых сильных сторон Франца Лефорта.

— Вино в таких бутылках я привез в Россию контрабандой целый воз. Надеюсь, что это останется между нами, Питер, а то на таможне у меня могут возникнуть проблемы.

Удачной шутке рассмеялись оба, и царь Петр, подхватив подарок, направился прямиком к дому Луизы.

Странное дело: при общении с женщинами Петр Алексеевич никогда не знал, что такое тревога, а сейчас, приближаясь к дому Луизы, почувствовал, как коленки предательски задрожали, в руках появилась слабость, да такая, что он едва не выронил бутылку с вином. Пришлось сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы восстановить душевный покой.

Потоптавшись у порога, унимая волнение, самодержец вошел в дом.

Двое слуг, не привыкших к столь высокому визиту, сдержанно кланялись, посматривая на царя, неловко жавшегося у порога с бутылкой вина в руках.

— Мадмуазель Луиза дома? — спросил Петр, торжественно устанавливая вино на высокий секретер.

Получилось слегка напыщенно. На лице горничной отобразилась снисходительная улыбка. Денег-то у царя не оказалось, вот он и взял вино в соседней лавке, уж больно бутылка пообтерта.

Из соседней комнаты вышел хозяин дома Христофор Валлин. Поприветствовав русского царя легким поклоном, он пригласил его пройти в палаты. Хозяин был невысокого роста, одет в старый камзол с жирными пятнами на рукавах. В крупных, слегка пожелтевших зубах он сжимал погасшую трубку; даже на расстоянии нескольких аршин от него потягивало крепким табаком и добрым вином, как от иного франта изысканным парфюмом.

— Я бы хотел увидеть фроляйн Луизу, — губы Петра нервно дернулись.

Вот и опустился государь до обыкновенного просителя.

Хозяин выглядел необыкновенно смущенным.

— Моя племянница плохо себя чувствует, господин Питер. Она просила принести свои извинения.

Потоптавшись неловко у порога, государь покинул неприветливый дом.

Если день не заладился с самого утра, то вряд ли стоит рассчитывать на что-то благоприятное в дальнейшем. Оставалось пойти к Анне Монс — вот уж кто не станет пренебрегать его ласками. К ней можно заявиться без всякого любовного эликсира. Хлопнешь разок по мягкому месту, и сама поймет, что от нее требуется.

Глава 8 НЕ ЗАХОДИТЕ КО МНЕ БЕЗ СТУКА

Христофор Валлин подошел к окну и не без сожаления посмотрел вслед удаляющемуся Петру. Ему показалось, что в сей раз плечи самодержца были опущены более обычного, как будто он тащил на них непомерный груз. После такого бесчестия не всякий кавалер решит возвращаться, а тут царь! Виданное ли дело? Скверная девка, все может разрушить.

Развернувшись, Валлин зашагал в комнату к графине. Широко распахнув дверь, Валлин зло проговорил:

— Послушайте, вы можете сорвать все наши планы. — Шрам, рассекавший уголок рта барона, выделялся на фоне бледной кожи ярко-красной полосой. — Напоминаю: ваша задача заключается не в том, чтобы отвадить царя Петра от нашего дома, а, наоборот, довести его до неистовства.

Графиня Корф сидела на мягком диване, привезенном Христофором из Парижа, и крохотным напильничком придавала ухоженным ногтям надлежащую форму. Для того чтобы доставить мебель из Парижа в Москву, ему пришлось организовать целую экспедицию, заплатив при этом целое состояние. И это не считая того, что на таможне пришлось рассчитываться отдельно, а, кроме того, три дня поить смоленского бомбардира марочным французским вином. А графиня, закинув ноги на дорогую материю, не соизволила даже выслушать его. Длинные каблуки со стальными подковками цепляли дорогую материю, грозя ее немедленно порвать.

Графиня лениво взглянула на вошедшего Валлина.

Теперь в комнате была не та жалкая фроляйн, которую царь впервые увидел в темнице Преображенского приказа, а фаворитка двух самых могущественных людей Европы, влиятельная и очень богатая графиня Луиза Корф. Впору бы поклониться ее величию, но в Москве барон являлся тайным агентом и доверенным лицом самого Карла ХII, а значит, и господином этой куртизанки.

Взгляд барона остановился на бесконечно длинных ногах графини.

Гнев, готовый уже было прорваться наружу, как-то сам собой рассосался. Единственное, что мог вымолвить Христофор, встретившись с ней взором, так это выразить сдержанное неудовольствие по поводу ее нежелания принимать русского царя.

— Знаете, барон, я устала.

Графиня одернула на коленях длинное платье, спрятав краешек бледно-розовых панталон.

— Вчера вечером вас не было. Мне пришлось изрядно понервничать, — скрывая раздражение, произнес барон.

— Я встречалась с князем Голицыным. Прежде нас связывали некоторые романтические отношения. Нам есть что вспомнить.

— Вы должны говорить мне, куда уходите. Я за вас отвечаю. И постарайтесь вести себя благоразумно. Согласовывайте со мной ваши встречи. Один неверный шаг с вашей стороны может испортить все дело. А потом вы должны помнить, что ваша главная задача — это царь Петр! Вы с ним очень холодны. Постарайтесь быть подружелюбнее.

— Барон, не надо меня учить, как следует обращаться с мужчинами, — строго заметила графиня. Скупо улыбнувшись, добавила: — Тем более, с королями. У меня здесь немалый опыт.

Христофор поклонился, вспомнив о великом покровители графини:

— Я просто хотел сказать, что царь может отыскать себе другой предмет для обожания.

— Как правило, мужчины запоминают именно тех женщин, которых им приходится завоевывать. И прошу вас впредь… Не заходите ко мне без стука!

— Слушаюсь, графиня, — невольно вырвалось у Христофора. Он осторожно вышел и прикрыл за собой дверь.

Бросив крохотный напильник на покрывало, графиня Корф победно улыбнулась: «Вот теперь господин Питер никуда не денется».

— Христофор! — громко позвала Луиза.

Прозвучал короткий стук в дверь, после чего в проеме показался лысый череп хозяина.

— Кажется, у царя Питера имеются любовные привязанности?

— Именно так, графиня, — отозвался хозяин.

— Как зовут эту женщину?

— Анна Монс.

— Она красивая?

— Я бы даже сказал, что очень… Она самая красивая девица в Немецкой слободе, а очаровательных женщин там собралось немало.